собирался сказать что-то важное. Возможно, он бы и рассказал, но в этот момент телефон Берни зазвонил снова.
– Седрик? – сказал Берни. С секунду он слушал, затем сказал: – Не так уж и много, – Седрик снова что-то заговорил, но я не смог ничего разобрать. – Лестер? Интересно, – сказал он. – Не помешало бы заглянуть в завещание Аделины, проверить, был ли у нее брачный контракт и все остальное, – голос Седрика стал громче. – Почему? Да потому что ваше дело шито белыми нитками, вот почему.
Он закрыл телефон и убрал его в сторону.
Шериф ехал все дальше и дальше. Берни, кажется, устал задавать вопросы. Меня это устраивало: я все равно ничего не понимал. Я сосредоточился на запахе крови, исходящем от Эрла Форда и немного – от Берни. Первым тишину нарушил шериф.
– Тот звонок… Что-то о моем двоюродном брате, Лесе?
Берни повернулся к нему, часто моргая, словно его вырвали из глубоких раздумий. Я много раз видел такое, но никогда в такие моменты, как сейчас.
– Я прослушал, – сказал он.
– Телефонный звонок, – нетерпеливо повторил Эрл Форд, из-за чего он начал мне нравиться еще меньше. – Это было из-за моего двоюродного брата, Леса?
– Жизнь, в которой ты мог задавать вопросы, осталась в прошлом, Эрл, – сказал Берни. – Отныне ты можешь только отвечать. Кто совершил убийство? Сначала расскажи про Аделину.
– Можешь мне не верить, – сказал шериф, – но я не знаю. Она тоже была мертва к тому времени, как мы добрались до Клаусон-Уэллса.
– Что заставило тебя туда поехать?
– Позвонили, сказали, что там какие-то проблемы.
– Кто звонил?
– Звонок был анонимный.
– Тебе стоило бы придумать ответ получше, – сказал Берни. – У тебя на заднем сиденье лежит куча налички.
Я положил лапу на мягкий конверт.
– Это пришло от тренера.
– Нэнси?
– Да.
– Что она сказала?
– Это был несчастный случай. Больше даже похоже на самоубийство.
– Аделина застрелилась – вот и вся история?
– Да.
– Пришли результаты баллистической экспертизы, Эрл. Ты не слышал? Одиночный выстрел в лоб, калибр 7.62х63 миллиметра.
– Это все еще возможно.
– Нет, – сказал Берни. – Руки у нее не такие длинные. Кто ее убил?
– Не я, – сказал шериф. – Это все, что я знаю.
– А Сьюзи?
– Этого я тоже не знаю. Даже не видел тела.
– Откуда ты знаешь, где она похоронена?
– Мне рассказал Лес.
Взошла луна. Мы тряслись по пустынной дороге. Вдалеке появились ветхие силуэты, серебристые по краям – Клаусон-Уэллс.
Берни уставился на меня поверх подголовника.
– Ты в порядке?
И снова он меня об этом спрашивал.
Я был в порядке, чувствовал себя просто замечательно. Лучше было бы, только если бы меня пустили на переднее сиденье.
Глава тридцатая
Мы ехали по пустой главной улице города-призрака. В лучах фар мимо пронеслась крыса и нырнула под сломанную доску тротуара. Не люблю я крыс, вот ни капельки. Они воняют, и что-то в этих длинных тощих хвостах – может быть, мысль о том, чтобы их пожевать – заставляет мой желудок бунтовать, если, конечно, это подходящее слово для обозначения того, что тебя вот-вот стошнит.
Шериф остановил машину перед салуном. Берни вытащил ключи из замка зажигания и положил их в карман.
– Фонарь? – спросил он. Шериф кивнул на бардачок. Берни открыл его, нашел фонарик, затем присмотрелся повнимательнее и достал пару стальных наручников с крошечным ключом, торчащим из замка. Шериф взглянул на наручники с мрачным видом.
Мы вышли из внедорожника: сначала Берни, потом Эрл Форд, а затем я. Я оставался прямо за спиной шерифа на случай, если он вздумает выкинуть какой-нибудь фокус. Мы ступили на тротуар – шериф слегка застонал – и прошли в салун через качающиеся двери.
Берни включил фонарик, посветил вокруг. Разрушенная лестница, какашки койота – ни одной свежей – длинный бар с треснувшим зеркалом, висящим на стене: ничего не изменилось.
Мы последовали за шерифом в противоположный конец бар. Он указал на пол дрожащим пальцем, длинным и скрюченным. Берни посветил фонариком на пол: в его свете блеснуло толстое металлическое кольцо, ввинченное в одну из широких досок пола. Затем луч фонаря медленно поднялся вверх, осветив лицо Эрла Форда, блестевшее от пота. Человеческий пот – действительно интересная тема, познакомиться с которой имеют счастье только те из нас, что живут рядом с людьми. Я обещаю вернуться к этой теме в следующий раз, потому что сейчас начал говорить Берни.
– Ты ее туда положил? – я никогда не слышал, чтобы Берни говорил таким голосом: глубоким, резким, дрожащим.
– Не я, парень, – сказал шериф, поднимая руки, словно кто-то наставил на него пистолет. – Я же сказал тебе: это был Лес.
– Но ты стоял прямо рядом с ним.
– Это не так, – сказал шериф. С кончика его носа скатилась капля пота.
– Где ты был?
Шериф не ответил, просто стоял, обливаясь потом.
– Наверху, в той хижине? – спросил Берни. – Это там вы убили Аделину?
– Я ее не убивал, – сказал Эрл Форд.
Берни слегка переместил луч, направив его на рану шерифа. Насколько я мог видеть, кровь больше не шла, а полоска ткани все еще крепко держалась.
– Открой, – велел он.
Шериф протянул здоровую руку, ухватился за кольцо и потянул. Ничего не произошло.
– Сильнее, – сказал Берни.
Эрл Форд потянул еще раз, на этот раз закряхтев от натуги. Он вскрикнул от боли, но кольцо осталось неподвижным.
– Да ты даже не стараешься, – сказал Берни.
– Сильнее я не могу, я же правша. И чувствую я себя не слишком хорошо. Да ради всего святого, я же пулю словил, и…
– Заткнись.
Эрл Форд заткнулся. Берни огляделся, посветил фонариком из угла в угол. С задней стенки бара свисала ржавая цепь. Берни потянул за нее, затем сказал:
– Иди сюда.
– Зачем? – спросил шериф.
– Это был вопрос?
Шериф не ответил, молча шагнул вперед. Берни надел один наручник на его здоровое запястье, а другой застегнул на звено цепи. Затем он наклонился, ухватился за кольцо в полу и дернул его. Открылся квадратный участок пола, маленькая такая дверь. Хотя открылась – неправильное слово, потому что Берни сорвал ее с петель. Он отшвырнул дверь в сторону – кажется, эта штука называется люк? У меня в голове пронеслись смутные воспоминания о каком-то диске из нашей коллекции фильмов, еще из той эпохи, когда мы увлекались фильмами ужасов. Это было недолго увлечение, потому что фильмы ужасов оказались слишком страшными для нас обоих.
Я подошел к краю дыры в полу, а Берни посветил внутрь. Я заглянул туда, вниз: квадратная дыра с деревянными стенами и деревянным полом, не очень большая и
