В марте 1582 года Франсуа Анжуйский был признан Генеральными штатами Нидерландов государем. Королева-мать, уверенная, что его брак с Елизаветой, которая постоянно его откладывала, не осуществится, снова приказала просить у Филиппа II руку одной из инфант для своего сына. Испанский король ограничился ответом, что расценивает это предложение, по меньшей мере, как экстравагантное. Оставалось прибегнуть к силе. 18 марта Екатерина в длинной речи попыталась убедить Генриха III. Конечно, Франция не имела возможности вторгнуться напрямую: жалкое финансовое положение не позволило бы вынести очередных военных расходов. Но тем не менее нельзя было «дать погибнуть» герцогу Анжуйскому. Экспедиция к Азорским [331] островам, которую готовила королева, была отвлекающим маневром для Филиппа II, который в этот момент остался без денег и солдат вследствие ведения каких-то военных действий. В такой ситуации, в общем-то, достаточно выгодной, король Франции мог бы попросить Елизавету потрудиться, чтобы устроить брак для своего бывшего жениха через заключение общего мира с Испанией, что привело бы к свадьбе Монсеньора с одной из инфант и передачей Нидерландов! «Комбинация» была весьма необычная.
Двум фаворитам Генриха не стоило никакого труда уговорить его. Впрочем, король был крайне раздражен грабежами, устроенными солдатами его брата во Фландрии. Королеве-матери пришлось действовать в одиночку. Она отправила на помощь Монсеньору Бельевра, зная о его способностях организатора и финансиста: она облегчила задачу рекрутирования свежих войск, а чтобы им заплатить, продала часть своих доходов и своего наследства, даже не обратив внимания на упреки короля и его «миньонов» в адрес герцога Анжуйского.
После того как она сделала все от нее зависящее, чтобы разжечь очаг войны в Нидерландах, она ускорила отправление экспедиции Строцци. Филипп II так и не смог воспользоваться выгодной для себя передышкой, предоставившейся ему из-за затянувшейся подготовки французов. После поражения Педро де Вальдеса в Терсейра, по-французски – Терсер, – самом большом острове Азорского архипелага, в ноябре 1580 года ему удалось захватить только остров Сан Мигель. Завоевать острова было выгодно по нескольким причинам: это означало символически овладеть частью португальского королевства и позволяло захватывать галионы, ежегодно привозившие американское золото и серебро в Испанию.
Но Строцци, вместо того чтобы выполнить приказ – захватить острова, овладеть которыми не мог Филипп II, решил вместе со всем своим флотом атаковать остров Сан Мигель на Азорах – единственный, где испанцы могли закрепиться. 16 июля он пристал к берегу и начал атаку форта. Штурм только начался, когда ему сообщили о подходе испанского [332] флота из 28 крупных кораблей и еще около двадцати других судов, на борту которых было 6700 солдат. Командовавший флотом адмирал де Санта Крус привел его для сражения в главную бухту острова. Французам хватило времени только на то, чтобы погрузить свои войска на корабли. Мнения в военном совете, собранном Строцци, разделились и много времени было потеряно из-за ненужных споров. Выведенный из себя командующий, боясь, что будет окружен, 26 июля решил атаковать силами всего 7 или 8 кораблей, одним из которых командовал Бриссак. Силы были неравными. Бросившись на флагманский корабль, Строцци погиб или был добит, пока его вели к испанскому адмиралу, который тут же приказал выбросить тело за борт. Испанцы потеряли около 1000 людей убитыми, французы – 1200. Санта Крус взял в плен 80 дворян и 300 солдат и моряков. Он приговорил их к смерти «как врагов общественного мира, нарушителей торговли и бунтовщиков», потому что при них не было никакого приказа французского короля, разрешавшего эту экспедицию. Через пять дней после сражения, 1 августа, все они были хладнокровно казнены: дворяне обезглавлены, а простолюдины повешены. Среди жертв, помимо Строцци, был граф де Вимиозо. Бриссак чудом избежал смерти. Дон Антонио, находившийся на острове Терсейра, смог увести туда 37 уцелевших кораблей в ожидании подкреплений.
Потрясенная известием о разгроме, Екатерина дала волю своему гневу. 30 сентября послу в Англии де Мовисьеру, рассказавшему ей о поражении Строцци и жестокостях испанцев, она передала информацию, полученную из других источников: «Раненым помогли умереть с помощью яда, который их заставили выпить уже в плену». Она просила небо наказать испанцев за такую жестокость: «Я надеюсь, что если люди не отомстят, Господь это сделает сам, и что он не оставит безнаказанным это бесчеловечное и варварское преступление, подобного которому никогда ие совершали люди, чьей профессией является война».
Современники верили в рок. Само небо указывало на это. В марте наблюдали тревожное свечение на небосводе. [333] Кюре Провена Клод Атон 8 марта записал, что видел нечто вроде северного сияния в форме дракона, а затем днем появились разноцветные облака. В Риме в этот же день видели нечто, принятое за комету. К 10 мая появилась теперь уже настоящая комета синеватого цвета. Не сумев объяснить эти явления, люди обратились к интерпретации астрологов, чьи труды выходили отдельными выпусками. В одном таком издании содержалось объяснение доктора и астролога Франческо Либерати из Рима. Явление кометы, совпавшей с солнечным затмением, видимым утром 20 июня, предвещало катастрофы: «Это возвещает нам, что грядет год великих бедствий, потоками будет литься кровь и начнутся сражения на море и на суше». Предсказывали и другие многочисленные бедствия: религиозные волнения, тревога и бедность, великие дожди, которые разрушат дома. Но самые большие несчастья грядут в 1583 году в результате слияния 2 мая Сатурна и Юпитера. И действительно, небо не ошиблось! К военному разгрому добавились великие финансовые бедствия. Король был вынужден потребовать немедленной выплаты новых налогов на сукно и вино, хотя была велика опасность возникновения народных бунтов в Нормандии, Шампани и Пикардии. С января по ноябрь 1582 года он потребовал шесть займов у городов. Ценой этих усилий ему удалось выплатить 600000 экю, необходимых для сохранения союза с швейцарскими кантонами. 16 июля он решил направить уполномоченных по всему королевству, чтобы выяснить, возможен ли выкуп его владений и каким образом можно успокоить народ. Позже – в 1583 году, результатом этой долгой работы станет появление большого количества эдиктов о реформе; так, в январе появится настоящий кодекс о водах и лесах, а в марте – установление о распределении оброка.
Но едва начав это достойное похвалы реформирование, король вдруг впал в меланхолию. Его депрессия была настолько глубокой, что казалось, он близок к самоубийству. Екатерина же, наоборот, после поражения на Азорах, как-то воспряла духом. Отодвинув «миньонов» и воспользовавшись временным безволием короля, она предприняла энергичные [334] меры, чтобы закрепить позиции герцога Анжуйского в Нидерландах. Она направила ему рейтар, а потом, в сентябре, набрала настоящую армию из швейцарцев и французских солдат, всадников и пехотинцев, командовать которыми поставила Франсуа де Бурбона, герцога де Монпансье. Главнокомандующим французских армий был назначен маршал де Бирон. В пограничных провинциях королевские провиантмейстеры должны были любыми средствами помочь снабдить продовольствием эти войска. Результатом морского поражения Строцци стало, по крайней мере, то, что французы оказались вынуждены сбросить маску и признать, что речь идет не о личной ссоре одних только Екатерины Медичи и Филиппа II.
Королева поощряла борьбу с испанским королем на всех фронтах. Так, она попыталась уничтожить очень активную сеть испанских шпионов и головорезов, действовавшую в Нидерландах. В марте чуть было не удалось покушение на Вильгельма Оранского. В августе 1582 года в Брюгге был открыт настоящий заговор. Его вдохновитель, испанец, назвавшийся Сальседом, сделал опасные признания о двойной игре Генриха III. Такое разоблачение непременно поссорило бы короля и его брата. Для расследования этого дела королева направила своих советников Бельевра и Брюлара де Сильери: Сальседа привезли во Францию, быстро судили и казнили на Гревской площади. Позже Екатерина поняла, когда перехватили депешу Тассиса, представителя Филиппа II, что некий Мигуэль Ваэз, наперсник и советник дона Антонио на Азорах, был испанским шпионом: после поражения Строцци он разубедил своего повелителя продолжать борьбу и заставил принять решение об отступлении в Европу, оставив остров без гарнизона. Королева смогла схватить шпиона и еще одного подозрительного субъекта – Луиса де Кардона. Последний признался, что получил от короля испанского 300 экю за убийство дона Антонио: его задушили в тюрьме. Что касается Ваэза, который, несмотря на пытки, не произнес ни слова, то его высекли кнутом и совершенно искалеченного выдали Тассису, который перевез его в Испанию. [335]
