«Несмотря на всеобщую пропаганду в области развертывания индустрии… при личном ознакомлении становится очевидным, до какой степени Россия все еще остается преимущественно аграрным государством… Заводы, снабженные новейшими заграничными машинами, построены. Они в отдельности, быть может, функционируют, «поскрипывая». Будут ли они функционировать без трений в дальнейшем, в особенности в ближайшее время, после бесконечного смещения и арестов их руководителей, покажет будущее.
Несомненным является, однако, уже теперь, что для деревни потребуются десятки лет, чтобы достигнуть подъема и отдохнуть от поспешно проведенной коллективизации…»
Кестринг, конечно, попал пальцем в небо даже в отношении деревни – уже через три года колхозные рынки юга России ломились от продуктов.
Я не сторонник ссылок на те или иные «личные воспоминания», но сошлюсь все же на свидетельство доктора философских наук Ричарда Ивановича Косолапова, сына казака, ставшего советским работником. Отправляясь в 1940 году в служебную поездку по Кубани на автомобиле, отец прихватил с собой 10-летнего Ричарда, и он до сих пор вспоминает то отнюдь не показное изобилие, которое постепенно становилось в СССР бытом.
Да и от простых людей в разные годы приходилось слышать сказанное со вздохом: «Да-а, перед войной мы уже начали жить…»
Я уже об этом писал.
Не очень угадал немец и с влиянием на работу советской экономики «бесконечного смещения и арестов руководителей». Как учит нас почти шутливая наука мэрфология: «Удачный бомбовый удар противника по высшим штабам резко повышает боеспособность вашей армии».
А вот как написал Кестринг и о людях:
...
«Я не хотел бы обойти молчанием то впечатление, которое получилось у меня от населения вообще… Повсюду, как в городе, так и в деревне, можно было наблюдать распущенность молодежи, неуважение к каким бы то ни было авторитетам, «хулиганство», как это называют здесь. Я не зайду слишком далеко, если охарактеризую теперешнее поколение грубыми словами как «погрязшее в свинстве» в результате революции, подрыва всех идеалов и всякого авторитета…»
У бывшего тульско-германского помещика и советской молодежи идеалы и авторитеты неизбежно разнились, и даже – весьма… Но идеалы у нашей молодежи были – это показала война!
Тем не менее для нас, на мой взгляд, интересно и ценно то, что даже в 1937 году Кестринг после такой информативной вроде бы поездки оценивал достижения СССР Сталина без особых восторгов и даже вполне скептически.
Были ли у него для этого основания? Увидел ли он действительность или смотрел, но не увидел?
Ну, как сказать…
Конечно, Кестринг многого не понял – очень уж он при всем прекрасном знании русского языка ненавидел ту красную Россию, которая лишила его тульского имения и доходов с него.
Но в его отчете есть деталь, самим автором отчета (как, скорее всего, и его начальством) по достоинству не оцененная. Почти на всех остановках, даже в глухих местах, вокруг его автомобиля собиралась восторженная толпа. Еще бы – восьмицилиндровый двигатель мощностью 75 лошадиных сил и спецзаказ!
Но что кричали люди?
А вот что: «Наш новый ЗИС!»
Да, когда они узнавали, что это автомобиль германской марки, то огорчались… Но можно ли было представить подобную сценку в старой России? Если бы кто-то проезжал бы по тем же местам всего двадцать лет назад на классном по тем временам автомобиле, то никто в собравшейся толпе не сомневался бы, что это – «ихнее», а мы, мол, только и умеем, что лаптем щи хлебать…
А теперь все были уверены, что это – «наше»…
Ну, а если и не наше, то у нас такое скоро тоже будет!
На этой, вроде бы мелкой, детали кестринги и гитлеры через несколько лет с новой Россией и промахнулись! Они смотрели на советских людей как на «рабов тоталитарного режима», а в России уже вырастало племя «сталинских соколов».
В 1937 году все еще было в СССР в «строительном мусоре» и сами строители еще не блистали чистотой рук и физиономий.
Но они строили!
Строили под рукой Сталина и, значит, строили успешно.
Между прочим, уже в начале 30-х годов выполнение советских заказов заставило знаменитого немецкого авиапредпринимателя и конструктора Хейнкеля резко улучшить технологическую дисциплину и методы заводского контроля. «Я думал, – удивлялся Хейнкель, – что у меня отличный завод, но большевики работают лучше».
Конечно, тогда это был все же скорее комплимент – в начале 30-х годов далеко не на всех советских авиационных заводах та же, скажем, технологическая дисциплина была на уровне заводов Хейнкеля. К тому же в Германии не было такого явления, как вредительство, а в России – было. И было не в отчетах ОГПУ или НКВД, а в жизни. Ведь у новой России хватало врагов и ненавистников не только в полуграмотной кулацкой, но и во вполне образованной среде.
Да, для 1937 года многие наблюдения Кестринга не были результатом лишь искажения угла зрения…
Но уже в 1940 году…
Ах, не могу я, увы, втиснуть в эту книгу ряд захватывающих примеров того, что мы имели в 1940 году в области одного лишь авиастроения! Только в одном из многих подобных источников – в воспоминаниях наркома авиационной промышленности Алексея Шахурина, этим примерам, как говорится, «несть числа»…
Приведу один…
В 1940 году в СССР приехала с ответным визитом германская авиационная делегация. Через много лет Шахурин вспоминал:
...
«Немецкая делегация посетила и моторостроительный завод. В ее составе были специалисты, когда-то… работавшие на этом заводе. Они увидели самое современное оборудование и современную технологию. Моторы собирались у нас уже на конвейере, чего на германских заводах еще не было… Одна операция – посадка блока на картер – особенно поразила немецких специалистов. Тут точно в соответствующие отверстия входило множество шпилек – длинных и коротких. Осуществлялось это лишь нажатием кнопки – блок сразу садился на свое место. Пришлось признать, что русские тут обошли их».
Вряд ли в 1940 году и гости, и хозяева предполагали, что их продукции так скоро придется столкнуться в прямых и жестоких воздушных боях…
Но так произошло.
СТАЛИН в Великой Отечественной войне – это, пожалуй, самая недискуссионная (хотя для многих все еще, увы, дискуссионная) линия в теме Сталина…
Даже автор «академически» клеветнической книги о Сталине, современный гейдельбергский профессор Хайнц-Дитрих Леве (я с ним читателя позднее познакомлю теснее) признает: «К числу исторических заслуг сталинизма и лично Сталина относится то, что большевистская система почти в одиночку сумела сокрушить гитлеровскую Германию».
Такое признание, такая оценка из уст откровенного либерала худшего толка, записного антикоммуниста, заказного антисоветчика и антисталиниста, дорогого стоят! Поэтому на теме «Сталин и война» я могу долго не задерживаться, а начну с конца – с того, что по итогам войны можно уверенно утверждать, что Сталин – безусловный и очевидный полководец № 1 во всей мировой истории!
Это так уже потому, что Сталин стоял во главе победоносной страны и ее Вооруженных сил, одержавших победу в беспрецедентно масштабной войне, и близко не сравнимой даже с Первой мировой войной.
Мы знаем в новой истории мира, пожалуй, лишь шесть случаев, когда огромной войной реально руководили непосредственно верховные вожди нации. Это – если перечислять в хронологическом порядке: Петр Великий и Карл XII, Фридрих II, Наполеон Бонапарт, Николай II, Гитлер и Сталин.
При этом первой крупной войной, которая в системном смысле может быть отнесена к тому же типу войн, что и мировые войны ХХ века, была, вне сомнений, Северная война Петра. Она длилась более 20 лет, велась на огромных пространствах с задействованием крупных подвижных масс войск, с необходимостью серьезных усилий по организации тыла, коммуникаций, средств обороны и т. д.
В такой войне верховный вождь-полководец обязан мыслить как стратег не только в части непосредственно военных действий. Он должен быть организатором и двигателем всех военных усилий государства и общества – от работы промышленности до идеологического обеспечения войны.
Петр Великий со своей задачей справился не сразу, но в итоге справился блестяще. Карл безнадежно провалился.
Фридрих II вел войны хотя и успешно, спору нет, и звание «Великий» получил не зря, однако войны Пруссии были все же локальными. Да и спас пруссаков после их поражения от русских под Кунерсдорфом обожатель Фридриха – недолговечный российский император Петр III.
Наполеон начал блестяще, но в итоге задачу тоже провалил.
Николай II был органически бесцветен, поэтому и начал за упокой, и закончил тем же…
О Гитлере много говорить не приходится, в том числе и потому, что победителем Гитлера был именно Сталин.
