(в тот же день, когда Салли Хорн запросила ответы на свои вопросы) Дуг Энглунд встретился с Анатолием Томиловым и Анатолием Черненко, чтобы обсудить начало строительства, связанного с КаргоСканом. Задержка заключалась не в каких-то спорах шпиона против шпиона из-за компьютерных исходных кодов, а скорее в конкретных строительных чертежах, которые будут использоваться в поддержку фактической работы. Черненко, дружелюбный, приветливый человек в возрасте около 40 лет, возглавлявший местную советскую строительную группу, был одним из самых важных лиц, с которыми американцы имели дело в связи с установкой наблюдения на Воткинском заводе окончательной сборки ракет. Непревзойденный профессионал, умело руководивший своими войсками (строительный отряд, которому поручили Воткинскую группу, был военным подразделением). Черненко работал с американскими инспекторами и персоналом Воткинского завода, чтобы найти наиболее эффективное решение множества проблем, связанных с такой сложной задачей, как та, которую ему поручили. И теперь, как сообщил Черненко Дугу, ему запретили проводить какие-либо встречи один на один с американской стороной по поводу строительства КаргоСкана.
Причиной этого нового ограничения стал тот факт, что Черненко из кожи вон лез, чтобы приспособиться к многочисленным колебаниям в требованиях, которые исходили от американской стороны. Он согласился бы с установленным курсом действий и начал бы строительство только для того, чтобы американские инспекторы проинформировали его об изменениях, которые Черненко затем постарался бы учесть. Однако эти изменения часто требовали переделки работ, что означало значительную растрату строительных материалов, что задевало достоинство руководителя Черненко.
Еще в ноябре 1988 года Дуг Энглунд передал Черненко набор чертежей, касающихся строительства структуры КаргоСкана. В то время и ESD, и Sandia заверили Дуга, что чертежи были «полными и окончательными». Однако, как быстро обнаружил Черненко, они носили концептуальный характер, часто предоставляя несколько вариантов решения заданного инженерного вопроса, каждый из которых приводил к значительным корректировкам физических размеров и характера структуры КаргоСкана.
В начале января 1989 года Черненко вернул чертежи, которые были переведены на русский язык, в США, чтобы ESD и Sandia могли проверить русский перевод до начала фактического строительства. Примерно в это же время появилась история Билла Герца о том, что Советский Союз задерживает строительство КаргоСкана. Почти сразу же Советы запросили встречу 26 января с Дугом Энглундом, на которой они заявили о своей готовности начать строительство по существующим чертежам.
Советский закон требовал, чтобы любой строительный проект, осуществляемый советской строительной группой, выполнялся по советским чертежам, а это означало, что Черненко должен был заставить советских чертежников копировать американские чертежи, что увеличивало вероятность допущения ошибок. Черненко ранее предложил Энглунду, чтобы Советы просто скопировали планы США, удалив идентификацию «Sandia/ESD/Bechtel» и заменив ее идентификацией строительного бюро.
Этот компромисс позволил Советам начать рыть фундамент для КаргоСкана. Затем 7 февраля 1989 года Советы настаивали на том, чтобы США пересмотрели советские чертежи, потому что русские адаптировали сомнительные инструкции, содержащиеся в американских чертежах, к советским строительным технологиям (например, добавление колонн для предотвращения падения бетонных стен сооружения). Советы находились в процессе установки значительного количества арматуры в ожидании заливки бетона. Учитывая неопределенность, связанную с чертежами и фактическим строительством, было решено, что Черненко не будет заливать бетон до тех пор, пока он и менеджер по строительству Hughes не рассмотрят предлагаемые строительные работы в связи с конкретным проектом и совместно подпишут «карту заливки» для этого мероприятия.
Более того, из-за огласки, которую статья Билла Герца получила в Советском Союзе, советская сторона ясно дала понять, что, с их точки зрения, шестимесячный отсчет времени, касающийся установки оборудования контроля, не начнется до тех пор, пока Советы не получат одобренные чертежи от американской стороны. Согласно Меморандуму о соглашении, в этом вопросе Советы были правы.
Ситуацию еще больше осложнял тот факт, что в начале марта 1989 года ESD и Sandia, столкнувшись с готовностью Советского Союза приступить к доработке чертежей, приказали остановить все строительство до тех пор, пока советские чертежи не будут тщательно изучены их соответствующими инженерами. Эта последняя мера быстро вызвала гнев Дуга Энглунда. «Строительство площадки КаргоСкан быстро становится затруднительным», — писал Энглунд в еженедельном отчете генералу Ладжуа 4 марта 1989 года. Что касается нового требования США о том, чтобы все строительство КаргоСкана было остановлено до дальнейшего рассмотрения, Энглунд насмешливо заметил: «Я передам эту информацию Советам, но я встревожен тем, что мы сами стали причиной любых задержек в строительстве, особенно учитывая приоритет, который мы придали этому проекту».
Чертежи были не единственной проблемой, задерживающей строительство. КаргоСкан, как и остальная часть системы контроля объекта, требовала прокладки значительного объема подземных трубопроводов, по которым должны были проходить тысячи футов проводки и силовых кабелей (система КаргоСкана требовала 4500 футов трубопровода и 17 000 футов провода, в то время как система контроля требовала 6600 футов трубопровода и 52 000 футов провода). Еще в августе 1988 года было решено, что Советы обеспечат фактический трубопровод, и, соответственно, началось строительство подземных траншей.
Однако в январе 1989 года Sandia проинформировала персонал Hughes на месте, что устанавливаемые советские 90-градусные «колена» несовместимы с ожидаемым протягиванием кабеля, что требует «широких изгибов» для предотвращения передавливания проводов. Несмотря на титанические усилия со стороны Черненко и его команды по адаптации существующих советских «колен» к требованиям США, в конце концов было решено, что Советы просто оставят отверстия в земле, где должны были быть установлены «колени», ожидая прибытия изготовленных в США соответствующих устройств.
«Ситуацию с трубопроводом, — сетовал Дуг Энглунд в своем репортаже от 4 марта 1989 года, — следовало предвидеть». У нас было достаточно возможностей правильно рассчитать необходимое количество трубопровода, и мы могли бы приобрести его и отправить любым из наших грузовых рейсов. По крайней мере, мы должны были раскрыть эту проблему гораздо раньше, чем мы это сделали».
Даже если бы американская сторона должным образом предвидела потребность в проводе кабеля, США все равно не смогли бы продолжить; отсутствие жизнеспособного «плана протягивания кабеля» (который, по словам Билла Лангемайера, менеджера по монтажу на объекте Hughes, является «документом, который переводит техническую документацию в физическую проводку плана установки с соответствующей детализацией для достижения инженерного замысла») остановило доработку системы контроля.
Билл Лангемайер был американским эквивалентом Анатолия Черненко — умного, трудолюбивого, серьезного профессионала, чья способность отделять зерна от плевел превратила многочисленные потенциальные катастрофы в истории успеха. Лангемайер подготовил план протягивания кабеля еще в октябре 1988 года, но это противоречило реальности, возникшей при попытке реконструировать демонстрационную площадку TOSI в Sandia и собрать ее заново за тысячи миль от Воткинска.
Советы, всегда с подозрением относившиеся к американскому техническому оснащению, потребовали документы (что было их правом), которые
