я рада вдвойне…
С этими мыслями подхожу к окну, чтобы взглянуть на бело-синие волны. Красиво. Такого же цвета глаза у Ричарда? Какие они у него вообще? Помню, что не карие, а светлые. Но голубые или серые? Может быть, вообще зелёные…
Становится страшно, что я не могу вспомнить.
Ещё вчера мы говорили с ним в коридоре. И у него был такой отчаянный вид. А сегодня я даже не могу вспомнить цвет его глаз.
В подреберье ноет и скручивается скользкими угрями тревога. Как же это бесит… Я не понимаю, из-за чего так себя чувствую и так волнуюсь. Из-за чего сжимается сердце так, словно вокруг него кто-то сжимает и разжимает когтистые пальцы?
Из-за истинности?
Из-за сложных чувств Виктории? Кем бы она ни была, горчащим осадком в моём теле, ларцом воспоминаний или реальной живой душой, которую выбило из тела.
Или мои чувства — всё же мои?
Будто задыхаюсь, но не физически. Правда, тошно от этого почти по-настоящему. Кладу ладонь на горло, чуть сжимаю. Бледная, слегка расстрёпанная. Генерал медлит, я почти забываю о нём.
И именно в таком состоянии он застаёт меня.
Ну и хорошо. Всё должно быть естественно.
Ах, какая-то часть меня уже хочет разрыдаться, всё и всем рассказать. Всё то невозможное, что со мной произошло за последние дни. Пусть сами разбираются. Мне тяжело, я совсем теряю себя. С каждым шагом ступать всё сложнее. А что будет дальше?
Все суетятся из-за парада, на котором королевская семья вместе со мной должна посетить самые важные точки королевства Файрэ-Лира. Мало мне монстров вокруг, впереди маячит ещё один клубок змей…
А Ричард… Он сказал, что отпустит меня. И плакал в коридоре вчера. Когда я водой ускользала из его рук.
Что если он решил, что освободить меня навсегда и точно способ только один?
Может быть, тот его призрак, что просил меня перевязать рану, его явление… может быть, это было прощанием?
— Принцесса? — холодный, низкий до одури голос генерала заставляет меня вздрогнуть и резко обернуться.
— А-а, — слетает с губ, — это вы, лэрд Риордан…
Я совершенно не помню, было ли какое-то общение у Виктории с этим статным, красивым (они похоже все красивые по-мужски — особенность такая) драконом. Или они знакомы только на формальной ноте?
Придётся импровизировать. Как и всегда.
Я натягиваю на лицо улыбку, средненькую такую, посредственную, максимум, на что сейчас способна. Да, рыдать хочется, что-то чем дальше, тем чаще, но второй шанс мне дан не зря, а если буду расстраиваться, расстроятся и фэйри, а если фэйри расстроятся, то…
В общем, их гневливое, голографическое выражение лица — последнее, что я увижу в своей новой жизни.
И никакие хлопанья ресницами не спасут.
Дракон с жадностью осматривает меня, пока я пытаюсь выделать из своей мимики что-нибудь приемлемое.
— Что вы здесь делаете? Хотите убедиться, что орки не нападут на Её Величество из засады? — сложив руки на груди, ехидничаю я. Сложны в мире всего две вещи: протиснуться в игольное ушко и балансировать на грани сложного характера принцессы. — И что показали замеры?
Он хмыкает. Ни один мускул на его мужественном, суховатом лице не дрогнул. Глаза такие же ясные и живые, как у принцев, кажутся мне менее человеческими. Есть что-то в них одновременно и слишком сложное для восприятия человечки и слишком примитивное, животное, необузданное.
— Ничего особенного, как понимаешь, это стандартная процедура, — вроде ничего такого Риордан не говорит, а у меня по телу бегут мурашки. Может быть, дело в его голосе, или стате, или взгляде… Чёрт его знает, но мне это не нравится.
Впрочем, мне стоит сосредоточиться на словах. Стандартная процедура? Ой ли…
Скорее всего, королева не может прибыть в мои гнилые покои прямо сейчас, она ведь явно занятая особа, а очень хочется, поэтому припёрла братца — собирать сплетни.
Озвучивать свои мысли я, конечно же, не собираюсь, и миленько так улыбаюсь. Дракон же продолжает:
— Но было кое-что странное. Я полагаю, беглый преступник, нарядившийся военным. Якобы присланный сюда для того, чтобы разведать обстановку. Ничего не знаешь о нём?
— Н-нет… — говорю от волнения, с дуру, проще говоря. И на шатких ногах-ходулях подхожу к кровати, чтобы скромно устроиться на уголке.
Чёрт. Да ведь я же сама записку писала. Как теперь отвертеться?
И ведь, правда, отличный был план, если бы дракон не заявился в Файв-Улл сегодня же!
Дьявол…
Он делает шаг ко мне.
Полагаю, что обычно принцесса Виктория должна принимать гостей в других комнатах, но представители короны шастаются направо и налево прямо в спальню.
Некоторое ещё и двери выбивают…
При мысли о Ричарде скручивается в узел что-то на дне желудка.
Я с трудом сглатываю и поднимаю на лэрда Риордана глаза.
Он ухмыляется. Но вовсе не так широко, обаятельно и дерзко, как остальные драконы, с которыми я уже успела познакомиться.
О, нет, в исполнении Риордана усмешка — это лишь суровый намёк. Тень призрака.
Хоть с линейкой за ним ходи и измеряй эмоции…
— Странно, а письмо было написано от вашего имени. Вашим почерком. Что скажете на это, принцесса Виктория? Кто. Такой. Евпатий?
В последнем его вопросе есть жёсткий, не терпящий увиливаний оттиск. Даже страшно становится. И я дохожу до того, что думаю снизойти до полуправды. Но испытующий взгляд слишком сильно приковывает моё внимание, слишком сильно заставляет напрягаться.
Спина прямёхонькая, губы плотно сомкнутые, брови слегка приподняты. Это я про себя.
Мол, Евпатий?
Какой ещё Евпатий?
— Ви! — вдруг кричит Риордан, почти что гаркает. Я вздрагиваю от неожиданности и осознания, что общение всё-таки не было формальным. Ви… Будто бы так её мог звать кто-то относительно близкий.
Но… Ведь не было же и с ним у этой женщины отношений?
Учитывая, что здесь ещё где-то меня дожидаются мужчины из гарема — не удивлюсь.
Впрочем, генерал не выглядит как человек, которого устроила бы роль любовника.
— Ваш сын, — отвечаю я, всё никак не решаясь начать распутывать клубок вранья. Потому что не знаю, кто этот дракон на самом деле такой и какие цели он преследует. Не знаю о его совместном с Викторией прошлом. И просто не могу расслабиться.
Риордан по-тёмному так ухмыляется, снова с какой-то будто бы натугой, словно каждая его мышца стальная и вовсе не податливая, несмотря на плавящий жар, исходящий от мужчины.
— Да, так зовут моего старшего сына, — произносит он сурово.
