Корбек кивнул старику, протягивая руку. Человек закончил распиливать доску, затем отложил ее в сторону и снял перчатку, чтобы пожать Корбеку руку.
— Гафри Вайз. Итак, чем-то тебе помочь?
Корбек почесал голову, осматриваясь. — Я работал в месте, как это. Мой отец держал мастерскую дома, но он, так же, пилил много древесины. Это была лесная страна.
Вайз кивнул. — Где это было?
— Танит.
Вайз подумал мгновение, и затем сказал единственные слова, которые потрясли Корбека. — Наловое дерево.
— Вы знаете об этом?
— Конечно,— сказал старик. Он ударил по переключателю и выключил пилу, так что они могли говорить, не повышая голосов.
— Вы знаете об этом? — повторил Корбек.
— Ты много лесов видел на Херодоре? Плантаций? Жизнеспособных насаждений? Мы завозим отовсюду. Людям нравится дерево. Оно обнадеживает. И оно, так же, имеет разные формы. Мебель, рамы, панели, все, что угодно.
Он поманил пальцем Корбека, подзывая его к двери между полок, нагруженных инструментами, горшками и хламом. За ней был склад. Здесь было большое количество древесины на полках, от пола до потолка, разделенных проходами. В воздухе пахло смолой.
— Все привезено,— сказал Вайз. — Большинство здесь колоци, клен и белый тофт с Хана, дешевые материалы. Повседневные. Но я, иногда, получаю кое-что получше. Вон там, отрезок мягкой сосны с Эстимы. Ты когда-нибудь видел что-то лучше?
— Хорошая штука,— согласился Корбек, поглаживая шелковую поверхность сосны.
— А это зрелый шилн с Брюнса. И у меня где-то есть несколько неподдельных кусков хвойного дерева с Геликана. Вайз прошел по ближайшему проходу и нагнулся к нижней полке. Он разорвал бумажную упаковку на небольшом грузе темного дерева. Она была пыльной. Ее давным-давно не трогали.
— Ну вот. Я так и думал, что что-то осталось. Использую только в особых случаях. Корбек нагнулся рядом с ним и мгновенно понял, на что смотрит. Он тяжело сглотнул.
— Наловое дерево.
— Точно. Прекрасная вещь. И стоит тоже неплохо.
— Я знаю,— сказал Корбек. Качественная древесина была главным экспортным материалом Танита. Он сам работал на лесопилках, годы назад, нарезая необработанное дерево для экспорта.
— Не могу припомнить, сколько я заплатил. Это, должно быть, было не так давно, но когда я увидел, что есть у торговца, то не побеспокоился о цене. Это стоит расходов. Корбек присел. На упаковке был приклеен ярлык с ценой торговца. Он прочитал дату продажи. Пятнадцать лет назад.
— Я подумывал заказать еще немного,— сказал Вайз.
Корбек вздохнул. — Вы больше ее не достанете,— сказал он. — Поставок больше не будет.
— Что же, это досадно,— сказал старик.
— В самом деле, так. Корбек едва не рассказал, чему он был свидетелем.
Он – и каждый Танитец – были уверены, что каждая часть их мира была мертва, за исключением их самих и вещей, которые они забрали с собой. Но здесь была часть Танита, которая выжила, которую не настиг огонь. Сколько еще этих маленьких реликтов осталось, в столярных и плотницких по всему сектору?
И как же фесово правильно казалось то, что это оказалось тут, с ними. Гаунт верил, что судьба связала их с Херодором, что какой-то невидимый процесс и космическая синхронизация привела их в это место и это время. И это было доказательством.
— Я вот подумал... — начал Корбек.
— Что?
— Я вот подумал, что вы здесь делаете. Я имею ввиду, идет вторжение. На улицах никого нет, и все укрылись в ульях. Почему вы все еще работаете?
— Заказы,— сказал Вайз. — Все прелести войны.
— Заказы? Тогда что за заказы?
— Делаю гробы,— сказал Вайз. — Нам нужно будет их очень много.
Наступила ночь. Яростное сражение в северных секторах Цивитас не ослабевало. Оно освещало тьму вспышками и лучами. Ближе к сердцу города, мерцали тысячи желтых огней, наследие бомбардировки и постоянных авианалетов. Каждые несколько минут Цикада маячила в надвигающейся тьме и проносилась низко над Цивитас, сбрасывая бомбы или стреляя из пушек.
Вдали, на Обсиде, войско вторжения продолжало приземляться. Подфюзеляжные фонари транспортников, морозно белые, горели в воздухе, как сигнальные огни. Кольца ламп окружали точки высадки и, под их ослепительным светом, пока холодная ночь опускалась на пустыню, выстраивались колонны бронетехники и формировались пехотные бригады. Стеклянные поля были ярки от блестящих кругов. Боевые порядки Цикад на большой скорости пролетали над ними. Огромные транспорты приземлились, поднимая стены пыли, и сотрясая землю своим приземлением. Диафрагмы раскрывались вдоль бортов, и они в беспорядке выпускали сталк-танки. Другие, приземлившись, откидывали рампы, как греющиеся на солнце крокодилообразные, и выпускали колонны бронетехники, бронетранспортеров, самоходных артиллерийских установок и транспортников на пыльную поверхность.
Над головой сияли низкие, зловещие звезды наблюдающих вражеских кораблей.
Саул, Снайпер, вошел в город через сектор Стекольного Завода. Он провел большую часть первого дня, скрываясь от передовых войск, которые наводняли Цивитас, улица за улицей. У Саула не было отвращения к битве, но штурм был не его делом здесь, на Херодоре, так что он предпочел не пачкать руки. Он оставил изнурительную работу бригадам смерти и бронетехнике. Он ни с кем не говорил, так как готовился к заданию, которое возложил на него Магистр, но, тем не менее, прослушивал связь и был в курсе продвижения своих сил.
Изредка, он возвращался на вражеский канал. Предполагалось, что он зашифрован, но техножрецы взломали Имперскую защиту за несколько часов штурма. Саул бегло говорил на Низком Готике. Он нашел это полезным, чтобы понимать слабые души, на которые он охотился. Когда, посередине дня, его войска запустили свое оружие глушения радиопередач, он расстроился от того, что потерял сигнал Имперцев.
Сейчас сигнал вернулся. Это радовало его, несмотря на то, что это означало, что враг должен был уничтожить, как минимум, несколько специальных транспортов с псайкерами.
К ночи он дошел до пересечения Принципал IV и Улицы Бразена. Он узнал это из своего планшета. Техножрецы в первой волне вытащили почти доскональные детальные планы улиц из банков данных тактической службы Цивитас,
