Из древо-дома, крича, повизгивая и дергаясь, выбегали фурри. Одни сдергивали с себя вьющиеся растения, другие сбрасывали личинки плакальщиков. Некоторые просто откашливались в стороне. И от всех щенков шел стойкий запах сгнивших фруктов и едкого дыма.
— Что все это значит?! — выступил вперед Амансиз.
— А это значит, что не все смогли устоять перрред искушениями, — старый шаман обошел каждого из участников, внимательно осматривая их. — Кое-кто все же поставил потррребности тела, пррревыше души.
— Как все это оказалось внутррри? — удивленно воскликнул один из старейшин.
— Я и оставил. Ведь на каждом шагу стойкость нашего духа пррроверрряется. А это так, — шаман посохом раздавил одну из личинок, — для пррроверррки.
— Ты сошел с ума, старррик! — рявкнул вождь. — Я объявляю испытание законченным, а учас…
— Нет, испытание еще не окончено, — твердо произнес Говорящий-с-Духами, — Пока есть хоть один фурри, что не покинул дрррево, оно будет пррродолжаться. А на сколько я заметил, не хватает двоих.
Все огляделись. Один из старейшин пересчитал молодых испытуемых, что выстроились в один ряд. Среди них не было монгрелов.
— Где они?! — прорычал Амансиз.
— Внутррри, я полагаю. И будут там до перррвых лучей солнца. А пока мы их ждем, я хочу кое-что узнать, — Говорящий-С-Духами подошел к одной из пятнистых фурри. — Твой нос перррепачкан грязью. Почему?
— Монгрелы, кхе, — говорить фуррийке было тяжело, — они что-то учуяли. Пррриказали сделать так же.
— А потом?
— Все стали кррричать. Появились плакальщики. Кого-то обвивали рррасстения.
— Но вы в пятеррром, — шаман указал на таких же пятнистых фурриек и пару фурри-койотов, — лишь с перррепачканными носами. Отчего?
— Мы сидели у костррра вместе с монгрелами, — проговорила Разноглазка, — Остальные пугали нас своей агрессией, но находясь рядом с монгрелами мы чувствовали себя в безопасности, — остальные закивали, подтверждая слова фуррийки, — И потому, пррросто наблюдали за костррром.
Шаман, посмеиваясь, смотрел на вождя.
— Что тебя так рррассмешило, старррик? — рычал Амансиз.
— А то, что твои, пусть и не пррризнаные, сыновья, смогли не только сами устоять перрред искушениями, но и помочь более слабым, — серые глаза Говорящего-С-Духами блестели, — Хесед и Гебура ррраспознали аррромат дурррнама, что источали плоды. Фурри он мешает думать, путает мысли, а вот плакальщики его обожают. Именно из-за него они напали на одних фурри. Дррругие же стали жеррртвами хищных лиан, что атакуют спящих. Если бы все поступили как бррратья и эти пятеррро, то испытание длилось бы, как и положено, до перррвых лучей солнца. Плакальщики сожрррали бы плоды, а лианы их. Сейчас же лишь те, кого вы все зовете монгрелами, ожидают появления дневного светила.
— Это еще не ясно, — гнев был на морде вожака. — Они могли выйти из дрррева и скрррыться.
— Можете проверррить сами, ушли ли они. Уже самое вррремя, — шаман указал на небо, что окрашивалось с золотисто-бордовые тона.
Когда небо просветлело окончательно, из древо-дома вышли двое кагэми-фурри. Шкуры их пылали знаками дэне эшекей, а глаза закрывала поволока тьмы. Все фурри, как один, ахнули и стали шептаться.
— Они нарррушили пррравила! — прошипел один из старейшин. — Они использовали силу шептунов!
— А ррразве использовать силу, данную тебе свыше, не есть пррроявить свой дух? — глянул исподлобья шаман. — Они не поддались искушениям, попытались защитить младших и лишь в трррудную минуту прррибегли к своим силам, что питают их дух. Что являются их духом. Они пррравильно поняли, что сила в них самих. Хесед и Гебура прррошли испытание, пусть это вам и не нррравится.
На морде шамана играла победная усмешка. Амансиз рявкнул и, резко развернувшись, пошел прочь. Старейшины засеменили за ним. Хэстэ взглянула на своих пасынков, кивнула и последовала за мужем. Остальные фурри разделились. Кто-то вернулся в поселение, кто-то выпрашивал у участников Мусабидже подробности испытания.
Были и те, кто поздравлял Хеседа и Гебуру.
— У вас была тяжелая ночь, — проговорил Говорящий-С-Духами, когда у древо-дома остался лишь он да кагэми. — Вам нужно отдохнуть. Мусабидже только началось. И оно потррребует от вас всех сил.
Кагэми-фурри кивнули, понимая, что их битва только началась.
* * *
Молодые фурри, что ночь провели с большим стрессом, отправились по домам отсыпаться, так как на следующий день их ожидало новое испытание. Как объяснил Говорящий-C-Духами, между испытаниями всегда есть день отдыха, чтобы участники восстановили силы, а Старейшины подготовились. Так что Хесед и Гебура заняли древо-дом шамана и мирно посапывали. Сам же шаман, вместе со Старейшинами, отправился готовить испытание. Что, мягко говоря, старикам не понравилось. Векс ушел к Овсу тренироваться. Объяснил это киборг желанием повысить свои бойцовские навыки. Харита же опять пропадала где-то в компании совсем юных щенков. Без дела остались лишь т'эрка, решившая прогуляться по окрестностям, да шиварец, следовавший за подопечной, укутавшись в свой плащ.
С первого дня нахождения в мире Ду'Тог, шиварец не расставался со своим плащом, скрывая лицо от окружающих и, зачастую, прячась от солнца. Везде следуя за своей тайро, Амо безмолвно следил за каждым ее шагом. Что, с одной стороны, радовало девочку, ведь она больше времени проводила со своим предполагаемым отцом. Так они общались, пусть и своеобразно. С другой стороны, постоянный контроль и неиссякаемый поток колкостей, мог довести до гнева любого, даже самого праведного, человека. А таковой маленькая девочка уж точно не являлась.
— Вам не надоело ходить за мной? — поинтересовалась малышка, отодвигая с пути низко растущую ветку.
— Тебе же не надоело находить приключения на свою голову, — шиварец вошел в состояние до-во и прошел сквозь ветку. Ансацу довольно часто использовал способности кагэми по самым незначительным пустякам. Он словно демонстрировал своей подопечной ее несостоятельность. — Мне проще предотвратить неприятность, нежели вытаскивать тебя из нее.
— Вы так говорите, словно я только и делаю, что влипаю в неприятности, — насупилась девочка.
— Провалилась в болото, подверглась нападению тараканов-переростков…дважды, — без всяких эмоций перебирал Амо, — чуть не ввязалась в драку с местными жителями. И это только здесь. Я уже молчу про твои подвиги на территории Цитадели.
Т'эрка резко обернулась, задетая за живое словами наставника, и готова была накинуться на него с гневной тирадой, но замерла с раскрытым ртом. Шиварец улыбался. Пусть это и была его привычная насмешка, но что-то в ней изменилось. Она стала…теплее.
