Гости к Гордееву в номер заявились ближе к полуночи, когда Юрий Петрович уже успел как следует помыться и еще раз осмотреть номер. А завтрашнее приглашение он на всякий случай засунул в стопку рекламных буклетов, лежавших на столике возле телефона.
Когда раздался требовательный стук в дверь, он позволил себе еще некоторое время поиграть в препирательство с визитерами, предлагая им не будить мирных людей, а прийти наутро.
Но, зная, что открывать все-таки придется, Гордеев провел своих непрошеных гостей через все этапы следственной процедуры, связанной с осмотром помещения или обыском.
Он цитировал Конституцию и Уголовно-процессуальный кодекс, добился телефонного разговора с дежурным УВД города и с дежурным прокурором городской прокуратуры, проверил документы у всех пришедших.
А их оказалось четверо. Долговязый субъект, фигурой похожий на мальчишку, со злыми, почти бесцветными глазами – это и был Вячеслав Константинов. Второго звали Василием Шмаковым, третьего – Виталием Долотовым. Эти были типичные «шкафы», которых используют для мордобойных дел. Также присутствовала девушка в милицейской форме старшего лейтенанта, Жанна Былинина, она стала вести под диктовку Константинова протокол обыска.
Константинов объявил Гордееву, что он подозревается в незаконном хранении оружия и предъявил постановление на производство обыска в его гостиничном номере.
Юрий Петрович уже дважды облазил свой номер и ничего не нашел. Представить, что ему все же куда-то в вентиляционную систему подсунули злосчастный «Зиг-зауэр» или даже разобранный автомат Калашникова, из которого уложили Меркушку и чуть не прикончили его самого, он, конечно, мог, но то, что никаких его отпечатков пальцев на них нет, он тоже знал. Во всяком случае, он приготовился к непросчитанным неприятностям и к их отражению, потребовав для обыска вызвать понятых из соседних номеров, причем отвел одного из них – приконвоированного было мужчину, уже находящегося под хорошим градусом. Впрочем, тот не переживал и отправился к приятелям продолжать выпивку.
В конце концов под наблюдением двух командированных – профессора из Томска, приехавшего в Булавинск на научную конференцию, и довольно смазливой женщины, извлеченной, как видно, уже из постели: она куталась в халат и несколько раз зевнула, – номер был обыскан.
Да, Гордеев в своей догадке оказался прав: ставку они сделали на пакетики с кокаином. Константинов, несмотря на свои чудовищные амбиции, запечатлевшиеся на его злом лице с подергивающимися губами, был актером никудышным и обнаружение пакетиков разыграл бездарно. К тому же Юрий Петрович позаботился, чтобы пакетиков этих было уже не два, а четыре, что изрядно обескуражило Вячеслава Васильевича.
Тем не менее он их выложил на стол:
– Понятые, прошу внимания!
Женщина встряхнулась, а профессор в очередной раз вздохнул.
– Гражданин Гордеев, что это? – вопросил он голосом, в котором уже начинало звенеть торжество.
– Очевидно, продукты питания, – равнодушно ответил господин адвокат.
– Они ваши?
– Ну, поскольку вы нашли их в моем чемодане, очевидно, отказаться от того, что они мои, мне будет не очень просто, – с подчеркнутой иронией произнес Гордеев. – Хотя я что-то не вспомню, чтобы положил их туда.
– Что находится в этих пакетиках? – задал следующий вопрос Константинов.
– У меня такое впечатление, что об их содержимом вы знаете больше, чем я и понятые, – с явной издевкой ответил Гордеев.
– Прекратите! Отвечайте на вопрос!
– Если у вас есть желание установить содержимое пакетиков, вам бы следовало прибыть с экспертами-криминалистами…
– Товарищ Былинина и есть эксперт! – внушительно сказал Константинов. – А вы, значит, не знаете, что в этих пакетиках?
– Запишите, я продиктую. – Гордеев сделал указующее движение рукой в сторону Былининой. – «Гордеев Ю. П. сообщил, что обнаруженные в его чемодане четыре пакетика с надписью „Молоко“ и с авиационной символикой он в чемодан не клал и об их содержимом представления не имеет».
Милиционерша вопросительно посмотрела на Константинова, но тот кивнул: «Пиши».
– А ведь вас давно предупреждали, – произнес Константинов знаменательную фразу, но Гордеев махнул рукой.
– Может быть, вам в соответствии с требованиями статей сто шестьдесят восемь – сто семьдесят шесть УПК, где говорится о порядке производства обыска, все же осведомиться о содержимом этих упаковок, вызвавших почему-то неясные подозрения…
– Незамедлительно! Приступайте! – скомандовал Константинов.
Былинина вскрыла один из пакетиков и высыпала содержимое на чистый лист бумаги. Взяла на ноготь, попробовала. Но и без этого было ясно – желтоватый порошок оказался, согласно этикетке, именно сухим молоком.
После вскрытия второго пакетика и сходного результата Константинов заметно побледнел, а после краха с третьим пакетиком четвертый он уже вскрывал сам…
– Ну что? – улыбаясь, спросил адвокат. – Экспертиза окончена? И обыск, как я понимаю, не имеет дальнейшего смысла?!
Константинов, очевидно находясь в состоянии, близком к истерике, вновь и вновь обнюхивал пакетики.
– Да-да, Вячеслав Васильевич, отпускайте понятых, ведь они не для этих спектаклей сюда приехали, а по серьезным делам, им еще выспаться надо, а после полученных эмоций, опасаюсь, заснуть будет не так просто.
– Понятые свободны, – взвизгнул Константинов.
– Нет и нет! Вначале пусть они поставят свои подписи в протоколе этого плохо подготовленного обыска, – напомнил Гордеев. – Кроме того, разумеется, и я тоже в соответствии с действующим законодательством изложу свое отношение к произошедшему здесь. – Гордеев достал авторучку…
В это время раздался телефонный звонок, и Константинов, уже совершенно не соображая, что он делает, забыв, что телефон Гордеева, как и его номер, прослушивается его же людьми, схватил трубку.
Это был Турецкий.
Александр Борисович ничуть не удивился, услышав не самый приятный и при этом незнакомый ему голос.
– Передайте, пожалуйста, трубку Юрию Петровичу, – с ангельской вежливостью попросил он.
– Кто это? – заорал Константинов.
– Зачем же так громко?! Нам в Москве все прекрасно слышно… – Турецкий сделал паузу. – Простите, а с кем имею честь? Это телефонист?
Захлебнувшись от ярости, Константинов сунул трубку Гордееву, и Юрий Петрович стал, не жалея денег Турецкого, подробно рассказывать Александру Борисовичу о происходящем в его номере…
Поговорив, Гордеев не торопясь внес в протокол заявление о незаконном обыске, предложив своим поздним гостям оставить его в покое. И пообещал при этом, что назавтра подаст Мещерякину жалобу на незаконный обыск и потребует объяснить основания выдачи ордера на него.
После оформления протокола бригада неудачливого ловца наркодельцов и обескураженные понятые вышли, причем Гордеев отметил, что Долотов заметно прихрамывает…
А Константинов все же на мгновение еще задержался, прошипев в лицо Гордееву:
– Все равно мы тебя уроем, раз не понимаешь по-хорошему. Считай это третьим, последним предупреждением.
– Хамам я предпочитаю давать по морде, – тихо сказал Гордеев. – И надеюсь, еще буду иметь удовольствие объясниться с тобой на доступном тебе языке. А пока передай Анатолию Ивановичу следующее. Я: а) недоволен, что он не обучил тебя светским манерам, и б) что я тебе сегодня поставил кол за непрофессионализм.
Своим литым плечом Гордеев вытолкнул Константинова за порог номера и захлопнул дверь.
Треснув по ней кулаком, Константинов поплелся по коридору, гноясь злобой по отношению к своим подчиненным, которые стали свидетелями его позора, и лихорадочно ища повод, чтобы оттянуться на них.
Глава 41. ИСПОРЧЕННЫЙ ПРАЗДНИК
Пиф, паф! Пш-шшш! Ну и трескотня пошла! Ну и шипенье!
Х. К. Андерсен. Сундук-самолет
Киноконцертный зал «Космос» был самым большим в Булавинске. Раньше он переживал звездные времена и не пустовал никогда: в нем шли первым экраном новые фильмы, выступали заезжие звезды, проводились торжественные заседания ко дню 7 ноября и по случаю награждений булавинцев переходящими знаменами, орденами, медалями и почетными грамотами… Затем, в годы перестройки, огромное стеклобетонное здание на площади Свободы – центральной в городе, напротив горкома партии, теперь мэрии, – потихоньку стало приходить в упадок и однажды на несколько месяцев даже оказалось превращенным в вещевой рынок.
С приходом Вялина на пост мэра «Космос» стали приводить в порядок. В этом мэру активную поддержку и помощь оказывал Фонд поддержки отечественных предпринимателей и производителей и лично его президент Анатолий Иванович Манаев.
Постепенно киноконцертный зал, владельцем которого стало акционерное общество закрытого типа «Услуги и сервис» с генеральным директором Антоном Михайловичем Елизовым во главе, вновь возвратил себе былую славу, и, если организация хотела иметь репутацию серьезной, она могла положить начало этой славе, арендовав для какого-то своего мероприятия «Космос». Так и говорили по городу: "Те заседали в «Космосе» или "Эти сняли «Космос», да и про неудачников тоже не забывали: «Ну, в „Космосе“ собраться им кишка тонка, так они забрались аж в Заречье, чуть ли не в колхозный клуб», хотя в Заречье никаких колхозных клубов в помине не было.
