за содеянное, я бы согласился с вами. Не то чтобы Джерри спрашивал мое мнение.
– Вы несете такую же ответственность, как и он. Если не юридически, то морально.
– Попаду ли я в ад? Вероятно. Но я всегда считал, что рай – скучное место.
Франческа вскочила:
– Я не могу этого принять, даже ради моей племянницы.
– А ведь я советовал вам бежать…
В этот момент послышался звук открываемой двери и радостный лай.
– Теперь уже слишком поздно, – добавил Ренато.
53
Джерри вошел в кабинет с сэндвичем в руке:
– Ну как, подружились?
Он благоухал гелем для душа и выглядел таким спокойным, будто отлучался только на прогулку. Но Франческа в это не верила.
– Джерри… – начала она. – Мне нужно в контору. Давайте встретимся позже, чтобы…
– Чтобы меня арестовали. Вы узнали о Нитти и остальных. – Он сел на пуфик; собаки прыгали вокруг него.
– Значит, их действительно убили вы?
– Да. Получение информации имеет свою цену.
– А теперь убьете и меня?
– Зачем? Ваше дело – правое.
– Но я знаю, что вы совершили.
– Знать и доказать – не одно и то же; вы ведь юрист, не мне вам об этом говорить. И, по совести, вы все равно не смогли бы меня остановить. Если бы я допросил их и оставил в живых, это создало бы проблемы.
Его тон был таким, словно он рассказывал об обычном дне в офисе. И возможно, именно это заставило Франческу уступить.
– Ладно. Меня это не касается. Я не собираюсь заявлять на вас в полицию. Отпустите меня.
– Вы вызвали бы полицию, едва повернув за угол. Я позволю вам это сделать, но сначала мы должны закончить начатое.
– Я не могу. Я злюсь, меня тошнит от всего этого, и я боюсь вас.
Джерри разорвал сэндвич пополам, прежде чем откусить.
– Я дал вам слово, что ничего вам не сделаю. Не то чтобы я никогда не причинял вреда другим людям. Но я никогда вам не лгал, потому что не лгу тем, кого уважаю.
– Но вы обманом заставили меня приехать сюда. И вы прекрасно притворялись.
– Я думал, что легко смогу отделаться от вас, чтобы поехать на похороны Нитти, но после того, как «Цапля» раскрыла мое прикрытие, мне пришлось импровизировать.
Франческу охватило тревожное ощущение, затмившее даже страх.
– Джерри, вы способны испытывать раскаяние?
– Не совсем.
– Любовь, сопереживание…
– Я не лишен чувств, но они устроены иначе, чем ваши. Мне потребовалось много лет, чтобы осознать, что кто-то чувствует нечто еще, помимо гнева и скуки. Но даже сегодня для меня это все равно что слушать кого-то по радио сквозь сильные помехи. Иногда передача не проходит, иногда проходит с большим опозданием, а иногда я выключаю радио. Однако я научился притворяться, это помогает другим людям чувствовать себя спокойнее.
– Вы психопат.
– Это всего лишь ярлык. К психопатам относят самых разных людей, большинство из которых никогда не причиняли никому вреда и не желают этого делать.
– В отличие от вас.
– Я не получаю удовольствия от насилия. Это всего лишь средство. Я не навешиваю на себя ярлыки. Я – это я.
– Я не хочу иметь с вами ничего общего.
– Мы заключили договор: если вы хотите, чтобы я выполнил свою часть, вы должны выполнить свою – открыть двери, которые я не могу вышибить.
– Вы убиваете людей! Возможно, пока вас тут не было, вы убили кого-то еще! Это так, верно? Кого?
– С сенатором Маццей произошел несчастный случай в душе.
Франческа сжала кулаки, чтобы не закричать.
– Я не знаю, кто это!
– Бывший шеф Италы. Сенатор, – пояснил Ренато. До этого момента он молча наблюдал за их разговором. – Тебе нравится убивать стариков, – обратился он к Джерри. – Когда ты сбросишь с балкона меня, Ганнибал?
– Не хочу пачкать тротуар.
– Вы оба – чудовища, – потрясенно сказала Франческа. – Я ухожу.
Джерри проглотил последний кусочек сэндвича.
– Не принимайте поспешных решений. Я знаю, кто Окунь.
Франческа оцепенела:
– Я вам не верю…
– Я уже сказал, что не лгу людям, которых уважаю. Умалчиваю и увиливаю – да, но не лгу.
Франческа боролась с побуждением поверить ему. Она уже знала, что Джерри необычайно хорошо умеет притворяться.
– Это парадокс: если вы меня не уважаете, а у меня нет оснований в это верить, то можете солгать мне и сказать обратное.
– Будь это так, я бы сейчас с вами не разговаривал.
– Вы убиваете всех, кого не уважаете?
– Только тех, кто встает у меня на пути.
– Кто Окунь?
– Я расскажу вам все подробности, но взамен вы должны выполнить маленькую задачу.
– Какую задачу?
– Это легкая задача, и она будет последней. Потом вы сможете сообщить обо мне в полицию и облегчить совесть, а я вернусь туда, откуда приехал.
– Какую задачу?
– Вы должны добиться приема у одного из богатейших людей Италии.
54
Орест не ошибся насчет огня: вентиляционные отверстия оказались хорошей заменой дымоходу, и дым выходил наружу, хотя запах, как и музыка, заполнял весь подвал. Сам же Орест расхаживал туда-сюда, принося обломки старой мебели в качестве растопки и мясо для барбекю. На закате он объявился с гигантским старым кассетным магнитофоном со множеством кнопок и лампочек, который на низкой громкости играл столь же старую итальянскую музыку. Амала узнала лишь песню «El Diablo» группы Litfiba, да и то лишь потому, что слышала ее на «Ютюбе». Для Амалы Орест установил столик рядом с направляющими на главной стене, чтобы ей было удобнее передвигаться. Затем поставил перед ней миску, накрытую салфеткой.
– Хочешь приготовить шашлык?
Амала подняла салфетку: миска была полна окровавленных кусочков мяса и ломтиков бекона. Она представила, как бросает их в дыру под унитазом, и существо по ту сторону ест их сырыми.
– Что мне нужно делать?
– Нанизывай мясо поочередно с беконом. Соль, перец и розмарин лежат в другой миске. Я принесу тебе шпажки.
Он вручил ей полдюжины палочек полуметровой длины, слишком тонких, чтобы использовать их в качестве оружия. Они не годились бы даже на то, чтобы проткнуть кусочки мяса, если бы Орест предварительно их не продырявил.
Амала начала насаживать на шпажки мясо, вытирая пальцы о рубашку, когда они становились слишком скользкими.
– Почему ты решил устроить барбекю? – спросила она.
– Мне всегда нравилось беседовать у огня. Разве ты никогда не делала так с друзьями на пляже?
– Там, где стоит наш дом, запрещено жечь костры. Мы светим себе мобильниками.
– Кто это «мы»?
– Другие, у кого там есть дома. Мы знаем друг друга с детства, но видимся только летом. – Амала подняла пару неровных шпажек. –
