Она села за стол, разочарованно закусив нижнюю губу, и набрала внутренний номер Коннора. Ответил он без промедления.
— Привет, как вы там? — спросил он. — Как прошел уикэнд?
— Все было прекрасно. А как вы?
— У вас больной голос… в чем дело?
— Ничего особенного, я… со мной все в порядке… выдалось плохое утро.
— Послушайте, прошу прощения, я занимаюсь отчетом для доктора Кроу. Он хочет получить его сегодня же. Так что мне придется основательно поработать. Можете ли вы освободиться попозже… скажем, вечером, чтобы выпить и перекусить?
Поняв, что он все так же хочет сегодня с ней встретиться, Монти снова оживилась.
— Я должна на полчаса заскочить в нашу старую лабораторию в Беркшире — у меня там встреча с человеком, который хочет купить все наше лабораторное оборудование. А потом я могу вернуться.
— В этом нет необходимости. Я где-нибудь встречу вас. Беркшир, вы говорите? Около часа езды?
— Да… в зависимости от движения на дорогах. Полтора — в час пик, сорок пять минут — когда час пик кончается. Когда вы освобождаетесь?
— Точно не знаю… если повезет, то, может быть, около семи.
— Могу я пригласить вас к себе домой? Я что-нибудь приготовлю.
— Домашняя еда? — Он был искренне обрадован. — Знаете, вот именно этого мне и не хватало!
— Договорились! — сказала Монти, испытывая откровенное удовольствие от возможности увидеться с ним и провести вечер в его обществе. Ей отчаянно хотелось выложить ему все новости, но сделать это по телефону она не рискнула, лишь объяснила Коннору, как к ней проехать.
Настроение у нее улучшилось. В поисках отца она прошлась по коридору и обнаружила его сидящим за рабочим столом в рубашке с короткими рукавами. За те несколько недель, что он провел в «Бендикс Шер», его огромный кабинет утратил всю свою респектабельность и приобрел растерзанный вид, в котором он чувствовал себя как рыба в воде.
— Здравствуй, дорогая, — посмотрел он на дочку поверх бифокальных очков. — Где ты была? Я пытался найти тебя.
— Я… м-м-м… должна была заскочить к дантисту, — соврала Монти.
— Какие-то проблемы?
— Всего лишь пломба.
Он нахмурился:
— Как я выяснил, у меня еще кое-что пропало. Не могу найти свои досье по генам диабета — в прошлом году все материалы исследований мы отложили в долгий ящик, когда убедились, что «Уэлкам фаундейшн» опередил нас в этой игре. — Он безнадежно махнул рукой. — Можешь ли ты придумать, что нам с этим делать?
Она обвела взглядом окружающий хаос:
— Ты и на ночь все оставляешь в таком же виде?
— Конечно.
— Ты знаешь, что это запрещено правилами компании?
Он ухмыльнулся ей:
— Nil illegitimi carborundum!
— Что это значит?
— Это неофициальный девиз армии США во Второй мировой войне. «Не позволяй ублюдкам взять над тобой верх!» — вот что это значит!
— Сомневаюсь, чтобы кто-то мог взять над тобой верх, папа. — Она помолчала. — Зачем тебе было нужно досье по диабету?
— Журнал «Американский ученый» попросил дать информацию о моих исследованиях — они, как ты знаешь, совершили прорыв в идентификации генов диабета — и хотят представить его на вашингтонском симпозиуме.
Монти осторожно взглянула на него:
— Ты обговорил это с доктором Кроу?
— С педерастом доктором Кроу.
Монти перевела дыхание.
— Папа, — устало сказала она, — ты подписал соглашение, в котором говорилось, что ты не имеешь права общаться с прессой без письменного согласия доктора Кроу.
— Я все равно не могу найти материалов, — обиженно сказал он.
— Может, оно и к лучшему.
Он побарабанил по столу пальцами.
— Думаю, ты не понимаешь, что меня волнует, дорогая, — сказал он. — Досье исчезли — а ведь они не могли взять и уйти сами по себе.
— Их нет и в Беркшире. В субботу я там все перерыла, почистила, как зубной щеткой. Наверно, ты искал не там, где надо. Все досье, которые не имели отношения к текущим работам, я сложила в Кучу.
Глядя на нее, он снова нахмурился:
— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? Ты бледная как полотно.
Она кивнула:
— Я… по пути сюда я видела несчастный случай. Просто ужасный, он потряс меня.
— Авария на дороге?
— Да, — согласилась она, потому что ей не хотелось упоминать о докторе Корбине.
— Я подумал, что стоит воспользоваться преимуществами этих дворцовых покоев и после работы поплавать и посидеть в сауне. Хочешь присоединиться ко мне? А потом перекусить. Тебе надо расслабиться, это пойдет только на пользу.
— Не могу… только не сегодня. Мне надо к половине пятого вернуться в лабораторию — придет человек, который интересуется мебелью. Нужно поторговаться с ним.
Отец скорчил гримасу:
— Не думаю, что мы много получим.
— Но все достанется нам — таков контракт. И все пойдет на пользу.
— Конечно. — Он положил подбородок на руки и задумчиво посмотрел на дочь. — Ты хорошая девочка, дорогая. Но и так перерабатываешь… а ты должна получать от жизни хоть немного радости.
— Я займусь Кучей и поищу твои досье… может, ты их сунул не в то место, — сказала она, пропустив мимо ушей его замечания.
— Ты сущий ангел.
Она спустилась этажом ниже и направилась в обширное помещение архива. Из своих предыдущих визитов она вынесла представление о нем как о довольно странном месте: архив занимал почти весь этаж здания, и высокие серые огнеупорные шкафы с досье стояли так тесно, что любому посетителю приходилось боком протискиваться по узким проходам, покрытым блестящим линолеумом.
Этим святилищем командовал только один сотрудник — мрачная, без чувства юмора женщина-архивист неопределенного возраста, чьи седеющие волосы были связаны узлом на макушке; она не поднимала головы от своей клавиатуры. Как часовой, она встречала всех, кто приходил в архив, но никогда ни с кем не пыталась познакомиться. За ней тянулся ряд компьютерных терминалов, на которые можно было вывести разнообразные данные, а также емкости для хранения микрофильмов и микрофишей. Качество оборудования не уступало университетской библиотеке, но Монти никогда не видела, чтобы кто-нибудь еще пользовался Кучей.
Устроившись за одним из терминалов, она набрала на экране название материала, который был ей нужен, — просто убедиться: он на месте, никуда не делся. На экране появился его «адрес»: «Ряд М. 2307-15». Она прошла по коридору со стальными стенками, нашла указанное место, вытянула ящик из стеллажа и внимательно изучила его содержимое. Отец был прав — досье исчезли.
Она вернулась к стражнице и спросила, не перемещал ли их кто-нибудь.
— Никому не разрешено перемещать материалы, — резко ответила женщина. — Никому без письменного разрешения начальника департамента. Если сюда помещен документ, принадлежащий доктору Баннерману, то требуется письменное разрешение от него прежде, чем его можно будет переместить.
— Есть ли у вас записи того, что изымается?
— Конечно.
Монти показала ей номер досье. Дежурная вывела его на свой экран и нажала клавишу «Enter». Через мгновение Монти стала свидетельницей какой-то странной реакции на ее лице.
— Нет никаких данных, что эти документы были перемещены, — сказала она, поднимая голову, но избегая смотреть Монти в лицо.
Она лгала. Монти умела улавливать сигналы, посылаемые языком тела — быстрым морганием, оцепеневшей позой, внезапной растерянностью.
— Наверно, кто-нибудь положил их не туда, — хрипло сказала она. — Все время так бывает, а потом месяцами ищешь.
Не испытывая желания и дальше спорить с ней, Монти согласилась:
— Люди бывают так невнимательны…
Следующие три часа она провела в бесплодных поисках, роясь в Куче. Это напоминало поиски иголки в стоге сена, но бессмысленная монотонная работа сейчас была именно тем, в чем она нуждалась: она все еще не пришла в себя после пережитого.
Ее преследовала картина того, что случилось с доктором Корбином. Крюк свалился в самый неподходящий момент. Или именно в нужный? Она вернулась мыслью к предыдущему случаю, когда падающие шкив и полиспаст едва не угодили в машину. Совпадение. Это слово неотрывно звучало у нее в мозгу, пока она работала.
Тут были материалы, датированные восьмидесятыми годами XIX века, данные по любой болезни, о которой она когда-либо слышала; по каждому органу человеческого тела; об ученых, университетах и исследовательских институтах. Она копалась в этой информации, пока время не подошло к концу.
Наконец она сдалась и, вежливо поблагодарив архивистку, вернулась в свой кабинет, чтобы, взяв пальто, ехать в Беркшир. Перед уходом она поставила сумочку под стол и заглянула в нее. Флакончик с таблетками лежал, завернутый в бумажный носовой платок. Она запихала его подальше и завалила содержимым сумочки.
