Нам встретилось целых три автобуса спецназовцев. Но, видимо, им не дали указания задерживать кого-либо рядом с вертолетом, а для другой, более близкой охраны "царской" особы мы или не представляли интереса, или были еще не в том радиусе, когда стреляют без предупреждения. Так мы и прошли мимо, никем не остановленные.
В последний год тысячелетия активизировалась вся нечисть. Ее не отпугивал даже спецназ. Вышли мы с Сашей как-то из леса на Горбатый мост, а там, на лужайке стоят два джипа с затемненными стеклами. Вылезли из них местные "крутые" и стали грязно ругаться, размахивая своими обрезами да пуляя в воздух.
Не слишком приятная картина на отдыхе.
Скоро президентские выборы и козловцы молят небо, чтобы новый президент не забывал Козловскую резиденцию, иначе совсем это заповедное место охраняться не будет и местные жители лишатся куска хлеба, потому что многие кормятся с "царского" двора.
Лето выдалось на редкость жарким, просто-таки изнурительным. Говорят, что Всемирный потоп уже был, теперь все уничтожит огонь. Конец света якобы уже подступает в виде испепеляющей жары.
Год-два, и в средней полосе России за окном будет плюс шестьдесят градусов по Цельсию, только от нас, мол, этот факт скрывается, чтобы преждевременной паники не было. Ледники растопятся, и оставшиеся в живых, выдержавшие каким-либо образом жару, будут потоплены потоками от растопленных ледников.
А пока этого не произошло, мы отдыхали, как могли, купались в Московском море. Сильно мучились наши кошки, которых на сей раз мы взяли с собой. Их шерсть обильно выпадала, как высыхали, желтели и падали от жары листья на деревьях. Дышали они как собачки, высунув языки. Животные были первый раз на воле и сначала очень боялись земли, они просто не знали, что это такое, бежали на полусогнутых лапах обратно в дом, когда мы их выносили на улицу. Однажды я вышла позагорать и взяла с собой Луиску, посадив его в специальный контейнер для кошек. Поставила контейнер с собой рядом. Парень дрожал всем телом. Местная диана серой масти шла своей привычной тропой мимо, неся в зубах добычу в виде пойманной мыши-полевки.
Увидев белого пушистого красавца, каких ей не приходилось еще встречать, серая кошечка решила угостить кавалера и завести с ним знакомство, а, если повезет, и любовь, чем черт не шутит? Луиска задрожал еще сильнее и от испуга "в дно головкой уперся, понатужился немножко" - и проломил крышку контейнера. Вынырнув из контейнера, наш дикарь бросился мне на грудь, уткнул в меня морду, одним словом, спрятался. Серая кошечка еще немного поиграла мышкой, повалялась, кокетничая на траве, помурлыкала и, утвердившись в мысли, что страшнее кошки зверя нет, взяла в зубы свою добычу и важно зашагала к своей территории, оставив в покое испорченного цивилизацией городского кавалера.
Со временем наши кошки освоились. Теперь их в дом было уже не загнать. Днем они лежали под кустом смородины, изредка жалуясь на жару, а ночью устраивали разборки с местными кабальеро.
Леса горели. В тверских лесах много торфяников, и они самовозгорались. Змеи выползали из болот и передвигались по направлению к Московскому морю, поражая ядовитым укусом всех на своем пути.
Я все время удивлялась, когда находила у Радищева в "Путешествии из Петербурга в Москву" строки о Завидове (а Завидово находится именно по этому маршруту), который писал, что завидовские крестьяне пухли с голоду. Я все время поражалась, ведь кругом столько ягод, грибов, в речках рыбы полно, - на одних природных дарах можно жить! Но ягоды и грибы - что-то вроде пирожных в отсутствии хлеба и, по-видимому, и до нас бывали неурожайные годы. Да и земли тут неважные, глинистые. До революции, говорят, в этих местах хорошо только лен родился да травы. Урожаи хлеба были плохими, овощи пожирались разными огородными паразитами, но вот абсолютно безгрибным завидовский лес я видела первый раз за все время, пока мы сюда ездили.
Однако с голоду мы, как крестьяне XIX века, не пухли. Ходили покупать творожок, сметану и молоко из-под коровы Рыжухи. Она была из моего союза рыжих, а потому молоко ее отличалось особым вкусом. Часто продавал нам молоко хозяйский внучок Алешка, тоже рыженький. В отличие от Антошки, который "убил дедушку лопатой", Алешка с нежного возраста был приучен ко всем деревенским работам и с успехом помогал бабушке и дедушке. Наша двуглавая белая кошка в виде Каськи и Луиски тоже обожала молоко от союза рыжих, а потому нам этот напиток требовался свежий и в больших количествах. За молоком мы ходили каждый день.
Сегодня дверь нам открыла сама хозяйка, очень приветливая и симпатичная Надежда Андреевна. Она всегда знакомила нас с деревенскими новостями. На этот раз новость была жуткой. Вчера они с мужем были в лесу и встретили односельчанку. Поговорили с ней, разошлись, чувствуют, дымом запахло. Это загорелось дерево как раз на том месте, где останавливалась их собеседница. Сама она уже ушла. Это была местная пироманка.
Она страдала, по-видимому, тяжелой формой этого психического недуга, который выражается в непреодолимом влечении к поджогам с получением удовлетворения от вида огня и дыма. Это расстройство характеризуется множественными актами или попытками поджогов без очевидных мотивов, и на счету этой пироманки уже было немало таких актов. На досуге эта больная женщина любила играть в карты, а когда проигрывала - всей компанией игроков, которую, видимо, составляли лица с социопатическими нарушениями, шли сжигать дома своих же односельчан. Обычно сжигались дома заброшенные. Однажды в одном таком доме оказалась совсем старая немощная бабуля. Выбраться она не смогла...
- Как хоть выглядит эта ненормальная, если что?..
- Да беленькая такая, крашеная блондинка, роста немалого...
***
Наслушалась я страшных рассказов из деревенской жизни, и начали мне сниться кошмары. Один за другим. Я даже снам стала счет вести, каждый имел свой порядковый номер, как сны Веры Павловны.
В первом сне мне приснилось полуподвальное помещение. В нем много-много народу. Тесно и душно. Все собрались там, потому что с минуты на минуту должен был произойти конец света.
Мне не захотелось умирать в этой тесноте и духоте, я предпочла встретить смерть на природе, ведь подвал не спасет. Поднимаюсь на улицу. А там ранняя весна. Ожившая березовая роща, куда-то в центр этой рощи бегут и бегут ручьи, голубые, звенящие. Ручьи все наполняются, прямо на глазах, становятся слишком бурными и затопляют рощу.
Я спускаюсь в подвал, чтобы сообщить людям, какой смерти нам ждать, что смерть от весенних потоков не такая уж и страшная, даже, можно сказать, красивая смерть на фоне оживающей природы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
