– Пусть даже и стреляют, – глухо буркнула Верна. – По-моему, парням все равно.
Залом и воеводы с удивлением покосились, дескать, все правильно поняли, не ослышались? Кивнула, не ослышались. Порою ловила себя на странном чувстве, будто заглянула туда, куда строгий хозяин смотреть запретил. Будто старую сказку рассказывают: «В девять палат заглядывай, к десятой не подходи». Что там увидишь? Говоришь с кем-нибудь из хранителей и глаза поймать не можешь, а когда по случаю ловишь, странно делается, ровно заглянула в темную пропасть. Пробуешь глубину высчитать, а не выходит – глубже, чем полагала, темнее, чем надеялась. «Какие чудеса полезут из тех глубин, какие чудовища? Чудо, чудовище… слова похожи, только от одного хорошо на душе делается, от другого, напротив, страшно».
– Зови своих, – коротко бросил Залом. – Попробуем.
– Что попробуем?
Усмехнулся.
– Саддхут Бейле-Багри, чью галеру я таскал по морям семь лет, норовом крут-крутешенек, и недоброжелателей у подлеца всегда хватало. Всех соседей обидел. И как-то выпало ему отвечать за безобразия. Чужих воев под стенами встало видимо-невидимо, самое время бросать в бой дружину, а он совет держит.
– С воеводами?
– Почти угадала. – Истинный князь кивнул. – Один из воевод, уж так судьба распорядилась, вышел ко всему и придворным звездочетом. Вылазку подготовили, четыре дня отрабатывали, каждое движение, каждую мелочь. Все точно под счет, ни мгновением больше, ни мгновением меньше.
– И что?
– Звездочет. – Залом пожал плечами. – Как просчитал, так все и вышло. Ушли за стену, на бесшумной ладье добрались до лимана, по суше подобрались к сокровищнице одного из саддхутов-соседей и подожгли город к Злобожьей матери. И ни одна живая душа ничего не видела. Все учел, сволочь, даже то, сколько шагов делает дозорный от угла до угла.
Ага, ясно. Лишь кивнула, убегая за десятком…
Девятеро молча выслушали воеводу и без единого слова кивнули. Верна прикусила губу. И кто бы объяснил, как они умудряются одеваться так, что на глазах постоянно лежит тень? Кто башлыком перевяжется, кто шапку на нос двинет, кто платок под шапку бросит, и свисает он по сторонам, бережет глаза от солнца и любопытных взглядов. Залом последний раз внимательно оглядел крошечный отряд и, бросив на ворота быстрый взгляд, резко, отрывисто крикнул:
– Пошли! Один, два, три…
Серый Медведь, Балестр и Гогон Холодный «впряглись» в правый конец запорного бруса, Тунтун, Маграб и Окунь – в левый, а Крюк, Змеелов и Белопер подперли плечами неимоверный спуд аккурат посередине. Огромный запорный брус, выструганный из цельного ствола дуба, со скрипом полез из упоров, мгновение висел в воздухе и с грохотом рухнул в паре шагов от ворот, подняв облачко водяной пыли. А когда немыслимая тяжесть припечатала и растрясла площадь, дрожь все почувствовали даже через сапоги.
– Десять, одиннадцать… – изумленно протянул Залом и, выгнув бровь, тяжеловесно покачал головой.
У тридцати здоровенных воев на это уходило времени больше, гораздо больше. К счету «пятьдесят» четырехугольный брус, толстый настолько, что, если поставить его стоймя, за ним не стало бы видно человека, даже самого дородного, падал на землю и на счет «пятьдесят один» успокаивался.
– Двенадцать, тринадцать… – между тем продолжали сотники.
Девятеро, ухватившись за упорные скобы, потащили ворота настежь, четверо с одной стороны, пятеро с другой, и тонкий просвет между гигантскими створками ширился и наливался цветом разнотравья, выстлавшего подножье холма по ту сторону каменного языка.
– Восемнадцать, девятнадцать… – Залом поджал губы и смачно припечатал кулаком ладонь. – Парни дело знают туго. Это очень непохоже на шутку.
– Наши открывают ворота на счет «восемьдесят два», – задумчиво буркнул Черный Коготь и на удивленный взгляд Верны улыбчиво пояснил: – Слава богам, хватило ума загодя проверить. У нас просчитано все: сколько времени занимает запор ворот, пробег через площадь, подъем в башни, выезд из-за скалы на каменный мост перед воротами. Тот звездочет саддхута в память запал – толковый парняга, хоть и вражина. Кто знает, что пригодится?
Понемногу к воротам стекались возвращенцы. Кто застал разминку девяти с брусом и воротами, таращились на молчаливых соратников, как на привидения, кто опоздал – спрашивал очевидцев, и те и другие, раскрыв рот, молча пожирали глазами десяток Верны.
Валялась на ложнице, тупо глядела в потолок и пребывала в совершенном бездушии. Жужела ворчала на бедовую девку, пыталась растормошить, но тщетно. Не хотелось ничего, даже шевелиться и гонять по рту язык. Что бывает с пузом, когда переешь и перепьешь, знали все, но как чувствует себя душа, наевшаяся впечатлений по самое «не могу», Верна могла рассказывать долго. Вчера над горами висел туман, потом налетел ветер и выдул морось напрочь. Внутри же поселилась неприветливая хмарь, и не подует ветер и не снесет жуткий туман.
Один за другим возвращенцы стали исчезать из крепости. Неподалеку от Бубенца, столицы княжества, в которой засели братцы-князья с дружиной, встали тучные леса, непроходимые ночью и непроглядные днем. Если все разом выйдут за ворота Последней Надежды, кто-нибудь глазастый это приметит, и понесется недобрая весть в Бубенец, а ведь известно, кто предупрежден – тот вооружен. Ходу из бубенецких лесов до города всего ничего, ночью еще меньше, стало быть, лучшего места не найти. В двадцатый день июля десяток Верны откроет ворота, и город встанет на уши.
– Ты купеческая дочь, при тебе охрана и мало-мало добра, – наставлял Верну Черный Коготь. – Ворота в город, слава богам, не заперты, плати мытную пошлину и входи. Серый Медведь – твой батюшка, ты упросилась поглядеть на город. Набьем две-три повозки барахлом, с тем и отправитесь. Дальше смотрите сами.
– Бубенцовские ворота не легче наших. – Залом кивнул на ворота Последней Надежды. – На счет «двадцать» управитесь. Еще «пятьдесят» – на сотню охраны. Лишь бы стрелять не начали.
– По-моему… – начала было Верна.
– Знаю, знаю, – усмехнулся истинный князь. – Слышали. Хорошо, если так. К тому же будет темно, вас мало, как бы своих не перестреляли. Все готово?
Все готово? Верна пожала плечами. Телеги снарядили, вооружение в полном порядке, мечи и сабли оправлены и ухожены, лошади накормлены.
– Отсыпайтесь. Выходите поутру, еще до рассвета. Поедете обходной дорогой, чтобы подойти к Бубенцу с противоположной стороны. Ни к чему, чтобы на вас лишний раз косо посмотрели.
– Бешеной собаке дневной переход не крюк, – горько улыбнулась Верна и, повернувшись, ушла к себе.
Залом и Черный Коготь многозначительно переглянулись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
