И в следующий миг мир переменился — сознание Вали сделалось непомерно широким, охватив все живое и мертвое. Казалось, то восприятие мира, какому он научился в трясине, изо дня в день росло, и уже все вокруг него купалось в том грязном подводном свете. Чужие эмоции затопили его разум: страх, исходящий от работорговца, и какое-то неведомое чувство, готовое вырваться из Фейлега мощной волной, но пока прикрытое полотнищем боли. Вали заставил себя заговорить, хотя и не знал, какие подобрать слова.
— Фейлег, прошу тебя, — произнес Вали. — Все хорошо. Только оставь его. Пойдем отсюда, ты, наверное, устал. Велес приготовит тебе отличную постель, на постели спать лучше, чем на земле, верно?
Человек-волк взглянул в глаза Вали, и тот ощутил, что их с волком объединяет что-то важное, первозданное и глубинное, чего нельзя выразить никакими словами. Вали связан с волком, более того, он сам такой же, как волк. При этой мысли его пробила дрожь.
Человек-волк не двигался, а лишь смотрел на свою жертву. Работорговец молчал, губы у него посинели.
— Он умер от страха, — сказал Браги. — Я уже видел такое.
Вали поглядел на тело, от которого как будто пахло утекшими воспоминаниями. Он ощущал вкус кислого молока, моря и дров, пота и крови, улавливал запах дыма и дождя, видел кучи золота и широкие голубые небеса. Ощущения нахлынули на него волной, а затем пропали.
На шум собралась толпа.
Женщина мертвого торговца дергала Вали за руку. Она не сердилась и не горевала.
— Я хочу вергельд. Плату за убитого мужа.
Вали выглядел как настоящий конунг, поэтому она, конечно, подошла к нему, а не к яростному Фейлегу, который сейчас как будто грезил наяву.
— Я… — Вали не знал, что ответить.
Он пытался рассуждать логично. Драка осталась в памяти, но вся дикость произошедшего как-то отошла на второй план. Накал страстей словно пробудил в нем новое чувство, нечто среднее между запахом и воспоминанием. Голова кружилась и начинала побаливать. Сознание, миг назад охватывавшее весь мир, сузилось до размеров тоненького ручейка, в ушах стоял пронзительный звон, как будто отголосок затихшего крика.
Женщина торговца заговорила снова:
— Надо заплатить. Я видела, как вы приехали. У вас неплохая лодка. Отдайте ее мне, и дело будет забыто.
Велес вскинул руку.
— Я занимаюсь подобными делами от имени молодого князя. Никакого вергельда ты не получишь! Твой муж сам напал на нашего товарища. Берсеркер всего лишь закричал на него, а твой муж выхватил нож. Это ты должна нам денег.
Купец развернулся к толпе, народ подходил, чтобы взглянуть на тело работорговца.
— Разве я не прав?
Раздались невнятные возгласы, прозвучало несколько сомнительных шуток, на которые Велес отвечал улыбкой.
Женщина, кажется, обдумывала слова Велеса.
— Дайте мне два весла, и мы квиты.
Велес помотал головой.
— Мои друзья пожалуются на тебя. Отдай нам своих рабов, вот тогда мы будем квиты.
Женщина окинула взглядом собравшихся. Она ни у кого не вызывала симпатий, а Велес пользовался популярностью.
— Отдай им рабов, — прозвучал чей-то голос.
— Волк не виноват, я видел нож, — подхватил второй.
Остальные лишь качали головами и посмеивались.
Женщина поглядела в одну сторону, в другую, надеясь увидеть сочувствие хотя бы на одном лице. Сочувствующих не было.
— Я могу отдать детей, — предложила она.
В позе Велеса что-то неуловимо изменилось, он вел себя как гончая, напавшая на след. Вонь в загоне для рабов стояла такая кошмарная, что Вали казалось: он вот-вот упадет. На всякий случай он держался за низкую крышу.
— С детьми сплошные хлопоты и никакой пользы, — возразил Велес. — Отдай вместе с родителями, и мой друг не станет подавать жалобу. Твой муж — не такая уж большая потеря. Посмотри на себя — этот фингал остался явно не от поцелуя!
Женщина снова на минуту задумалась. Подошла к телу мужа и плюнула на него.
— Забирайте, — сказала она. — Слава Иисусу, я свободна. Не каждому удается дважды освободиться из рабства.
— Пусть их подготовят, — велел Велес. — Пока что у нас есть другие дела, но когда мы вернемся, они должны быть сыты. Я не хочу кормить их до того, как они отработают хотя бы день.
Женщина кивнула.
— Хлеба дам, но похлебки не будет.
— Похлебку тоже, — возразил Велес, — иначе мы все-таки отведем тебя на суд, и тогда, обещаю, ты лишишься не только рабов.
Женщина пожала плечами.
— Хорошо, будет похлебка.
— Пошли, — сказал Велес. — Нам пора.
Фейлег не двигался с места. Велес надел свою маску и поглядел на него в прорези для глаз.
— Гав-гав! Пошли, — повторил он.
Кто-то в толпе засмеялся, но по большей части народ вытягивал шеи, чтобы рассмотреть мертвеца. Самое удивительное, что кривляния купца вывели Фейлега из оцепенения, он поднял голову и пошел за товарищами. Браги похлопал волка по плечу, поздравляя его.
— Вот так настоящий мужчина поступает с теми, кто тычет в него ножом, сынок, — проговорил он. — Эх, клянусь откушенной рукой Тюра, я бы сходил с тобой в пару походов! И будь я лет на десять помоложе, вдвоем мы бы добыли немало золота! Если бы ты еще научился держать меч, не было бы воина лучше на всем побережье от Хайтабу до Серкланда.
Человек-волк ничего не ответил.
Вали шел по улицам вслед за Велесом. Возможно, погружение в трясину стало для него непосильным испытанием, вероятно, оно повлияло на его разум. Когда он глядел в глаза Фейлега, его охватывало странное замешательство и даже гнев. Как будто все эти дни что-то отравляло его изнутри.
Браги уже беседовал с Велесом.
— Я-то думал, придется отдать ей хотя бы шлем. Ты действительно настоящий кудесник, Велес.
— Есть у меня кой-какие таланты, — согласился купец. — Кроме того, ваш волк уже ее осчастливил. Она же теперь богатая вдова. Мне кажется, она хотела как-то отблагодарить парня, а я всего лишь подсказал, как это сделать.
— Но что Фейлег будет делать с рабами? — спросил Браги. — Разве что съест.
— Пусть отдаст их мне, — предложил Велес.
Дом Велеса оказался большим, вытянутым, с выпуклыми, как у всех домов Хайтабу, стенами. Участок вокруг дома был обнесен забором, и там сидел на стуле дан в стеганом плаще и с большим ножом. Вали невольно протянул руку, проверяя, на месте ли меч.
— Не стоит, нет нужды, — сказал Велес, удерживая руку Вали. — Это не грабитель, а мой телохранитель. Я плачу ему, чтобы он тут сидел.
Его слова поразили Вали. Зачем кому-то личный охранник? Неужели город не может защитить жителей от тех, кто придет их грабить? Сокровища, привезенные Двоебородом, лежали под открытым небом по многу дней после набега, чтобы люди подивились удачливости конунга и прочувствовали его силу. Но никому из родичей не пришло бы в голову взять что-то себе. Кроме того, телохранители конунга оберегали его из преданности, это была почетная обязанность, за которую не платили, и телохранители имелись только у самых знатных людей. Велес же был простой человек, даже раб. Здешний уклад жизни казался Вали просто неприличным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
