Я торопливо направилась в единственное место, где, как мне было доподлинно известно, могла сбросить ношу с плеч и перевести дух. Обычно я бежала от «Старбакса» как от чумы. Нигде мысли о бездарно потраченных яйцеклетках не наваливаются на меня с такой силой, как в «Старбаксе». Пока доберешься до непонятливого бариста, непременно узреешь хоть одну молочную железу, а то и несколько, если кофейню облюбовала местная мамская группа, а за двадцать минут ожидания своего стакана теплого молока успеваешь наслушаться, как сушить феном «нижний этаж», и наизусть заучиваешь список мазей от трещин на сосках. Зато в «Старбаксе» двустворчатые двери, и для женщин с детьми их всегда придерживают. Здесь никто не бросал в мою сторону насмешливые взгляды — наоборот, на меня смотрели с сочувствием и пониманием, будто говорили: «ЭКО, дорогая?» Я заказала тройной капучино и как подкошенная упала на обитый коричневым бархатом стул. Кто-то забыл на столике газету, и несколько блаженных минут я читала ее, пила кофе и думала, что иметь детей не так уж страшно.
Бобби проснулся первым и сразу расплакался. Отлично, мелькнуло у меня, молоко у нас с собой. Вот оно и пригодилось. Я попросила большой стакан горячей воды и опустила в него пакет с замороженным молоком. Это была моя первая ошибка: просить следовало сразу два стакана. Молоко размораживалось целую вечность, Бобби быстро терял терпение, мять в пухлых пальчиках пакетики с коричневым сахаром ему очень скоро надоело. Лично я считала, что близнецы вполне могут пропустить одно-два кормления, но они явно придерживались иного мнения. Томми тоже проснулся, вынул изо рта обслюнявленную крышку от банки и завопил. Пришлось бежать к стойке за новым стаканом горячей воды. Милая девушка предложила мне подогреть молоко в микроволновке, и я чуть было не расцеловала ее.
— У меня самой двойняшки, — пояснила она, и я изумилась: на вид не дала бы ей и двенадцати лет.
Девушка забрала у меня пакеты и бутылочки и через несколько минут, которые показались мне бесконечными, вернулась с виноватым лицом. У меня упало сердце.
— Простите, пожалуйста, — заговорила она, перекрикивая оголодавшего Томми. — Молоко свернулось. Даты на пакете не было. Давно оно хранится?
Я пожала плечами:
— Дети не мои. Подруга попросила присмотреть за ними.
Девушка озабоченно нахмурилась, а мне вдруг стало страшно.
— Что же мне делать?
— Сбегайте в «Бутс» и купите пакет готовой детской смеси.
— Но они пьют только грудное молоко.
— Тогда найдите их мать.
Я тихо чертыхнулась.
— А может, все-таки дать им?.. — Я уставилась на бутылочки. Девушка была права: молоко свернулось.
— У него даже запах тухлый, — возразила она. — Вы бегите, а я за ними послежу.
И опять я чуть было не расцеловала ее. Мир все же не без добрых людей, подумала я, воспрянув духом, — и пулей вылетела из «Старбакса».
Я нашла детское питание нескольких марок, для разных возрастов. Читать этикетки было некогда, к тому же я не знала, сколько весят близнецы, поэтому схватила по два пакета каждому, но, пока соображала, время-то шло. Когда я примчалась обратно в «Старбакс», официантка катала коляску и что-то напевала по-испански.
— Как я вам благодарна! Вам и без того хлопот хватает. Наверное, работаете, чтобы хоть немного отдохнуть от детей?
Она покачала головой:
— Они в Чили с моей мамой.
— Ох… — смутилась я. — Тяжело.
— Ничего, зато их кормят досыта. — Она храбро улыбнулась. — Сколько мальчикам?
— Пять месяцев.
— Большенькие уже. Мы вымыли бутылочки, можно наливать.
Мне хотелось, чтобы она побыла рядом, но в кафе вошла целая толпа, человек восемь, и официантке пришлось браться за работу. Я вскрыла картонный пакет зубами, чем заслужила неодобрительный взгляд соседки. Судорожно улыбнувшись ей, я разлила содержимое пакетов по бутылочкам, завинтила крышки и сунула в два голодных рта, не подумав подогреть. Едва резиновые заменители сосков коснулись губ, близнецы принялись яростно сосать и пускать слюни, и, похоже, радикальная перемена в жизни их ничуть не смутила. Они таращились на меня из коляски, а я думала о худенькой девочке-официантке, ее малышах за океаном и понимала, какие мы счастливые и как легко забываем об этом. Мальчишки высосали питание до последней капли. Я приободрилась, взяла на руки Томми, чтобы подержать его вертикально, и наградой мне стала гулкая отрыжка. Бобби не только срыгнул молоко, но и одновременно наделал в памперс. Характерные звуки не заглушил даже шум кофеварки. На нас оборачивались, я виновато улыбалась.
— Ну спасибочки, приятель, — сказала я Бобби и усадила рядом с братцем, чтобы увезти в туалет.
В узкую дверь коляска не лезла, поэтому пришлось вернуться к своему столику, взять на руки Бобби и попросить соседку приглядеть за Томми. Тот вновь сосал крышку от банки, и я сочла, что хлопот временной няньке он не доставит.
— Я быстренько, — пообещала я, уверенная, что справлюсь, и прихватила сумку.
Через минуту я поняла, что вляпалась по уши. Едва я сняла смердящий памперс, Бобби снова обделался. Густым, вонючим, нежно-желтым месивом. Фу, гадость. Я попыталась вытереть его туалетной бумагой, но ноги и попа Бобби уже были безобразно перепачканы. На одежде быстро расплывались темные пятна. Хотя я точно помнила, что запасную одежду не прихватила, сумку все-таки перерыла. Дрянная бумага рвалась прямо в руках и только размазывала какашки. И кстати, это невыносимое зловоние считается нормальным? Может, я уже отравила Бобби новой кормежкой?
В конце концов я вытерла Бобби драгоценным памперсом, надеясь, что Томми до дома продержится. Едва я засунула ему под попку последний чистый памперс, Бобби выстрелил тугой струйкой мочи. К счастью, я успела увернуться, поэтому она попала мне не в глаза, а на ухо и шею. Мы мгновенно промокли, схватить бумагу я просто не успела.
В дверь забарабанили.
— Занято! — грубо рявкнула я.
— Ваш ребенок плачет.
— Ох, простите, не могли бы вы… — Нет, вряд ли сможет. Еще неизвестно, кто она такая. — Через минутку приду.
— То же самое вы говорили пятнадцать минут назад.
Пятнадцать минут! Бесстыжая лгунья! Я бросила взгляд на часы — черт! Она не преувеличила, даже наоборот: я торчала в туалете целых двадцать минут. Открыв дверь, я услышала басовитый рев.
— Простите, у нас тут авария.
Незнакомка заглянула через мое мокрое от мочи плечо. Вокруг голопопого, мокрого и перепачканного Бобби громоздились горы грязной туалетной бумаги и памперсов. А сам Бобби, как ни странно, улыбался. Слава богу.
