в виду, что он как серийный любовник.
Она хихикнула.
— Может, он просто еще не нашел подходящую девушку.
— Может быть.
— Ну, — она сглотнула. — Я понимаю, как он может… так много встречаться.
— Да, — согласился я. — Гораздо красивее, чем доктор Ник или я.
— Нет никого красивее этого мужчины, — сказала она, и я увидел недоумение в ее глазах. — Какого он роста?
— Шесть и пять [23].
— О.
— У него серые глаза.
— Я вижу.
Я хихикнул, и она подняла на меня глаза.
— Что?
— Ничего.
— Ты просто злой, — она улыбнулась мне.
— Почему бы тебе не дать мне свой номер, и мы могли бы пообедать на следующей неделе. Я приглашу своего босса.
Она, не задумываясь, написала его для меня на записке.
Филлис Дуайер спустилась вниз, забрала у меня конверт, обняла меня и горячо поблагодарила. Она сказала, что хотела бы как-нибудь встретиться с моим боссом. Я сказал ей, что постараюсь это устроить. Она сказала, что уверена, что дизайн-планы будут стоить дороже, чем имеющийся у них «Лексус». Я сказал ей, что не удивлюсь. Дом, построенный Дейном Харкортом, был единственным в своем роде. Я видел, как расширились глаза Колби, слушавшей мой рассказ.
— Он — большое дело, — сказала она, когда миссис Дуайер ушла.
— Очень большое дело, — согласился я, когда Ник встал рядом со мной.
— Давай, пойдем, — он улыбнулся мне, положив руку мне на спину. — Я знаю идеальное место.
****
Когда мы приехали в ресторан, я скрылся в туалете, оставив Ника одного дожидаться столика. Когда я вышел, он стоял у самой дальней от двери стены, и я на минуту остановился и посмотрел на него. Легко понять, почему он меня привлек: густые темно-каштановые волосы и темно-зеленые глаза были очень привлекательными. Он был высоким, с длинными мышцами пловца, широкими плечами и держался с несомненной уверенностью. Не сексуальный и опасный, как Сэм, а скорее высокомерный, но в то же время добрый, этакий мальчик из соседнего двора. Это было странно, но когда я впервые встретил его, он показался мне красивым, но ничего особенного. Но после того как я провел с ним больше времени, при ближайшем рассмотрении я понял, что он очень красив, и у меня сразу перехватило дыхание. Чем чаще я его видел, тем красивее он становился. И что меня действительно поразило, так это то, как он смотрел на меня; он всегда смотрел прямо мне в глаза, словно я был самым удивительным человеком, которого он когда-либо видел. Он вдруг увидел меня, оттолкнулся от стены, выпрямился и подошел ко мне. Когда он улыбался, на его лице появлялись те замечательные черты, которые я так любил, а глаза искрились. Я ему нравился, и это было видно.
— Хей, — я улыбнулся ему.
— Столик готов, идем.
Я последовал за ним к официантке, а затем через весь ресторан. Было приятно оказаться в тепле холодным слякотным утром, когда нечем заняться, кроме как сидеть без дела. Когда мы дошли до кабинки, я первым скользнул внутрь, повесив пальто на крючок. Он не стал выбирать другой, а повесил свое поверх моего. Смешно.
— Знаешь, почему я привел тебя сюда? — спросил он, поднимая голову и улыбаясь мне в глаза.
— Понятия не имею.
— Потому что ты любишь блины, а у них они самые лучшие. Бери, что хочешь, за мой счет.
— Мы можем поехать в Голландию, — я улыбнулся ему.
— Нет, — настаивал он. — Я пригласил тебя… Я умираю от желания сделать для тебя что-нибудь… пожалуйста, Джи.
Я закрыл свое меню и положил его на стол.
— Почему ты должен что-то для меня делать? У нас все хорошо.
Он посмотрел мне в глаза.
— Ты уверен?
— Ага, уверен.
— Если у нас все хорошо, почему ты сидишь так далеко? — поинтересовался он.
— Я не далеко. Я прямо здесь.
— Почему бы тебе не пересесть поближе ко мне?
Я покачал головой.
— Мне и здесь хорошо.
— Придвинься немного ближе.
— Ник.
— Джори, — мягко сказал он, придвигаясь ко мне вплотную. — Мне очень жаль, что я вел себя так в тот вечер, когда был с семьей, а потом в клубе с друзьями. Я просто… Я совершенно не в себе, и единственное оправдание, которое я могу найти, — это то, что я никогда раньше не испытывал подобных чувств и не справляюсь с ними. Я имею в виду, — он слабо улыбнулся и пожал плечами. — Обычно я тот, за кем бегают. Я никогда не был на другой стороне, — он вздохнул, облокотившись на спинку кабинки. — Должен сказать, это немного смердит.
— Правда?
— Да, — кивнул он, когда официант поставил перед нами два больших стакана с ледяной водой.
Он сделал заказ, потом я, и когда я снова посмотрел на него, он нахмурился.
— Что?
— Тебе нечего сказать?
— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.
— Нет, знаешь. Я хочу, чтобы ты сказал, что я тебя смогу видеть.
Я посмотрел ему в глаза.
— Мне так жаль, что я смутил тебя.
— Все в порядке. Я заслужил это.
— Ты не заслужил всего этого. Ты можешь меня простить?
— Я уже простил, — честно сказал я ему, улыбаясь официанту, когда он принес мой дымящийся черный чай и капучино Ника. — Боже, как я люблю улун, — я ухмыльнулся ему.
— Он пахнет потными носками, — заверил он меня, положив руку мне на шею и массируя основание черепа, его пальцы скользили по бороздкам.
Я рассмеялся, а он широко улыбнулся. Да, он действительно пах так. Но на вкус это был рай.
— И вот что. За тобой гнались и…
— Я не могу говорить об этом.
— Нет?
Я покачал головой.
— Тогда ладно… Я не знаю, что ты делал на День благодарения, расскажи мне, — приказал он, делая глоток капучино и вытирая пену с верхней губы.
Не задумываясь, я протянул руку и вытер ее пальцами.
— Прости, что не воспользовался билетом на самолет и не поехал с тобой кататься на лыжах.
— Все в порядке, вместо этого я повидался с семьей, и это было хорошо. Все происходит не просто
