Николай Никитич Поповский, ученик Ломоносова, поэт и первый профессор Московского университета.
Петр Алексеев, ученик Ломоносова, он же Петрекей, «калуцкий ходок».
Никифор Пиленко, ученик Ломоносова, из запорожцев.
Анкудин Баташ, ученик Ломоносова, из татар.
Ермола Шелех, ученик Ломоносова.
Никита Укладник, ученик Ломоносова, — оба с севера России.
Конон Ракитин, ученик Ломоносова.
Гриша Уктусский, ученик Ломоносова, уралец.
Штурман Подволошнов, помор, земляк Ломоносова.
Седой помор, дед Калинушки.
Горбоносый помор.
Калинушка Судьин, юный помор, ученик Ломоносова.
Захар, мастер при плавильных печах в лаборатории Ломоносова, из «калуцких ходоков».
Ловчий на императорской охоте.
Стефангаген, архивариус Академии наук.
Слуга академика Рихмана.
Дворецкий и слуги на императорской охоте, адъютанты генерала Иконникова, солдаты Измайловского полка, жители Петербурга, писаря Академии наук.
Действие — под Царским Селом и в Петербурге, в средине XVIII столетия.
Первое действие
Окрестности Царского Села. Первые дни октября и первый снег, довольно обильный. Солнце склоняется к закату. Желтеет пологий холм, поля, перелески, далеко уходящие изгибы речки.
У подножия холма — императорский охотничий домик, в окнах которого поблескивают люстры. На плоской крыше — балюстрада, стоят сошки с ружьями. От дверей домика — наружная лестница на крышу. Возле лестницы залепленный снегом мраморный купидон с луком, колчанами и стрелами. От купидона на поляну по пухлому снегу тянется алый ковер. Слуги под наблюдением дворецкого, в полной тишине шагая на цыпочках, расставляют на столе вина и закуски.
Ловчий на крыше осматривает сошки и ружья.
За сценой шум, крики: «Отцы родные, пожалейте! Кого бьете-то: старика? — Да пропустите, кормильцы!»
Это — ходоки от крестьян, о которых в прошении заводчика и дворянина Е. Демидова написано: «В Калужской провинции… Ромодановская волость самовольно от нас отложилась… Услышавши об этом самовольстве, крестьяне той же волости, обученные разным мастерствам и находящиеся на наших Брунских и Дугненских заводах, многие, покинув работу, ушли в свою Ромодановскую волость и от того многие работы остановились». Говоря современным языком, заводские крестьяне, будучи не в силах выносить ужасные условия работы на заводах Демидова, забастовали. На забастовавших двинули войска. Историк С. Соловьев в 23 томе «Истории России» рассказывает: «Живший в волости солдат Дмитриев обучал крестьян воинским приемам: вооружали не только мужчин, но и женщин и девиц… Против возмутившихся был отправлен полковник Олиц с 500 человек команды, но он был разбит крестьянами и взят в плен; подполковник фон-Рен, один капитан, прочих чинов и рядовых 30 человек были ранены тяжело, так что оказались к жизни безнадежны; 9 офицеров и 188 рядовых получили легкие ранения. Тогда был отправлен бригадир Хомяков… крестьяне ни на шаг не отступили… В Петербурге нашли, что Хомяков действует слабо, и отдали его под военный суд. На его место явился генерал-майор Опочинин»…
Восстание крестьян в конце концов было подавлено. Начался бесчеловечный «суд», с порками, клеймением, отправкой на каторжные работы. Крестьяне, ища правосудия, послали своих ходоков в Петербург, к царскому двору. Во дворец императрицы пробиться трудно; надеясь увидеть ее на охоте, ходоки пошли в Царское Село и вот…
Дворецкий. Гляко-сь, ловчий. Калуцкие то, никак, сюда пробираются?
Ловчий. И пускай! Авось у государыни поле будет, — она их и простит.
Дворецкий. Разбойников-то?
Ловчий. Да какие они разбойники! Не трожь ты их, дворецкой.
Дворецкий. Не трожь! А Теплов вдруг придет, что мне?! (В сторону криков.) Гони, гони! Эй, господин, отойди от мужиков, пока и тебе не попало!
Ловчий (хватая его за руку). Очумел! Да ведь господин-то этот — Ломоносов!
Дворецкий. А по мне хоть Ломоносов, хоть Горбоносов! Гони-и!.. (К ловчему.) Кто он, Ломоносов-то этот?
Ловчий. Ученый.
Дворецкий. Из подьячих, что ли? Ученый! Меня учеными не напугаешь. Я и на иного придворного кричу. (Опять в ту же сторону.) Господин, говорят тебе, отойди! Велено калуцких гнать!.. Ах ты, господи, заступник тоже еще нашелся! Не уходит он, и они не пятятся! Эй, убирайтесь!.. (Уходит.)
Звучный голос (с поля). Ловчий! Чей у тебя нумер?
Ловчий. Нумер дежурной фрейлины Катерины Ивановны Нарышкиной, ваше превосходительство!
Голос. Государынин нумер рядом?
Ловчий. Рядом, ваше превосходительство, у ручья!
Пока ловчий переговаривается, а дворецкий и слуги смотрят в поле, к домику пробираются четверо калужских ходоков.
Петрекей (тихо остальным). Здеся, у ручья, говорит…
Захар. Ломоносов-то верно нам сказал!
Третий ходок. Тута мы ей, царице-то, и поклонимся челобитной!..
Ловчий (глядя в поле). Государыня со свитой!
Захар. Впереди, в белой шубе-то, с лентой, царица?
Ловчий (оборачиваясь). Генерал-егерьмейстер: всей царской охотой командует.
Петрекей. Охотой генерал командует? Чудеса!
Ловчий (опять оборачиваясь). А оттого — генерал, что лось — зверь великий. И дары за него будут великие: кому именье, а кому, вроде вас, головы лишенье!
Петрекей. А прошенье, прошенье-то наше кто примет?
Ловчий. Ну, калуцкие, побаивайся. Теплов идет!
Ходоки. Теплов?! Батюшки мои! Ложись!
Входит Теплов.
Теплов. Кто там поет? (Прислушивается.) Не плохо ведут. Вон того, тенора-то, я бы к себе в хор взял.
Захар. Наши поют… Услыхали мы, милостивец, Григорий Николаич, что любишь ты песни, ну и запели… Пожалей горемышных!..
Теплов. Вы что, загонщики? Слушайте, дьяволы. Буде государыня лося ранит и оный лось в ослеплении на нумер их императорского величества устремится и, не дай бог, государыню испугает, — вам всем взять того лося грудью. Понятно? Делай!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
