— Не боюсь. Потому как уже некоторррое вррремя наблюдаю, как та парррочка, — шакал указал на койотов, — едят плоды.
Порванное ухо и Сломанный хвост запрятали под настил огрызки фруктов.
— Вот видите. Каждый из нас что-то да нарррушит. Я пррредпочитаю запрррет на сон, — с этими словами все трое шакалов завалились на ближайший настил.
Две пары фурри-волков брезгливо посмотрели на представителей младших стай. Вскоре еще несколько фурри нарушило запреты: кто-то уснул, кто-то впивался в сочные плоды. Хесед скривился, только подумав о том, что этих фурри считают достойными, в то время как они с братом должны клыками и когтями доказывать свое право на жизнь. Черный фурри чихнул. Сладковатый аромат играл с его обонянием.
Сладкий?..
— Своядж? — Хесед обернулся к брату. Гебура принюхивался.
— Я тоже заметил, — белый фурри взял комок грязи и провел им по носу. Пазухи забились, но и запах сладости не чувствовался.
— Сделайте так же, — братья протянули комки грязи младшим фурри. Те недоуменно смотрели на кагэми, но повторили за ними.
Кагэми-фурри прислушались. Шорох травы, разговоры, сопение спящих — ничего подозрительного. Вдруг слева раздался испуганный возглас. На Порванном ухе ползали личинки плакальщиков. Фуррийка пыталась сбросить их с себя, но насекомые крепко держались за густую шерсть. Мех фурийки был измазан соком съеденных плодов. Такой же возглас раздался и со стороны фурри-динго. Все помещение кишело личинками плакальщиков. Фурри сбрасывали их себя, но те продолжали тянуться своими тонкими и цепкими лапками к зверям. Однако не только плакальщики оказались проблемой. Пока спящие фурри продолжали видеть сны, а настилы опутывали их толстыми стеблями. Пятнистые фуррийки прижались друг к другу, трясясь от страха. Разноглазка и Шнурок кидали комки грязи в ползающих рядом плакальщиков. Хесед и Гебура бросились к спящим, разрывая на куски лианы. Один из отростков был отброшен в сторону и попал на пятнистую фуррийку с поясом из перьев. Та, взвизгнув, отбросила растение в костер. Огонь погас, оставив после себя лишь тлеющие угольки, а комната начала наполняться едким дымом. Паника окутала испытуемых.
— Успокойтесь! — пытался призвать к благоразумию Гебура, откашливаясь, но никто его не слушал.
В кромешной тьме, под искры затухающего угля, белый фурри почувствовал, как чьи-то пальцы переплетаются с его. Кагэми обернулся. На него смотрела пара некогда красных глаз, затянутых пеленой тьмы. Хесед сжал лапу своего Своядж и вопросительно наклонил голову в сторону. Гебура опустил голову. Вздохнув полной грудью, белый фурри возвел на брата черные провалы глаз.
* * *
Вокруг звучали барабаны и горны. Высокие костры ярко горели, освещая веселые морды местных жителей. Танцы и песни вокруг зазывали в свои хороводы. Всюду слышался смех и пьяные разговоры. Фурри праздновали начало Мусабидже, пока молодые участники только вступили на первое испытание. Кагэми сидели поодаль, вместе с шаманом. Харита танцевала вокруг костра, Векс разговаривал с Овсу, присоединившемся к празднованию не так давно. Шиварец, натянув капюшон по самые глаза и укутавшись в плащ, сотканный из тэмат, прислонился к одному из древо-домов. Т'эрка, с широко раскрытыми глазами, слушала истории Говорящего-С-Духами. Старец рассказывал девочке много старых легенд и мифов о своем родном мире. Но вдруг, смеясь над очередным забавным местом в истории, юная кагэми услышала за спиной старческие раздраженные голоса.
— Это не слыхано! — практически шипел один из старейшин.
Дюжина стариков сидели отдельно от всех, не замечая, что совсем рядом находятся кагэми.
— Это пррротив законов! — поддержал его другой.
— Где это видано, чтобы испытания пррроводили не мы — Старррейшины?! — проговорил третий.
— Но что мы можем сделать? — зло бросил четвертый. — Этот плешивый пес возжелал испытать молодое поколения и все тут!
— Мы могли попытаться избавиться от него! — предложил пятый, впиваясь клыками в сочный плод.
— А толку? Сколько бы мы не пытались избавиться от этого безумца, ничего его не брррало! — сетовал шестой.
— А что же монгрелы?! — спросил седьмой.
— У нас не получилось избавиться от них тогда! — гаркнул восьмой.
— Их словно оберррегает сам Бинатанг Бесар! — прорычал девятый.
— Даже так, не стоит унывать, бррратья, — промолвил десятый.
— Пусть тогда их и защитил Бинатанг Бесар… — начал одиннадцатый.
— …но сейчас их не спасет даже он, — закончил двенадцатый.
Старейшины лающе засмеялись, не замечая, что привлекли к себе внимание сидящих неподалеку кагэми и шамана.
— Вы слышали?! — разгневано спросила т'эрка.
— И не перррвый ррраз, Шептунья, — спокойно произнес шаман.
— Но они ведь признают, что тогда пытались убить Хеседа и Гебуру! — не унималась девочка.
— Если ты плохо слышала, — тихо произнес шиварец, повернув голову в сторону подопечной, — их не особо радует результат.
— А меня не радует, что они вообще пытались убить их! — злилась малышка. — И Вас они пытались убить!
— Пытались, — усмехнулся Говорящий-С-Духами. — Но тоже, как видишь, не удачно.
— Это жестоко! Это не правильно! — маленькая брюнетка стукнула кулаком по земле.
— В убийствах вообще нет ничего правого, — шиварец спустил с головы капюшон.
— И это говорите мне Вы?! — фраза Амо удивила юную кагэми, но в тоже время остудила ее пыл.
— Именно потому что я, это я, мои слова имеют смысл, — шиварец пожал плечами. — Кто, как не убийца, знает суть убийств?
Девочка насупилась и, скрестив руки на груди, отвернулась к огню.
— Не стоит соррриться, Шептунья, — шаман провел когтистой лапой по черным волосам малышки. — Вы члены одного племени. Одна стая. Вы должны быть вместе, несмотррря ни на что.
— Угу, — только и проговорила т'эрка.
— А нам поррра пррроведать наших молодых фурри, — шаман неспешно поднялся и направился в сторону древо-дома, где шло первое испытание.
— Но ведь прошло не больше трех часов, — удивилась девочка, следуя за серебряным фурри.
— Вот именно. Сейчас самое вррремя, — лукавая улыбка играла на морде старика.
Шаман, что шел через площадь, привлек внимание всех присутствующих. Следом за ним шли кагэми. Старейшины, переглянувшись, подскочили и пошли за ненавистным им старцем. Они не хотели терять его из виду. Последовали за ними и остальные фурри, во главе с вождем и его семьей. Когда вся своеобразная процессия добралась до места испытания, их встретила забавная картина.
Из древо-дома, крича, повизгивая и дергаясь, выбегали фурри. Одни сдергивали с себя вьющиеся растения, другие сбрасывали личинки плакальщиков. Некоторые просто откашливались в стороне. И от всех щенков шел стойкий запах сгнивших фруктов и едкого дыма.
