Его колесница вместе с колесницей Драго съехала с дороги, огибая переделанную трокмуа крепость. Возможно, это и озадачило воинов на полуразрушенной стене, но не настолько, чтобы они подняли крик. Даже когда показались первые колесницы основных сил Лиса, они хранили молчание достаточно долго, чтобы те успели начать окружать поселение.
— Южане! — Крик одного из трокмэ долетел до ушей Джерина через поля, заросшие сорняками. — Они нас надули!
Так оно и было. Но к тому времени, когда варвары это сообразили, от них уже ничего не зависело. Элабонские воины стреляли из луков в любого лесного разбойника, появлявшегося на остатках стены. Другие обстреливали горящими стрелами сам частокол и крыши домов, скрывавшиеся за ним. Бревна занимались очень медленно, чего нельзя было сказать о сухих соломенных крышах.
— Ну и что они теперь станут делать? — спросил Вэн, когда несколько столбов бело-серого дыма поднялось с внутреннего двора.
— Проклинать меня, насколько я понимаю, — ответил Джерин. — Не знаю, как бы я поступил на их месте. В первую очередь, попытался бы вообще не оказываться в такой ситуации. Но у них такой возможности уже нет.
Некоторые трокмуа укрылись в каменном замке. Джерин уловил какие-то движения в узких, как щели, окнах. Однако он не был уверен, что это их спасет. Двери и вся обстановка внутри — все это легко могло загореться… а даже если этого не произойдет, кругом столько дыма, что любой, кто находится в его клубах, должен чувствовать себя не лучше куска бекона в коптильне.
Ров вокруг частокола пребывал в полном запустении. Он весь зарос кустарником и болотной травой. Что значительно облегчало задачу любому, кто задумал бы осадить эту крепость, но сейчас это обстоятельство было на руку находившимся внутри. Некоторые трокмуа прыгали в заросли со стены (не только мужчины, но и женщины, чьи юбки высоко задирались), чтобы спрятаться там от дыма и от врагов.
С грохотом опустился разводной мост. Кучка лесных разбойников в бронзовых доспехах выбежала оттуда, чтобы попытаться дать хоть какой-то отпор. Джерин восхитился их отвагой, даже когда его люди помчались на них. Воевать пешими против колесниц было все равно, что пытаться набирать песок решетом. Элабонцы с грохотом пронеслись мимо, осыпая своих врагов градом стрел, а лесным разбойникам оставалось лишь стоять и принимать мучения.
Им повезло только раз: один лучник-трокмэ попал в шею приближавшейся лошади. Животное повалилось на землю, потянув за собой своего товарища по упряжке. Колесница перевернулась. Воины, находившееся в ней, покатились по земле, словно сломанные куклы. Трое или четверо трокмуа, еще стоявшие на ногах, радостно заголосили. Вскоре они были мертвы.
Один элабонец из опрокинувшейся колесницы тоже погиб. Шея его была неестественно вывернута. Другой извивался и рычал от боли: он сломал ногу и получил другие, более мелкие повреждения. Третий, Пэрол Горошина, держался на ногах и чуть прихрамывал.
— Клянусь богами, я счастливейший человек на земле! — воскликнул он.
Джерин не собирался с ним спорить, однако сказал:
— Как бы там ни было, этим не стоит хвалиться. Если не хочешь, чтобы божественные силы отняли у тебя дарованное, молчи. А то они могут и передумать.
Он сделал все возможное для воина со сломанной ногой: зафиксировал конечность между двумя обтесанными молодыми деревцами. После этого беднягу пришлось привязать к колеснице. Из-за этого она уже не могла передвигаться с прежней скоростью, а пострадавший вскрикивал на каждой кочке и выбоине дороги, которая, казалось, только из ухабов и состояла.
— Мне следовало взять с собой повозку для раненых, — сказал Лис, когда они остановились на ночлег в самом сердце захваченных Адиатанусом земель. — Я хотел двигаться как можно быстрее, но нас все равно задерживают все эти стычки, а мы еще даже не вступили в решающий бой.
— Ты слишком много требуешь от богов, ожидая, что твое дело пойдет в точности так, как ты его задумал.
— Верно.
Несмотря на выраженное согласие, Джерин все равно приуныл. Планы должны срабатывать, вот как. Если они проваливаются, значит, он сам чего-то недоучел. И Лис старался всесторонне обдумывать даже самое мелкое дело. Но поскольку жизнь — это жизнь, то очень малая толика его предприятий в точности повторяла все пункты замысла, за что он не переставал себя упрекать.
Бледная Нотос, почти полная, царствовала на небе. Мэт, совсем еще молодая, жалась к закатному солнцу и была практически не видна, а Тайваз имела форму ущербного полумесяца, в отличие от трех четвертей румяной Эллеб, стремившейся сделаться правильным диском. Почти такая же Эллеб пряталась в облаках, когда Джерин и его люди убили первое чудовище в поместье Бевона.
Вспомнив о том упыре, он вновь подумал о тварях, присоединившихся к Адиатанусу. Лис не опасался, что сами трокмуа предпримут ночью вылазку против его людей. Он продолжал надеяться, хотя в глубине души и не очень, что Адиатанус еще не знает о его походе. Но даже если лесные разбойники и проведали об этом, в ночное время они никуда не пойдут.
А вот чудовища — дело иное. Он уже убедился, что ночные призраки им не страшны. Подземные твари вполне могли напасть на отдыхающих воинов, воспользовавшись их беззащитностью.
Поэтому он, подумав, решил удвоить число караульных постов, выставленных неподалеку от главных бивачных костров. Те, кого он вытащил из спальных мешков, принялись ворчать.
— Пожалуйста, можете спать дальше, — отрезал Лис. — Если предпочитаете хорошенько выспаться перед смертью, чем остаться в живых, то я не возражаю.
Задетые его сарказмом, новоиспеченные караульные разошлись по своим местам.
Чудовища действительно рыскали по лесам и полям. Их вой и крики несколько раз будили Лиса еще до полуночи. Он хватался за меч, щит и шлем, потом понимал, что враги далеко, и принимался ворочаться, пока вновь не находил удобное положение, а потом засыпал.
Затем Лис услышал крики не только чудовищ, но и своих солдат. Он схватил оружие и вскочил на ноги. Стояла глубокая ночь. Эллеб проделала половину пути от восточной линии горизонта к меридиану. Но глаза Джерина были обращены вовсе не на румяную луну.
В ее свете, а также в свете Нотос и в малиновых отсветах углей его взору предстали два караульных отряда, вступивших в схватку с чудовищами. Тем временем к воинам, медленно просыпавшимся у костров, приближались другие твари.
Джерин закричал, чтобы отвлечь внимание одного монстра от элабонца, все еще продолжавшего громко храпеть. Он позавидовал способности этого малого сладко спать, несмотря на поднявшуюся суматоху, но предпочел бы, чтобы тот не демонстрировал это качество в столь неподходящий момент.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
