Теперь они возвращались, и с ними шли другие. Запахи наполняли подвал башни, у тролля кружилась голова — за годы заточения он отвык от запахов.
Сперва появилась эльфийка — Эвремар. Лучница. Тролль помнил ее. Она бывала здесь и раньше. Когда Гонэл допрашивала подозреваемых в шпионаже, Эвремар стояла рядом и слышала каждое слово. Вот тогда Эвремар и узнала о подземном ходе. Защитнице Гонэл не следовало быть такой доверчивой и выдавать простой лучнице тайны замка.
Следом за Эвремар начали выбираться из подземного хода и другие беглецы.
Лучница зажгла факелы. Сам-то тролль запросто обходился без огня, он отлично видел в темноте. К тому же помещение было ему хорошо знакомо.
Но люди — другое дело. Они очутились в чужом для них месте. Сбиты с толку и растеряны. От них пахло остро, жарко. Каждого хотелось облизать языком. У тролля потекли слюни, и он поспешно обтерся рукавом. Не хватало еще, чтобы эльфы заметили и начали насмехаться!
Эвремар повернулась к нему и щелкнула пальцами.
— Ты! Подойди.
Тролль заворчал, но повиновался.
Эвремар показала ему на сбившихся в кучу людей.
— Обнюхай и запомни каждого. Каждого, ты понял?
— Да.
— Если кто-нибудь из них снова появится здесь, — хватай.
— Приковать к стене? Поймать и приковать к стене? — Глаза тролля расширились.
— Можешь приковать к стене, — позволила Эвремар. Она говорила нарочито громко, чтобы каждый из присутствующих хорошо ее слышал.
— Они умрут, если их приковать, — сказал тролль медленно, обводя людей жадным взглядом. — Они умрут здесь без воды и еды. А я не смогу дать весточку. Защитница не узнает. Она не придет.
— Ей и не нужно ничего узнавать, — сказала Эвремар. — Если кто-то из них здесь появится, попросту съешь его!
Она подталкивала к троллю то одного, то другого беглеца. Дрожащими от жадности ноздрями тот обнюхивал каждого. Его невесомые прикосновения заставляли людей вздрагивать от брезгливости, но троллю в золотом ошейнике не было до этого никакого дела. Он продолжал впитывать чужие запахи. Он был похож на пьяного.
Арилье появился в подземелье последним. Хамтун уже не трясся, приступ лихорадки постепенно проходил. Приятеля Арилье охватила страшная слабость. Тяжелый, как колода, он лежал на плече у эльфа и дышал еле слышно. Арилье с облегчением избавился от своей ноши.
Опустив Хамтуна на пол, он повернулся к круглому черному отверстию — началу подземного хода, — и вдруг вскрикнул:
— Нет!
Он заметил наконец фигурку девочки. Енифар запыхалась, ее смуглое лицо раскраснелось, но все-таки она дошла и почти не отстала от Арилье!
Эльф бросился к ней навстречу.
— Не переступай порог!
Он подхватил ее у самой роковой черты и прижал к стене.
Она отчаянно вырывалась.
— Пусти!
— Нет.
Арилье повернулся к залу, освещенному факелами, где тролль-ублюдок все еще водил носом по одежде и волосам людей.
— Эй! — закричал ему Арилье. — Эй, ты!..
Тролль медленно повернулся на голос. Его нос побагровел и раздулся, сделавшись едва ли не вдвое больше против первоначального размера.
— Подойди ко мне, — приказал Арилье.
— Сюда нельзя, — сказал тролль. — Здесь смерть.
— Я не желаю повторять свои распоряжения дважды. Подойди ко мне.
— Нельзя, — стоял на своем тролль. Он держался нагло, потому что сейчас поступал правильно. Так, как давным-давно велела ему защитница. Та, что купила его, та, что была его истинной хозяйкой, — Гонэл. Он оберегал свою жизнь. Каждое существо имеет право оберегать свою жизнь, даже тролль- ублюдок.
— Эвремар! — вне себя заорал Арилье. — Гони эту тварь ко мне!
Лучница вынула из ножен кинжал.
— Лучше послушайся, — предупредила она тролля.
— Нельзя, — упирался тот.
— Я не требую, чтобы ты переходил черту, — объяснил Арилье, старательно смягчая голос. — Стой рядом. Держись на безопасном расстоянии.
— Безопасное расстояние здесь, — упрямился тролль.
Эвремар кольнула его кинжалом между лопаток.
Тролль плюнул и медленно, останавливаясь на каждом шагу и озираясь, приблизился к порогу.
Арилье взял девочку за плечи и развернул ее лицом к троллю.
— Понюхай.
Тролль раздул ноздри, и вдруг его глаза загорелись.
— Не может быть, — прошептал он. — Я тысячу лет не видел…
— Кто она?
Тролль не ответил. Он молча упал перед Енифар на колени и коснулся лбом пола.
* * *
Солнце уже встало, когда Арилье добрался до выхода из подземелья. Целую ночь Енифар молча топала за ним. Иногда она останавливалась, и тогда Арилье брал ее на руки и тащил на себе. Он валился с ног от усталости.
— Зачем тролли оставляют людям подменышей? — спросила Енифар, когда Арилье выволок ее наружу.
Опять этот невероятный, неправильный спектр! Арилье зажмурился.
— Можно, я не буду открывать глаз? — сказал он.
Енифар толкнула его кулачком.
— Кто я? Что сказал тебе тот тролль?
— Он ничего не говорил, Енифар, ты ведь сама слышала…
— Я ничего не поняла!
— Я тоже мало что понял, — слабо отбивался Арилье. — Можно, я немного полежу с закрытыми глазами?
— Когда взрослые лежат с закрытыми глазами, они попросту засыпают!
— Я не буду спать. Я слишком взволнован.
— Что он тебе сказал?
— Я думаю, — медленно проговорил Арилье, — что ты очень высокого происхождения. Не знаю, кто украл тебя. Не знаю, для чего тебя подсунули этим крестьянам. Наверное, у твоих родичей очень злые враги. Теперь ты должна найти своих, слышишь, Енифар? Найди своих настоящих родных. Тролли признают тебя.
— Ты не можешь желать мне добра, — тихо сказала она, водя ладошкой по его лицу. — Ты эльф, а эльфы не бывают добрыми.
— Я не добрый и вовсе не желаю тебе добра, Енифар, но есть какие-то вещи… правильные и неправильные. Если ты попытаешься проникнуть в замок, ты умрешь. Любой тролль умрет.
— Это неправильная вещь? — жадно спросила она.
— Неправильная вещь — твоя смерть, — ответил Арилье.
— Ой, — вдруг тихо вскрикнула Енифар.
Арилье вздрогнул и открыл глаза. Он так и не взял в толк: как вышло, что шестеро троллей подобрались к нему незамеченными. Теперь они смотрели на глупого, захваченного врасплох эльфа и весело ухмылялись.
Глава четырнадцатая
— Госпожа.
Девушка стремительно обернулась. Она была очень бледна — никогда в жизни Евтихий не видел, чтобы у человека была кожа такого цвета: ни кровинки, ни пятнышка. Волосы убраны под головной убор, туго обтягивающий подбородок. Евтихию этот убор напомнил корзину. Только очень красивую корзину, невозможную — из накрахмаленных белых кружев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
