Мелоун дернулся, и рука шефа упала.
— Ты сделаешь это после того, что только что видел?
— У меня нет выбора.
— Зато есть у меня.
— Куда ты идешь?
Мелоун снова шагнул на лужайку. Солнце взошло, и теперь тень Мелоуна падала на траву.
— Фуриа! Ты все еще за дверью?
Щель расширилась.
— Что тебе надо?
— Слушайте — и вы, и шеф Секко. — «Почему я дрожу? Надо взять себя в руки». — Джон, я перехожу на другую сторону.
— Что?! — крикнул Секко.
— Я выдохся. Больше я не в команде.
— В какой команде? О чем ты?
— Посмотри, к чему это меня привело.
— Вернись на минуту, Уэс. Давай поговорим.
— Говорить больше не о чем.
— Но, Уэс, ты не можешь так поступить!
— Посмотрим.
— Подумай об Эллен…
— А о ком еще я думаю? Как, по-твоему, она сможет жить со мной, если я позволю Бибби умереть? Как я сам смогу жить после такого?
— Но это не выход…
Мелоун достал из кармана значок с надписью «Полиция Нью-Брэдфорда» и номером 7 — счастливым числом — и бросил его к деревьям. Солнце блеснуло на металле, как на подцепленной на крючок рыбе, прежде чем значок упал в траву.
— Фуриа, ты еще здесь?
— Я не попадусь ни на какие трюки легавых.
— Это не трюк, Фуриа. Они не хотят заключать с тобой сделку, а я хочу. Я знаю, где деньги.
— Где?
— Это моя цена. Я помогу тебе вернуть деньги и убраться из города, а ты вернешь мне дочь, когда окажешься в безопасности. У меня нет оружия, и мне наплевать, если ты украдешь миллион и доживешь до ста лет. Я хочу только получить назад моего ребенка и ради этого готов отправиться в тюрьму. Договорились?
— А что тем временем будут делать твои легавые дружки — держать меня за руку?
— Они сделают то, что я скажу. Чтобы добраться до тебя, им придется рисковать моей жизнью и жизнью Барбары, а на это они не пойдут. Верно, Джон?
— Подумай, Уэс, — сказал шеф Секко. — Фуриа никогда не отдаст тебе Барбару, что бы ты для него ни сделал. Он убьет вас обоих, как только ты поможешь ему выбраться из Нью-Брэдфорда.
— Я готов рискнуть.
— Если ты послушаешь меня…
— Я уже слушал, и это не сработало. Теперь я могу полагаться только на себя.
— Это не так…
— Это всегда было так.
— Значит, это всегда было неправильно. Нельзя уклоняться от ответственности.
— По-твоему, я уклоняюсь?
— А по-твоему?
— Хорошо, пусть так.
— Люди должны держаться вместе. Мы все в одной лодке…
— Не читай мне проповеди, Джон.
— Каждый достойный человек…
— Ко мне это не относится.
— Уэс, пока еще не поздно…
Мелоун повернулся спиной к деревьям.
— Фуриа!
— Да? — В вязком голосе слышался интерес.
— Отмени свой пятиминутный срок, чтобы я смог войти и поговорить с тобой.
— О чем?
— Ты все еще хочешь получить деньги, не так ли? Ну так без меня тебе никогда до них не добраться. Они в банковском сейфе.
— Где-где?
— Позволь мне войти, и я все объясню. Тебе не удастся вернуть деньги и смыться, учитывая, что ты убил Хинча и остался с одной Голди. Ты будешь нуждаться в помощи и сможешь получить ее только от меня. Ну как, договорились?
— Заткнись, Голди! — Щель стала еще шире. — О'кей, легавые, я отменяю пятиминутный срок, пока ваш парень пытается всучить мне свой товар. Но предупреждаю: если это трюк и вы попытаетесь ворваться в дом, пока мы разговариваем, мои первые выстрелы будут в Мелоуна и девчонку. Подними руки, коп, и входи.
Мелоун стоял в холодной прихожей Тэтчеров, пока Фуриа обыскивал его, и смотрел на Барбару, которая сидела на лестнице рядом с Голди, вцепившись пальчиками в ворс ковра и недоверчиво глядя на отца.
— Папа?
— Все будет хорошо, Бибби. С тобой все в порядке?
— Папа… — Она попыталась встать.
— Держи ее, Голди. — Фуриа шагнул назад.
Голди заставила девочку сесть, не сводя глаз с Мелоуна.
— Папа здесь, Бибби, и больше тебя не оставит.
Мелоун еще никогда не чувствовал себя таким сильным и уверенным в себе.
— Кончай распускать сопли, легавый. Выкладывай.
В руке Фуриа был полицейский кольт, который он успел перезарядить. За поясом торчал «вальтер», а ружье стояло у радиатора. Револьвер находился в четырех футах от живота Мелоуна.
— Нам лучше позаботиться о задней двери, — сказал Мелоун. — Она сломана, а снаружи восемь полицейских.
— По-твоему, я идиот? Я придвинул к двери холодильник и морозильник. — Фуриа сорвал маску Медведя-Папы, и Мелоун увидел его длинные и острые зубы. — Что это за болтовня насчет банковского сейфа? Какой болван мог украсть жалованье и положить его в банк?
— Не болван, а умница, — отозвался Мелоун. — Верно, Голди?
— Ты веришь легавому? — осведомилась Голди. — Говорю тебе, Фур, это уловка.
— Расслабься, куколка. Я хочу послушать, что у копа на уме. Допустим, Мелоун, деньги в банковском сейфе. Как мы их оттуда достанем?
— Очень просто, — сказал Мелоун. — Войдем в банк, откроем сейф и уйдем.
— И твои дружки нам это позволят?
— Позволят, пока у вас Барбара и я. Остановить вас означает убить меня и девочку — ты убедил их в этом. Так что они не станут вмешиваться.
Фуриа усмехнулся:
— А как мы откроем сейф?
— Они дадут нам банковский ключ.
Кольт уткнулся в живот Мелоуну, но он не сдвинулся с места.
— Я говорю правду.
— Да ну? За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я не знаю, как открывается банковский сейф? Нужно иметь два ключа — банковский и свой. Где же второй ключ? У тебя?
— Нет.
— Тогда у кого?
— Скажи ему, Голди, — обратился к женщине Мелоун.
— Что сказать? — отозвалась Голди. — Теперь ты понимаешь, Фур? Он пытается нас поссорить. Вот в чем его трюк.
— Погоди, — остановил ее Фуриа. — Что она об этом знает?
— Все, — ответил Мелоун. — Она украла жалованье из моего дома и сразу отнесла его в Национальный банк Тогаса. Моя жена видела только пиджак и брюки, поэтому решила, что это мужчина. Посмотри на ее лицо, Фуриа.
Лицо Голди застыло, а щеки побелели.
— Он врет, — с трудом заговорила она. — Фур, разве я когда-нибудь лгала тебе?
— Можешь это доказать? — обратился к Мелоуну Фуриа.
— Голди должна была расписаться, когда арендовала сейф. Она подписалась фальшивым именем, но со своими инициалами. У меня письмо Голди к ее сестре Нанетт — отправляйся в банк и сравни почерк. Он один и тот же.
— Покажи мне бумаги.
— Покажу в банке. Мне не позволили взять заявление об аренде.
— Вот видишь, Фур? — сказала Голди. — У него ничего нет! Кому ты веришь — ему или мне?
— Значит, ты не арендовала банковский сейф, Голди?
— Нет.
— И у тебя нет ключа?
— Нет!
— Пожалуй, нам лучше это проверить, — сказал Фуриа. — Пошли отсюда.
— Куда? — взвизгнула Голди. — Что ты собираешься со мной делать, Фур?
— Посмотреть, есть ли у тебя ключ. Пошли в комнату.
Голди поднялась.
— А если ты не найдешь его у меня, то позволишь мне сделать с этим сукиным сыном то, что он заслуживает?
— Это моя забота. — Фуриа обратился к Барбаре: — Поднимайся в спальню, девчонка.
— Делай то, что он говорит, Бибби, — сказал Мелоун. — Иди наверх и оставайся там, пока я тебя не позову.
Барбара поднялась на площадку и исчезла. Мелоун и не подозревал, что она может двигаться так быстро.
— В комнату! — приказал Фуриа встревоженной Голди, взяв ружье в левую руку и взмахнув им. — Ты тоже, легавый!
Они вошли в большую гостиную. В камине горел огонь.
— Можно, я встану поближе к огню? — спросил Мелоун. — Я замерз.
— Стой, где стоишь. Там инструменты, которые могут подать тебе разные идеи. — Фуриа повернулся к Голди: — Раздевайся.
— Что?!
— Снимай с себя все.
— При нем?
— Если он позволит себе лишнее, то умрет, прежде чем успеет получить удовольствие. Раздевайся!
Голди начала возиться с «молнией» слаксов.
— Если бы ты знал, паршивый коп, сколько раз я спасала от пули твое отродье! Вот твоя благодарность! — Она сбросила туфли, сняла слаксы и швырнула их в сторону Фуриа.
— Вряд ли Голди держит ключ при себе, — сказал Мелоун. — Она где-то его спрятала.
— Выходит, ты уже не так уверен? — усмехнулся Фуриа. — Посмотри в ее туфлях и слаксах.
Подобрав туфли, Мелоун обследовал подошвы и подкладку, потом попытался отвинтить каблуки. После этого он осмотрел слаксы и покачал головой.
— Рубашку, — приказал Фуриа Голди.
Она сняла блузку и бросила в лицо Мелоуну. Он ощупал вещь, уделяя особое внимание швам, и снова покачал головой.
— Лифчик, — сказал Фуриа.
Голди расстегнула бюстгальтер, и он упал на пол. Мелоун подошел и подобрал его. Женское тело находилось рядом с его лицом, но не вызывало у Мелоуна никаких чувств.
