Треугольник, расположенный к югу от реки Калусахатчи, озера Окичоби и города Джуно-Бич, представляет собой совсем иную подобласть. Она начинается от Мексиканского залива широким поясом побережья и островов, покрытых мангровой растительностью, за которыми следуют обширные болота, поросшие болотным кипарисом, далее переходящие в кажущиеся бескрайними травянистые просторы с колышущимся марискусом, или высокими травами Эверглейдса, и наконец постепенно спускается по направлению к Атлантическому побережью.
Пурпурная камышница, одна из наиболее красочных и 'дерзких' птиц, разгуливает по листьям кувшинок, растущих в болотах
В настоящее время центральная Флорида представляет довольно безрадостное зрелище для натуралиста. По ее пологой волнистой поверхности на многие километры протянулись рощи цитрусовых с аккуратными рядами темноствольных, как бы отполированных вечнозеленых деревьев и с безукоризненно чистыми дорожками между ними. То тут, то там виднеются небольшие окруженные тростником озера и пруды с плескающимися в них утками.
За плантациями тянутся километры распаханных прерий, на которых пасется откормленный домашний скот. Однако сразу же за рощами цитрусовых можно обнаружить уголки, которые доставят вам истинное удовольствие.
В графстве Оцеола, расположенном в 240 километрах к югу от национального парка того же названия, а также в Окичоби, Хайленде, Де-Сото и даже местами в графствах Шарлотт и Сент-Луси территории, не тронутые человеком, раскинулись без преувеличения на сотни квадратных километров. Однажды я набрел на небольшое озеро в северной части графства Окичоби, не значившееся ни на одной из карт, которые были со мной, хотя оно было значительно больше многих озер, нанесенных даже на дорожную карту. Я оказался в этом месте поздно вечером. Озеро было почти полностью скрыто среди невысоких пологих холмов, покрытых мелким кустарником неопределенного вида почти метровой высоты и чахлыми деревцами, растущими среди травы, местами неописуемо пышной, местами высохшей. Оно имело S-образную форму и на всем протяжении было обрамлено ивами и другой растительностью, неожиданной для этих мест. Противоположный берег озера утопал в обширных зарослях марискуса и других растущих в воде трав. Недалеко от одного из его концов располагался остров, и я направился к нему вброд, а затем даже немного проплыл. Остров оказался древним «холмом» с характерными для него густыми зарослями мелколистных вечнозеленых растений, но изнутри он оказался полым.
Я обнаружил это случайно и, вползая в него, ощутил едкий запах, а многочисленные потревоженные обитатели за моей спиной бросились сквозь полный мрак к воде и с шумом попрыгали в озеро. Находясь внутри, я мог стоять в полный рост и ходить по утрамбованной земле, покрытой перьями. Мне тогда не хотелось пересчитывать птиц, живущих здесь. Забравшись в дальний конец пещеры и вооружившись полевым биноклем, я стал всматриваться в ее выходное отверстие, находившееся на уровне водной поверхности, получив таким образом наилучшую возможность наблюдать за водными птицами.
Помимо лысухи, флоридской камышницы, малой голубой, большой белой и большой голубой цапель и пары цапель, которые, как я думаю, были завезенными египетскими цаплями, я также увидел, в чем могу поклясться, маленькое, исключительно привлекательное существо, называемое «малая американская выпь», двух почти взрослых особей серебристых чаек и ряд уток, которые, как я установил позже по своим подмокшим записям, были следующими: черная американская утка, синекрылый чирок, десятки американских свиязей, широконоска, американский нырок и еще стайка уток, которые, как я полагаю, были американскими гоголями, все время нырявшими и очень подвижными, а также множество других, плескавшихся так далеко от меня, что я не мог распознать их даже в бинокль: они казались маленькими, черными как уголь комочками. Я никогда не увлекался утками, но хорошо представляю, как можно быть очарованным видом этой, очевидно, счастливой, хлопочущей стаи птиц, которые кормятся, чистят крылышки или просто плещутся в спокойной воде, освещаемые косыми лучами заходящего солнца. А вокруг на многие километры простираются унылые прерии.
Можно немало рассказать о центральной Флориде, ее многочисленных озерах, как бы бескрайних равнинных лесах из аккуратных сосен, зарослях пальметто и травах. И, проезжая на юг по западному побережью полуострова, вероятно, каждый испытывает чувство восторга при виде удивительной смены растительности. Перед вами расстилаются то леса из сосен или болотных кипарисов, то обширные влажные пастбища, окруженные густыми зарослями дубов,- пейзажи, скорее напоминающие африканские,- а также залитые водой поля, рощи высоких капустных пальм, обширные пространства болот, засоленных или пресных, или иные ландшафты. В настоящее время, к сожалению, побережье к югу от Тарпон-Спрингса вплоть до Нейплса - исключительно важного в экологическом смысле поворотного «пункта», - откровенно говоря, являет собой печальное зрелище не только из-за обычного мусора, но и из-за чрезмерного количества дорожных рекламных щитов и подобных «новшеств».
Атлантическое побережье, представляющее сплошь застроенную полосу, производит еще более удручающее впечатление, хотя и там встречаются пока еще не испорченные прибрежные участки, а в глубине полуострова - ряды нетронутых дюн.
Между мысом Кеннеди и Палм-Бич сохранилось место, где ботаник может стать свидетелем очень интересных явлений. Здесь молодые с геологической точки зрения пески, переносимые ветром от побережья к сосновому лесу, создали дюны правильных форм, покрывающие не только почву, но и всю растительность вокруг. Удаленные от берега песчаные косы, пляжи и дюны прослеживаются до Южной оконечности полуострова Флорида и далее в полосе отмелей. Восточные леса на морских террасах следуют за ними в глубине берега на всем пространстве на юг до Майами, где сейчас их вытеснили современные городские комплексы. Южнее начинается так называемый Рокридж-Майами, район с совсем иными экологическими особенностями.
Река Калусахатчи и большое озеро Окичоби, дающее ей начало, как бы составляют основу всей центральной части полуострова. Озеро ужасающе огромно и по каким-то неизвестным причинам кажется более плоским, чем любая водная поверхность, которую я когда-либо видел. Возможно, такое впечатление складывается благодаря исключительно ровной поверхности окружающей его суши, и кажется, что оно как будто бы из того же «материала», что и небо над ним, и, подобно мелководьям Карибского моря с их «белой водой», отражает в своих водах белесое спокойное небо. Его воды изобилуют рыбой.
