мне будут молиться. Точнее, я решил, что богом становиться не хочу, вот и забросил мысли на эту тему.
— Не отвлекайся. — Перебил я её. Почему-то мне не хотелось, чтобы Сенила знала, как именно я пытал пленницу. — Рассказывай.
— Что?
— Для начала, как тебя на самом деле зовут. Откуда ты знаешь её. — Показал на Сенилу. — Только давай без вранья, я тебя очень прошу. Пообещай, что не будешь врать, прикажу развязать. Магию я тебе верну, но нападать даже не пытайся, а то… — Смотрю, обе застыли в ожидании продолжения. — А то я расстроюсь. Поверь, тебе это не понравится.
Сенила, подтверждая мои слова, интенсивно закивала, и достала кинжал.
— Я всё расскажу. — Девица снова попыталась кивнуть, в который раз стукнувшись затылком об стол, но в этот раз невольно скривившись. Пришлось кинуть на неё заклинание обезболивания, которое перебило усиление чувствительности. Как отменять чувствительность, всё равно не знаю. В книге этого не было. — Я честно всё-всё расскажу. — Уже с благодарностью в голосе выдохнула она. — Клянусь.
При повышенной чувствительности её тело даже маленький ветерок отслеживает. Большое давление на мозг. Вот и расслабилась, как только заклинание слетело. Кстати, проверить, как формируются заклинания, она не забыла. Начла формировать узор, скосила глаза на меня, я двинул бровями, и осуждающе покачал головой.
Девица тут же развеяла почти созданный рисунок. Что за заклинание она начала строить, не понял, но точно что-то убойное. Еле сдержался, чтобы резко не ответить.
— Развяжи её. — Махнул рукой в сторону связанной, демонстративно отворачиваясь. — Можешь одеться. — Добавил я уже самой пленнице, но стоя спиной. — Но учти, ошибки боги прощают только один раз. Ты своё прощение уже истратила.
Оделась та очень быстро, словно солдат по тревоге. После огляделась, по-новому осознавая, где находится. Впечатлилась столом, на котором были разложены инструменты. Раньше она их видеть не могла, лежала головой в ту сторону.
— Смирно! — Как ни странно, девица тут же выполнила команду, вытянувшись. Она была выше меня, что слегка раздражало. Я подошёл, демонстративно провёл взглядом снизу вверх, в конце встретившись с её взглядом. — Имя, звание, возраст.
— Имя Бония, звание… — Тут она задумалась. Я уже хотел сказать, что про звание пошутил, как она, смущаясь, продолжила. — Звание «Тёплый Шторм». — О! Она перепутала звание и «как зовут». Точнее, это я напутал, придумав новое слово. Тут в армии говорят не звание, а «чин». Да и ладно. — Возраст двести семьдесят три года примерно. Я не знаю, когда точно родилась. Родителей тоже не помню.
— Ты из Нермилии? — Задал я вопрос уже на нермильском.
— Да. — Кивнула она, ничуть не удивившись.
А вот Сенила замерла с застывшей улыбкой на лице. До этого она смотрела на «допрос» скорее с умилением. При одевании, удостоверилась, что открытых ран на теле пленницы нет, и успокоилась.
— Жила в столице вместе с Учителем? — На нермильском мне самому разговаривать было проще. Говоришь на русском, а магия переводит.
— Да. В последние годы.
— А до этого где? — Ей почти три сотни лет.
— До этого в одной банде. — По её лицу пробежала тень. Явно не очень приятные воспоминания. — Сначала любовницей главаря, потом боевиком в другой банде, когда эту на каторгу отправили. — Она глубоко вздохнула, медленно выдохнула, после чего, словно прислушалась к чему-то. — Странно, а раньше я никогда не могла отвечать на вопросы про Учителя. Словно что-то мешало. А, точно! Раньше мне не задавал вопросы бывший бог. — Тут же объяснила она сама себе.
— В Нермилии познакомилась с ней? — Показал на Сенилу. — Что там такого произошло, что ты на неё такая злая.
— Да, там. — Взгляд на мою рабыню. Напряжение, словно воспоминание не очень приятное. — Надлена, она… Её учитель поймал в своём доме.
— На воровстве поймал? — То, как Сенила ловко очищает карманы, не могло быть случайностью.
Пленница кивнула, подтверждая мои предположения. Но потом замотала головой в отрицании. Ничего не понял.
— Она работала на Учителя. Забралась в его кабинет. Хотел украсть что-то. И там… Там увидела… — Пленница замялась. — То, что видеть нельзя. Я не знаю, что это. Но Учитель её наказал. Он так-то не злой, но тут очень разозлился.
— Избил?
— Если бы. — Бония покачала головой. — Отдал в храм богини Верины в ублажательницы. Им же там память стирают.
Ублажательницы храма все имеют метку богини, это мне ещё Цетон говорил. Нестыковка, Сенила этой метки не имеет. Это в своё время рассказал мне Цетон.
— Почему Учитель её не убил? — Самым логичным, обнаружив какую-то воришку, было убить ту на месте.
— Говорю же, он не злой. — Бония слегка пожала плечами. — Надлена долго была любовницей Учителя, и он её пожалел.
— «Пожалел», и отдал в ублажательницы? — Охренел я от такого заявления.
Честно говоря, такая «жалость» у меня в голове укладывалась плохо.
— Я у него тоже спрашивала, почему он не убил Надлену, мне Учитель так объяснил. — Голос Бонии обрёл уверенность. Тут она точно не врала, и не скрывала ничего. — Мы в столице контролировали закупку женщин-рабов. Из которых в храмах делали посвящённых или просто слуг. Добавили Надлену в одну из партий, что шла в храм богини Верины, у Учителя были тесные связи с Главной Жрицей. Надлене не повезло, сделали ублажательницей. Слишком смазливая.
Ага, не повезло. Если этот Учитель вась-вась с главной жрицей, ни о каком везении речи не могло идти. Девушку ждала либо смерть, либо стирание памяти.
— Разве посвящённые — это не добровольные последовательницы бога или богини?
Насколько я успел понять объяснения Наталины, сделать насильно кого-то верующим никак нельзя. В смысле, бесполезно это. Энергия веры идёт только от добровольной жертвы человека. Не важно, что он жертвует, свободу, свою работу, жизнь. Добровольность обязательна.
Если же человека убивают без его на то согласия, то можно набрать только ману смерти, энергии веры там ни грамма.
— У других богов так и есть. — Тенила так и стояла по стойке смирно. — Только, мало кто добровольно идёт в ублажательницы. Таких единицы. Когда выходит срок служения, именно они потом становятся главными жрицами богини. Послушницы, если не были на алтарях, жрицами стать не могут. Остальных в ублажательниц посвящают, в основном, из рабынь других стран.
— Не пойму, какая польза от таких верующих. — С сомнением переспросил я. Тем более, слышал от Цетона, девиц натурально долго насилуют перед посвящением. — Там же веры будет идти крохи.
— Это у других богов так. — Бония снисходительно улыбнулась. — Поверь, ублажательницы очень благодарны богине. До посвящения их долго… Воспитывают. Служение богине избавляет от этого воспитания. Служение воспринимают, как благо.
Прямо, канон. Сначала сделай человеку очень
