— И не так уж час…
Договорить юная кагэми не успела. Шиварец резко схватил ее за руку, дернул на себя и крепко обнял. Тело его покрылось дэне эшекей и двое кагэми слились с ближайшей тенью. Мир вокруг т'эрки снова приобрел серо-черные тона с яркими вспышками. Казалось, что девочка наблюдает за всем словно из темной комнаты, через запыленное окно. Малышка уже хотела спросить Амо, в чем причина его поведения, когда среди деревьев показались несколько фурри. Из-за плохо-развитого нодзому, она не могла точно разглядеть, кто перед ней, но одного она узнала точно. Вождь племени Канавар. Амансиз и еще двое, о чем-то разговаривали. Звуки их голосов доносились до нее как сквозь толщу воды.
— …их…западном…, - говорил фурри с огнем насыщенного зеленого цвета.
— …вновь…этими…, - добавил фурри с бледно-зеленым пламенем.
— Мусабидже….у всех, — рыкнул Амансиз. — …выследить и поймать…кто-то из тайпалар. Или…
Воины поклонились, коснувшись кончиков когтей вождя и удалились. Амансиз что-то прошептал и пошел прочь, мелькая за деревьями коричневым огнем.
— Кто-то нарушил границы и это не по нраву вождю, — произнес Ансацу, выходя из тени и отпуская подопечную.
— Я их еле слышала, — проговорила малышка, глядя вслед черному фурри.
— Потому что в состоянии до-во кагэми полностью сливаются с тэмат. И чувствуют все через тэмат. А у тебя с этим, мягко говоря, проблемы.
— Почему нам нужно было прятаться? — поинтересовалась тайро, следуя за мужчиной. Шиварец направился обратно в поселение.
— Потому как их, на первый взгляд, обыденный разговор, проходил посреди лесной чащи, где никого сейчас, в период испытаний, быть не должно, — видя недоумение на лице подопечной, Ансацу объяснил: — Они не желали быть услышанными. Потому и наличие свидетелей, тем более в лице существ, что считаются посланниками местного божества, не желательно. А в мои планы не входило убийство вождя.
— Убийство? — удивилась девочка.
— Ты не почувствовала его жажду крови? — усмехнулся шиварец. — Да, тебе еще предстоит многому научиться, как кагэми.
* * *
Начало второго испытания ознаменовалось окровавленной тушей огромного утараса, лежащего на центральной площади поселения. Рядом с мертвым животным, запыхавшись, стояло пятеро крупных фурри. Вокруг суетились Старейшины. Когда у главного древо-дома собрались все фурри, один из старейшин обратился к гостям и жителям поселения.
— Настал день вторррого испытания Мусабидже! — срывая голос, вещал старик. — Пррройден этап, когда вы должны были доказывать стойкость духа… — Старейшина на секунду замолчал, глядя прямо в глаза шамана. Тот лишь снисходительно улыбался, — …и сейчас настала поррра пррроявить ваши охотничьи навыки. Ведь одной силой духа не прррокорррмить ни себя, ни стаю.
— Крррасиво сказал о своей глупости, — заметил Говорящий-С-Духами.
Не только стоящие рядом кагэми посмеивались. Многие фурри одобрительно кивали словам шамана.
— А потому!.. — повысил голос раздраженный старейшина, — для вторррого испытания было рррешено проверррить ваши способности как добытчиков. Видите? — старый фурри указал на тушу за спиной, — Этот зверррь был выслежен, убит и пррритащен сюда лучшими охотника стаи. И вам пррредстоит повторррить это. Начиная с этого часа и до заката, вы отпррравитесь на охоту. Ваша задача — добыть для стаи наилучший охотничий трррофей.
Толпа фурри, что по природе своей хищники, радостно встретили объявление о предстоящей охоте.
— И еще кое-что! — продолжил старик, — Вашими охотничьеми угодьями на перрриод испытания станет Северррное ущелье!
В толпе зашептались.
— Символично, — проговорил шаман.
— О чем вы? — т'эрка не сводила глаз с ухмыляющегося старейшины.
— Это самая дальняя часть леса. Именно там погибла Игидлик. А это значит, — серебряный фурри прищурил серые глаза, — что это испытание будет весьма тяжелым для наших дрррузей. Кррроме того, эта часть леса мало обитаема. Найти и выследить там дичь можно, но сложно и крррайне опасно. Не удивлюсь, если за этим утарасом гонялись несколько дней. Потому каждый из участников будет пытаться навррредить дррругим.
— А ваши старики только этого и ждут, — добавил шиварец.
— К сожалению, не только они, — шаман перевел взгляд на Амансиза.
Тот, почувствовав на себе взгляд, обернулся. Увидев смотрящего, черный фурри криво усмехнулся, обнажая клыки.
— Твоим дрррузьям следует быть весьма осторррожными, — вздохнул старец.
— Поррра начинать. Бинатанг Бесар унсер!
Двадцатка молодых фурри бросилась в сторону северного ущелья, быстро покинув поле зрения поселения.
— Мы можем только ждать, Шептунья — произнес Говорящий-С-Духами, — Только ждать.
* * *
Капельки росы, быстро стекающие по мясистым листьям бордово-зеленого растения, радостно принимали в свои объятия лучи света, изменяя их до не узнаваемости, превращая в маленькие радуги. Собравшись в одну большую разноцветную каплю, влага сорвалась с самого нижнего листа и полетела вниз, устремившись прямо на витой панцирь проползающей мимо улитки. Скользкое создание от такой наглости тут же спряталось в уютном панцире, высунув наружу лишь один из своих усиков-глазок. Но этого оказалось мало, так как зазевавшегося слизня подхватила белка. Благодаря меху, на котором рос и размножался один из местных лишайников, белка имела зеленый окрас, что помогал ей скрываться в листве и спокойно охотиться за различными насекомыми. Подхватив добычу, белка ловко забралась по толстому стволу и юркнула в дупло к своим детенышам, спугнув с одной из веток болотных канареек, что устремились ввысь, взлетая к небу над лесом, расположенному в Северном ущелье.
Острые камни, способные разрезать плоть до самых костей; узловатые корни, резко выныривающие из земли, желая схватить зазевавшегося путника; цепкие ветви, свисающие достаточно низко, чтобы разорвать лицо и одежду — вот что таит в себе лес, ведущий в Северное ущелье. Мало кто способен передвигаться здесь достаточно легко. Любой человек погиб бы здесь в течение нескольких минут. Но фурри — не люди. Фурри — звери.
Два десятка молодых фурри бежали вперед, преодолевая скачками огромнейшие расстояния, отталкиваясь от камней и стволов, оставляя за собой глубокие борозды от когтей. Изредка молодые охотники останавливались, изучая тропы, выискивая следы, вслушиваясь в каждый шорох, принюхиваясь к воздуху. Каждый надеялся первым заметить признаки добычи. Но даже удачная находка свежих следов не означала выигрыш.
