– Рикошет, – раздался неуверенный голос Кати.
Парень энергично выругался и поднялся на ноги.
– Коротнуло меня, пока магнитофон включал, – сказал бас-гитарист «КБ» удивленной девушке. В руках у Кати была даже не одна, а две банки пива. – Проводка старая…
Эмиль закрыл дверь на шпингалет. Катя поставила пиво на подоконник рядом с тарелкой и присела на тахту.
– Чтобы не ломились всякие халявщики на твои бутерброды, – пояснил музыкант.
Девушка засмеялась. Рикошет снял куртку и бросил ее в изголовье тахты. От работающего обогревателя на балконе уже заметно потеплело.
– Ой, мужчина, я с вами в закрытой комнате боюсь оставаться, – сказала она кокетливо. – Вы, тем более, уже и раздеваетесь…
– Открыть?
– Не надо, – усмехнулась Катя.
Рикошет взял банки, открыл обе и протянул пиво девушке.
– Я уже и забыла, что бывают такие галантные мужчины, – сказала Катя со вздохом.
Эмиль откусил львиную долю от бутерброда, прожевал, запил пивом. Катя смотрела, как он ест. Организаторы фестиваля, чтобы не прогадать с размером призовых футболок, явно брали самые большие. Рикошету же футболка была практически в обтяжку. Белый цвет выгодно подчеркивал рельефный торс парня, больше подошедший не рокеру начала двадцать первого века, а какой-нибудь античной статуе. Картинка на груди сливалась в одно темное пятно. Катя поняла, что забыла не только о хорошем воспитании Рикошета. Она забыла, насколько парень был красив. За год бывший бас-гитарист «Акафиста» не изменился, разве что немного похудел, но ему это шло.
– Грин-то пишет? – спросил Рикошет. – Как он там? Скоро вернется?
– Через два года, – ответила Катя. – Если вернется вообще.
– Как это? – удивился Рикошет. – Он ведь уже год отслужил!
Катя отхлебнула пива. Эмиль подал ей бутерброд.
– Он сразу после учебки контракт подписал, – сообщила Катя, откусывая от бутерброда. – В Чечне сейчас наш Грин. Наводит закон и порядок.
– Ну, что же, – сказал Рикошет. – У каждого свой путь.
– Но держится молодцом, пишет часто, юморит все. Вчера только письмо пришло, так Ромик написал там: «я есмь карающий меч Господень». Знает, засранец, что я Библии разбираюсь, вот и прикалывается. Тебе привет передавал, кстати.
– Ну, ему тоже, – сказал Эмиль. – А насчет меча Господня – напиши Ромику, чтобы он слишком-то этим не увлекался. Ведь по окончании войны и мечи, и томагавки часто закапывают в землю. Мечи и убивают еще при этом.
– Мечи, по-моему, всегда убивают, – заметила Катя.
Рикошет отрицательно покачала головой.
– «Убить меч» означает, что его сгибают чуть ниже середины клинка. Чтобы нельзя было вытащить оружие из кургана и снова воспользоваться.
– Ишь ты. Приятно поговорить с образованным человеком – всегда узнаешь что-нибудь новенькое. Я обязательно напишу, и про томагавки, и про согнутые мечи…
– Не надо. Не дойдет такое письмо, Катеринка…
– А что за группу-то Ване тебе притащил? «Нирвану»?
– «Наутилиус Помпилиус». Мы там про бесов заговорили, так он рекомендовал песню послушать – «Падший ангел» вроде называется.
– А, мне она тоже нравилась, – сказала Катя и принялась тихонько напевать: – Прямо вниз… Туда, откуда мы вышли в надежде на новую жизнь…
– Может, послушаем в авторском исполнении? – спросил Эмиль.
Катя кивнула, и он вдавил тугую клавишу воспроизведения. Пошел проигрыш с характерными для «НП» наворотами.
– Вот за эти длинные вступления я их не люблю, – сказал он и отхлебнул пива.
– Из тени, из каменной ночи явился под вежливый стук, – раздался голос Бутусова. – Медленно, но без сомнений очертил на полу белый круг…
– Ой, это не «Падший ангел», – воскликнула Катя. – Я такую песню у них и не слышала раньше…
Рикошет жестом предложил ей дослушать.
И без лишних приготовлений начал танец бесчисленных рукГде в каждом безумном движеньи рождался неведомый звукНе покидай меня!
Эмиль откинулся на тахте, пристроил под спину подушку. Катю поразило выражение его лица. Словно песня Кормильцева доставляла Рикошету невыразимое наслаждение – что было по меньшей мере удивительно, при его-то музыкальных вкусах, – и в то же время огромную боль, как будто из-за песни он вспомнил какой-то не самый приятный эпизод из своей жизни.
В окно постучали. Катя увидела Сергея и поднялась. На стол уже накрыли, ребята рассаживались вокруг него. Девушка помахала рукой Рикошету, бас-гитарист кивнул в ответ.
Прикрывая за собой дверь на балкон, Катя слышала, как продолжает страдать Бутусов:
– Не покидай меня! Даже если ты чистый бес! Или бери с собой, или останься здесь… Но не покидай меня!
Эмиль закрыл глаза рукой.
* * *
Лена осторожно потянула на себя балконную дверь. Кате только что позвонил Гарик, спрашивал, как добраться до Вани. Девушка охотно объяснила ему, хотя Катю несколько удивило, что Гарик позвонил ей, а не Лене или Андрею. Но Катя, увлекаемая Сергеем в ванну, не успела передать новость Рикошету и попросила Лену обрадовать парня. Против ожиданий Лены, Витек не закрылся на защелку. Лена вышла на балкон. Парень лежал на тахте, раскинувшись во весь свой огромный рост. Бра не горело, и в полутьме Лена видела только алую спираль обогревателя и красную точку индикатора на магнитофоне, стоявшем на полу. Лена заколебалась. Рикошет, похоже, заснул, пока они ужинали.
Но в этот момент парень отнял руку от лица, глаза его сверкнули в полумраке.
– Может, мы поговорим наконец? – сказала Лена. – Хотя после сегодняшнего…
Парень перебил ее:
– После сегодняшнего скажи спасибо, что я тебя не придушил. Я трахал тебя потому, что этого хотел, и потому, что ты этого хотела. Но я больше не хочу. И все, не о чем больше говорить. Уходи, я спать буду.
На глазах Лены выступили слезы.
– Вот как, значит, – сказала она.
– Да.
– Ты зря думаешь, что разговаривать нам больше не о чем, – сказала девушка. – Я беременна.
– Ну и дура.
Губы у Лены задрожали. Она всхлипнула и повернулась к двери балкона, но ее остановил резкий окрик парня:
– Сядь!
Лена села на краешек тахты. Парень тоже сел, взял свою куртку, и некоторое время что-то искал во внутреннем кармане. Подняв глаза, Лена увидела, что Рикошет дает ей несколько зеленых бумажек.
– В районную консультацию не ходи, хоть там и дешевле будет, – сказал он. – Сходи в какую-нибудь хорошую частную клинику.
Лена зарыдала в голос и отрицательно замотала головой.
– Да ты совсем рехнулась, – сказал Рикошет. – Я ведь твоего мужа видел. Внук Батыя и Чингисхана…Он ведь не только меня грохнет, когда ты ему белобрысое чудо в кулечке принесешь. Но и тебя тоже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
