— Не может быть.
— Еще как может. Один из переломных моментов в жизни — когда твой кроха возвышается над тобой и матерится как матрос. Жаль, про это не пишут в книгах для родителей.
— А я думала, все наладилось.
— И да и нет. Вместо того чтобы уходить без спросу и где-то пропадать целыми вечерами, он сиднем сидит у себя в комнате, слушает жуткую музыку и жжет курительные палочки. Твое влияние, между прочим.
Я промолчала.
— Ага, вот и кофейня. Настоящая, — добавила Фран.
— Он что, правда говорит тебе «отвянь»?
— Знаешь, — сказала Фран, открывая дверь, — мне совсем не хочется вспоминать об этом.
Это меня устраивало.
Чай для меня подали в чашке, а кофе Франческе — в высоком стакане с металлической ручкой и длинной ложкой. Я не отрываясь смотрела, как Фран бросает в стакан полные ложки коричневого сахара, жадно схлебывает молочную пену и втягивает с ее поверхности спираль из корицы и изюма.
Вернувшись в Англию, я быстренько набрала вес, который сбросила в Индии. Безработица вредит талии — слишком много возможностей перекусить. А заодно и выпить. Десять дней у родителей тоже не способствовали похудению. Плюс обеды с друзьями, званые чаи с крестниками, вечерние выходы в свет… Раньше я приползала с работы, разогревала себе суп, мылась и валилась в постель. А теперь искала, с кем бы пропустить по стаканчику. И целыми вечерами уплетала калории за обе щеки. Еще недавно я обещала себе исправиться, но это было до того, как Фран упомянула курительные палочки.
— Как тебе удается есть все подряд и не толстеть? — Подсознательно я пыталась польстить Франческе.
— Просто я каждый день на ногах с семи утра до девяти вечера.
— Даже когда дети в школе?
Франческа погрозила мне вилкой:
— Не смей, Тесса Кинг!
— Что не сметь?
— Не заставляй меня оправдываться. Хватит с меня и Ника.
— Честное слово, я не хотела. Просто я думала, что ты успеваешь передохнуть, пока дети в школе, вот и все.
— Ага, отдыхаю на полную катушку: меняю лампочки, разношу по туалетам бумагу, собираю мокрые полотенца, стираю, отправляю в ремонт наш драндулет, разгружаю посудомойку, загружаю посудомойку, снова разгружаю, готовлю еду, бегаю по магазинам, прибегаю домой вовремя, снова встаю к плите… продолжать?
— Не надо.
— Скука смертная, да?
— Да.
— Погоди минутку, сахар впитается — смогу рассуждать разумно.
Я пригубила чай с перечной мятой, обожгла язык и отставила чашку, постеснявшись жаловаться. Франческа уже доедала пирожок.
— Одна пьянка — и я слетела с нарезки, — пробубнила она.
— Никогда не видела тебя такой, даже после вечеринок, — согласилась я.
— Потому что работала! — сурово пригвоздила Франческа.
— Только не по выходным, — парировала я. Еще посмотрим, кто кого…
— Вечеринки по выходным — это забавно, хотя бы мелочами не заморачиваешься.
Я растерялась.
— Ты о чем?
— Ни о чем, Тесса.
Мне будто нанесли удар под дых. Франческа отвернулась и заказала еще кофе с молоком. Я плюнула на чай и попросила два.
— Ну, что еще расскажешь про Хэлен? — спросила Франческа. — Слушай, она такая тощая — хоть что-нибудь ест?
— Она всегда была худой.
— Не настолько. Правда, многие женщины резко худеют, когда перестают кормить грудью.
— Она все еще кормит. Говорит — это лучший способ не растолстеть.
— Хреново. Когда кормишь, аппетит зверский, и ничем не перебьешь. Вот тогда-то и откладывается толстенный слой жира. Живот, зад, ляжки превращаются в жировое желе. Прелесть.
— Франческа! Ты никогда так не язвила. Что стряслось?
— Говорю же, пьянки за полночь — не для меня.
— Тебе и сорока нет.
— Правда?! А я уж и не помню, с каких пор чувствую себя взрослой. Как думаешь, не пора ли прикупить айпод, запереться в комнате, курить траву и балдеть под Кэрол Кинг?
— Траву? — тревожно переспросила я.
Франческа уставилась на меня в упор.
— Ах, извини, забыла, как она теперь называется. Дурь, сканк, а в последнее время — курительные палочки. Небось даже ты еще не в курсе, дорогая?
Я отвела глаза. Лицо Франчески стало враждебным, а что я могла ответить?
— Ты должна была сказать мне, что Каспар курит марихуану.
— Он обещал бросить.
— И ты поверила шестнадцатилетнему сопляку?
— Да, я поверила Каспару. — Понимая, что кругом не права, я насупилась. — Точнее, мне хотелось ему поверить. Я думала, это временный сбой в системе.
— Как же, временный. Между прочим, он освобожден от уроков по причине острого конъюнктивита.
— У него конъюнктивит?!
— Нет! — Франческа повысила голос. Я видела, что она силится держать себя в руках. — Он прогуливал школу. Сплошное вранье. Чертову справку сам состряпал. Понятия не имею, откуда у него медицинский бланк с печатью.
Кто, как не Каспар, приводил в чувство мой компьютер, когда тот выкидывал фортеля? Крестник у меня — компьютерный гений.
— Ясно откуда — из Интернета. Здорово твой сын рубит в компьютерах, правда?
— Риторический вопрос.
— Ох, прости.
— Ты должна была сразу же сообщить мне.
— Я боялась, что он перестанет мне доверять.
— Тесса, он мой сын.
И возразить нечего.
Франческа заставила меня подробно рассказать, что произошло на следующий день после шестнадцатилетия Каспара. Узнав, что Каспар не ограничивается марихуаной, она была потрясена. Затем потребовала объяснить, что я на самом деле искала у него в комнате и если нашла, то что именно. Я поклялась, что сообщила бы ей о подозрительных находках, но, так как меня уже уличили во лжи, аргумент веса не имел.
— Когда ты узнала, что Каспар прогуливает школу? — перевела разговор я.
— В пятницу.
— Так вот почему в субботу вечером ты злилась на меня.
— Нет. Я понятия не имела, что ты все знаешь. Мне просто хотелось забыться. Что я и сделала.
— Я заметила.
— Ничего смешного, Тесса.
— Прости.
— Вчера мы с Каспаром страшно поскандалили. Он ссылался на тебя, твердил, что ты сказала, что марихуана — это нормально.
— Врет! Не говорила я такого.
— Он до сих пор обижен, что ты шарила у него в комнате. Я сразу-то не поверила ему, а теперь знаю — хоть в этом не соврал.
— Извини, Фран. Тогда я не могла сказать тебе, что искала. Но ты же сама говорила, что он исправился, вот я и решила дать ему шанс…
— А сама устроила обыск у него в комнате.
— Фран, я свою вину признаю, но не одна я виновата!
— Надо было рассказать про тот чертов день рождения, объяснить, что ни черта Зак ему не подливал. Каспар пробовал наркоту, ты знала об этом и молчала!
