никогда не оставляй вещей в чужом доме, имбецил. Даже в комнате собственной жены. Выработай в себе такую полезную привычку, мужлан. Не смей компрометировать женщину!
И только выдав воспитаннику ещё одну очень болезненную плеть, Суккуба, дождавшись, пока выпоротый оклемается от головной и жопной боли, с брезгливостью швырнула в молодого человека его потерянным головным убором.
— Забери свой тагельмуст и заруби эту истину себе на мягком месте. Или сделай там татуировку, чтобы всякий раз, разглядывая её в зеркале, икалось.
Дима, до сих пор не понимавший, за что порют, наконец, осознал свой промах и даже покраснел от стыда, став под цвет собственного зада. Если бы Джей, прежде чем прописывать очередное правило ему в башку подобным образом объяснила прегрешение — было бы не стыдно. Подумаешь, забыл тюрбан. А вот после прописки, просто хотелось провалиться сквозь землю.
— Приведи себя в порядок и дуй к следующей, — в приказном тоне рявкнула красночёлочная экзекуторша и вышла вон.
Дима, подобрал тагельмуст, который слёта поймать не смог, так как руки были заняты поглаживанием себя по выпоротому месту. Грязно выругался, выказывая всю ненависть к сволочной училке и её зверским педагогическим подходам. Попил воды, заглушая обиду и сдерживая предательские слёзы. Успокоился, и, естественно, кидаться исполнять приказ даже не подумал.
Во-первых, он был мокрый. Требовалось высохнуть. Во-вторых, надо было подумать. Это отродье ада, как всегда, заявилась нежданно-негаданно, нагадила в душу, унизила тело, и при этом толком никак не информировав, погнала на очередные оборонительные редуты, как мясо на убой.
Но, задушив желание пореветь от обиды и боли, первое, что осознал — Джей всё же поставила зачёт по Игольчатой, раз послала к следующей. Следовательно, всё сделал правильно. Разбор полётов не устроила, как в первом случае, значит, особых претензий для придирок не нашла.
Очередной жертвой соблазнения в списке значилась Святая. И эта девушка, помня её характеристику, представляла для Димы «тёмный лес — траву густую». И если о лесе с травой он знал не понаслышке, то вот об этой симпотяжке — абсолютно ничего. В жизни с подобной фантастикой сталкиваться не приходилось. В кино и книгах похожего образа тоже не припоминал. С какой стороны к ней подходить, подъезжать, подползать — без понятия.
Минут пять расхаживал по шатру, стараясь зацепиться мыслями хоть за что-нибудь в её характеристике, но всё тщетно. За это время Дима высох, остыл от порки в прямом и переносном смысле, потому что боль как-то сама собой притупилась. Перестал поминать исчадье сволочной несправедливости и, в принципе, был готов к трудовым подвигам. Но тупик в понимании той, к кому собрался, внушал некую растерянность и нерешимость.
Так и не выработав подходящий сценарий поведения и не найдя нужной маски для выполнения миссии, он был вынужден пойти на разведку боем, уповая на способность подстраиваться и импровизировать. В конце концов, Суккуба же предупреждала, что не всегда в жизни требуется быть «ведущим». Иногда обстоятельства складываются таким образом, что лучше под них прогнуться, чем прогибать под себя.
Святая встретила, как ждала. Она не боялась, не волновалась. В её глазах блестело искреннее любопытство, замешанное на наивном, почти детским восторге от знакомства с кем-то новым, интересным. Она крайне внимательно разглядывала гостя с головы до ног, словно старалась запомнить своего нового мужа в мельчайших подробностях. При этом, то и дело улыбалась с разной амплитудой в мимике.
Какие-то детали его одеяния или части тела вызывали удивлённую улыбку, какие-то умилённо расслабленную, какие-то вообще казались ей смешными. Дима всё это время делал то же самое. Ничего не говоря и не проходя вглубь шатра, он издали, в состоянии непонятной эйфории, детально изучал девушку.
Впервые в жизни молодой человек не раздевал понравившуюся женщину глазами, а наоборот, старался прикрыть её частичную наготу, спрятав от посторонних глаз и стараясь защитить тем самым от грязных домогательств чужих мужиков.
— Пройди в мой дом, господин, — неожиданно первой заговорила хозяйка шатра нежным мягким голоском, указывая ручкой на место возле себя, — ты не голоден?
— Нет, спасибо, — вынырнул из оцепенения, как из водных глубин, Дима, нехотя отводя взгляд от глаз новой жены и смотря под ноги, чтобы не споткнуться обо что-нибудь, двинулся на указанное место.
Сел, глубоко вздохнул и с мыслью «была не была», представился, решив для начала никого не играть, а побыть какое-то время самим собой:
— Меня зовут Ди. Для тебя просто Ди.
— Хорошо, — согласилось Святое создание, кивнув и чуть нагнувшись, вытянула голову и не скрывая своих намерений наглым образом обнюхала гостя.
Дима даже как-то стушевался и тоже решил себя понюхать, на всякий случай, со всех сторон. С одной, нюхнул, с другой. Вроде бы пах, как обычно, пылью. Никакого зловонья не отметил. Ни дезодорант с одеколоном, конечно, но и не потная помойка. Так, нечто нейтральное и ничего резкого.
Подобное чисто звериное знакомство как-то сразу посадило его не в свою тарелку, но он довольно быстро собрался и попытался взять инициативу в свои руки.
— Ты не сказала, как мне тебя называть.
— У меня длинное имя, — серебряным колокольчиком засмеялось это непосредственное создание, тем не менее, представилась по полной форме, — Я Та-Что-Приходит-Вовремя-Из-Долины-Снов-И-Почитаний.
— Ничего себе, — хмыкнул молодой человек, сразу расслабившись и сам собой став такой же непосредственностью, — бедная, как же тебя угораздило получить такое имя?
— Никак, — спокойно поведала девушка, пожав плечиками, — Жрец придумал.
— А можно я тебя буду звать каким-нибудь одним словом из всего твоего длинного имени?
Тут Дима, отыгрывая саму простоту и чувствую себя как дома, оглядел стол с яствами каменного века, выловив из кучи ни то овощ, ни то, фрукт, желая рассмотреть, а за одно и расспросить о нём собеседницу, считая, что нашёл новый нейтральный повод для разговора, но тут же выронил его обратно, услышав ответ.
— Конечно. Можешь звать меня Джей, — ответила вездесущая и уже до коликов в животе ненавистная Суккуба, в одно мгновение оказавшаяся на месте откровенно понравившейся ему хозяйки шатра.
Молодой человек, потеряв плод, вместе с ним утратил и дар речи, открыв рот и уставившись на красночёлочную наставницу, ничего не понимая.
— Ты такой смешной, когда не стараешься казаться умным, — наигранно веселясь, продолжило исчадье адского разврата, — ну вот, дебил дебилом.
— Я не понял, — возмутился смене декораций, обманутый в своих наичистейших порывах Души ученик.
— А что тут не понятного, — выпучила невинные глазки Джей, где она их только взяла такие, — Всё. Занавес.
Дима, продолжая оставаться в недоумении, опустил голову, тоже выпучил глаза и сделал губами длинное «пр-пр-пр», как лошадь на выпасе. Но это не
