— Нет, и тебе не советую.
— Что так?
— «Ханкой» уколешься?
— Готовая?
Беспалый светанул два заряженных шприца.
— Аида в туалет, вмажемся и потолкуем?
— Нина?! — подозвал официантку Олег, — чай с лимоном, покрепче и погорячее.
— Ужинать будете?
— Спасибо, все равно, — чуть было не сказал, что выблюем, Святой — шоколад есть?
— Имеется.
— Две. Пять минут спустя, обжигаясь горячим напитком, Женька жаловался Олегу.
— Я на положении в поселке, вся шпана подо мной. Что прикажу — сделают, но понта никакого. Колются, траву курят целыми днями. Ничего серьезного с ними не замутишь, все без денег сидят. Как освободился, так вот в этих лантухах — и брожу до сих пор, — потеребил он лежащую на коленях курточку. Возьми меня на делюгу, оденусь хоть по-человечески. Перед женой стремно, за детский садик заплатить нечем, а бывает, что дома и жрать нечего Хорошо, что ее родственники нас подкармливают немного.
— Ты ведь с Костей на дело не пойдешь?
— Нет.
— А я без него, как без рук. Он хоть и мент бывший, но дерзок и в этом ему не откажешь.
— Послушай меня еще минутку, — стал заезжать с другой стороны Беспалый, — в Чите на положении Культурный, он попросил меня Первомайск поднять. У нас в поселке восемь магазинов, я имею в виду коммерческие, барыги — нос в табаке поживают. Один только «Юникс» по-моему, всех нас прокормит. У меня шпаны море, у тебя банда крепкая, давай объединимся? Пора коммерсантов загнать туда, где им и положено по жизни сидеть.
«Ханка» слепляла веки и приятно тошнотворила. Обмакнув дольку лимона в сахар, Святой запихал ее в рот.
— Оружие у вас какое?
— Пока вообще нет.
— Дело поправимое, — успокоил он Женьку, — мы на деляну собрались, вернемся, замутим.
— Вместо меня Кота берешь?
— Его.
— Дай тогда монет, я вообще на мели.
Восьмого августа на машине Рыжего банда шныряла по Чите. Объект для работы снова выбирал Олег и опять осторожно. У комка по улице Бутина он неожиданно встретился с Весной.
— Здорово, Паха.
— Привет, Святой! Эдьку я иногда мельком вижу, а ты где тыришься? Говорят в Краснокаменске?
— В Первомайске.
— А-а, знаю. Рядом с городом. Что тогда редко навещаешь родные улицы?
— Часто, Паха, часто. Чем занимаешься сейчас, воруешь или рэкетсмен?
— Крутил наперстки на рынке, а теперь вот у Калины в бригаде. Крыши делаю, этот магазинчик мой.
— Личный, что ли?
— Да нет, ты что! Смотрю, чтобы на него кроме нашей кодлы больше никто не наехал.
— Вроде как охраняешь?
— Вроде так. Ты-то как бываешь?
— В артели вкалываю, в Иркутской области.
— Хорошо зарабатываешь?
— Меньше тебя конечно, но на жизнь хватает.
— А как тюрьма, мать родная?
— От нее конечно никуда не денешься, — в улыбке поднялась верхняя губа Олега.
— Весна! — окликнули его в форточку комка.
— Не обижайся, Святой, я побежал.
В два часа мясо — молочный магазин, вытолкнув из себя последнего покупателя, закрылся на обед и, приткнув «жигуленок» между сараев проходного двора, подельники шутя и не особо торопясь, направились к нему.
— Братан?
— Че?
— Грузчиков в такой лавке парочка, наверное, трудится, на тебе они на тебе и Косте. Я с Лехой остальными займусь.
— Мне что делать?
— Ты, Вовка, самое главное никого не убей. Ни за тем мы туда идем, а орать можешь сколько душе угодно. Кот, выдерни с его обреза патроны на всякий пожарный.
Выбив ногой доску в заборе, первым в безлюдную ограду продмага нырнул Эдик, за ним остальные. Надев маску, Олег вытащил пистолет и, передернув затвор, почесал стволом переносицу.
— Шустрее, — поторопил он приятелей.
— Все, — наконец натянул шапочку до подбородка Ветерок и поднял лежавший на ступеньке деревянного крыльца обрез. Святой потянул ручку двери на себя.
— Вот, кобылы, изнутри закрылись. Рукояткой «шабера» он остервенело забарабанил в ставень прикрытого окна и через минут из-за глухой двери откликнулись.
— Кто там?
— Свои!
— Кто «свои»?
— Много будешь знать, скоро состаришься.
— Пожарная инспекция, — впрягся в диалог Костя.
Вдруг все услышали, как в отворенные магазинные ворота, натужно урча мотором, вползает грузовик. Словно по команде приятели сдернули маски и двинули ему на встречу. Костя, не успевший затолкать обрез по куртку, просто убрал руку за спину. Свой шпалер Рыжий опустил в гачу штанов и теперь ковылял, как подстреленный. Леха матерился и даже плевался. Братья на весь двор безудержно хохотали над пережитым, и тем, что происходило сейчас.
— Вовчик, у тебя почему походняк такой странный?
Тот, понимая, что Кот ничего путного не спросит, не ответил.
— Да-а, это тебе не пыль с пряников сдувать.
— Костя, отвали от него.
— Слушаюсь, Олег Борисович — по вашей теории, как это все называется, масти нет?
— Соображаешь. Вовчик, а ты че в натуре загрустил?
— Светке пообещал с подарками вернуться.
— Кому, кому? Супругу твою ведь Ольга зовут.
— Это подруга моей супруги.
— Понятно. Не банда, а рассадник разврата какой-то. Что делать думаешь?
— Тачку на платную стоянку загоню и с вами в Иркутск махну. Неудобно пустым возвращаться.
— Наоборот ништяк, руки свободные. Ладно, не обижайся. Шучу, а если серьезно, не с нами, а домой рванешь. Делай все, как и в прошлый раз, долю получишь, а Светке привет. Сколь ей годиков?
— Пятнадцать.
— М-да, ты видимо скоро у матерей грудных детей вырывать станешь. Спустя два часа через знакомого капитана военной комендатуры железнодорожного вокзала, достав четыре билета на скорый поезд, подельники располагались в купейном вагоне до Иркутска. Эдик с Костей, едва раскатав матрацы, сели за картишки.
— Одна партия — бутылка воды, другая — сорок раз от пола отжаться.
— Потянет, Эдуард Борисыч.
— Мы с Ветерком — в ресторан, вам пожрать принести?
— Не надо, мы и так чувствую, досыта напьемся.
В кабаке было немноголюдно, но главное — уютно и между накрахмаленных скатерок столов шнырял Эдькин официант.
— Здравствуйте, ребята, добрый день. Какими судьбами вас на запад несет?
— Ты когда отдыхаешь, туда ехали, ты вкалывал, обратно — тоже суетишься?
— Работа такая. Что кушать будем?
— Цыплят, сметану и пиво. Кстати в четвертом вагоне в третьем купе Эдька мылит.
— Извините, не понял, что делает?
— В картишки шпилит, унеси ему пива бутылок десять, а то он, бедолага, по ходу, водицу хлещет.
— Устроим в лучшем виде, не беспокойтесь. Хитроватая рожа официанта исчезла.
