так же, как его пристальный взгляд поймал меня. — Мне все равно. Мне просто нужно с тобой поговорить.
Внезапно мне в голову пришла ужасная мысль.
— Ты уезжаешь? — спросила я, сжимая в резко задрожавшей руке грязную футболку, в которой я ходила сегодня на работу.
Его хватка на моем запястье усилилась.
— Хочешь, чтобы я уехал?
— Нет… Я имею в виду, ты уезжаешь из Портленда? Ты поэтому здесь — чтобы попрощаться?
— Нет…
— Ой. — Клещи, вцепившиеся в мои ребра, сдавившие сердце и легкие, немного расслабились. — Хорошо.
— Почему ты так подумала? — Когда я не ответила, он мягко повернул меня к себе. — Эй…
Я неохотно сделала шаг в его сторону, выронив из рук футболку. Он настаивал на большем: сел на мою кровать, притягивая меня к себе. Вместо того чтобы грациозно присесть рядом, я плюхнулась на задницу… В этом вся я! Цель достигнута, он отпустил меня. Руками я вцепилась в край кровати.
— Сначала у тебя странное выражение лица, а потом ты спрашиваешь, уезжаю ли я, — сказал он, голубые глаза были обеспокоены. — Не хочешь объяснить?
— Ты раньше не появлялся в полночь. И у меня возник вопрос, может, это что-то большее, ты не просто заскочил.
— Я проезжал мимо твоей квартиры и увидел, что у тебя горит свет. Решил отправить тебе сообщение, посмотреть, в каком ты настроении после нашего сегодняшнего разговора, — он потер ладонью заросший щетиной подбородок. — Плюс, как я уже сказал, я продолжаю думать о том, что мне нужно тебе сказать.
— Ты часто проезжаешь мимо моей квартиры?
Он улыбнулся уголком рта.
— Пару раз. Это мой способ пожелать тебе спокойной ночи.
— Как ты узнал, какое окно мое?
— Ну, в тот раз, когда я разговаривал с Лорен, когда только приехал в город, в соседней комнате у нее горел свет. Решил, что окно рядом, должно быть, твое. — Он не смотрел на меня, вместо этого рассматривал фотографии меня и моих друзей на стенах.
— Злишься, что я был рядом?
— Нет, — честно ответила я. — Думаю, что, возможно, у меня заканчивается злость.
— Правда?
— Да…
Он медленно выдохнул и молча посмотрел на меня. Темные синяки остались под его глазами, хотя нос уже не был таким распухшим.
— Мне правда жаль, что Нейт тебя ударил.
— Если бы я был твоим братом, я бы, на хрен, сделал то же самое. — Он уперся локтями в колени, но продолжал смотреть на меня.
— Правда что ли?
— Без сомнения.
Эти самцы и их привычка размахивать кулаками… как всегда.
Молчание затянулось. Но оно не было неловким, точно. По крайней мере мы не ссорились и не обсуждали еще раз наш разрыв. Надоело злиться и обижаться.
— Может, не будем сейчас обсуждать ничего серьезного? — спросила я.
— Почему бы и нет. Дай-ка мне вот это, — он взял мой айфон и начал листать музыкальные файлы. — Есть наушники?
Я встала и отыскала их в хламе, громоздившемся на моем столе. Дэвид вставил их в телефон, а затем протянул мне наушник. Я села рядом, было любопытно, что он выберет из моей музыки. Когда заиграла задорная мелодияJacksonДжонни Кэша и Джун Картер, я весело посмотрела на него. Он ухмыльнулся и пропел слова. Мы вправду поженились в лихорадке.
— Издеваешься надо мной? — спросила я.
Его глаза заискрились.
— Издеваюсь над нами.
— Вполне справедливо.
— Что тут у тебя еще?
Кэш и Картер закончили, и он стал искать следующую песню. Я наблюдала за его лицом, ожидая увидеть реакцию на мою подборку музыки. Все, что я получила, — подавленный зевок.
— Там не так уж все плохо, — запротестовала я.
— Прости… Просто насыщенный день.
— Дэвид, если ты устал, то не надо…
— Нет… Я в порядке. Но ты не возражаешь, если я прилягу?
Дэвид на моей кровати. Ну, он уже был со мной на кровати, но…
— Да, конечно.
Он бросил на меня уклончивый взгляд, но начал снимать кроссовки.
— Ты просто из вежливости?
— Нет, все в порядке. И, я имею в виду, юридически кровать все еще наполовину твоя, — пошутила я, вытаскивая наушник, прежде чем его движения сделали бы это за меня. — Итак, что ты делал сегодня?
— Работал над новым альбомом и разбирался с кое-чем. Он растянулся поперек кровати, заложив руки за голову.
— А ты ложишься? Мы не сможем вместе слушать музыку, если ты не ляжешь рядом.
Я подползла и легла рядом с ним, немного поерзав, устраиваясь поудобнее. В конце концов, это же моя кровать. А он единственный мужчина, который лежал на ней. Я почувствовала легкий запах его геля для душа, чистого, теплого, и Дэвида. Слишком хорошо я его помнила. На этот раз казалось, что в воспоминаниях не было боли. И я стала копаться в мыслях, перепроверяя. Когда я говорила, что сошла с ума, это, по-видимому, было правдой. У нас, конечно, еще были проблемы, но то, что он тогда сделал, уже не беспокоило меня. Теперь я знаю это, и это многое значило.
— Вот. — Он вернул мне наушник и снова начал рыться в моем мобильном.
— Как Джимми? — Я перекатилась на бок, что видеть его.
Сильная линия его носа и подбородка в профиль, изгиб его губ. Сколько раз я его целовала? Явно недостаточно, если это больше никогда не повторится.
— Намного лучше. Похоже, он правда идет на поправку. Думаю, с ним все будет в порядке.
— Это отличная новость.
— По крайней мере он честно признал, что у него проблемы, — сказал он с горечью в голосе. — Наша мать — чертова катастрофа, судя по тому, что мне рассказали. Но, с другой стороны, она всегда такой была. Она водила нас в парк, потому что ей нужна была доза. На школьные спектакли и родительские собрания она приходила обдолбанная в хлам.
Я молчала, позволяя ему высказаться. Лучшее, что могла для него сделать, — быть рядом и выслушать. В его голосе
