– Ну ты дал! – сказала тихо.
– Ну ты взяла! – откликнулся Вадим в тон, словно отозвался на пароль.
Странно, но её тело тоже отблескивало в неровном сиянии свечей, словно полированное, – а на ней-то с чего было проступать поту, если с начала сеанса Юлька не шелохнулась?
– Проверять не буду, – добавила она. – Верю на слово. К тому ж умоталась, как… Ничто не даётся даром, верно? Я будто постарела на эти годы, которые мы сейчас перескочили, – судьбу не обманешь, нет…
Закинув тонкие руки, девочка вдруг притиснула его лицо к своей взмокшей груди, будто захотела всё-таки «смешать пот». Не удержавшись, он слизнул пару капелек в уютной ложбинке и вздохнул с сожалением: большего нам не дано, увы. Разные категории.
– Пойдём-ка тебя ополосну, – сказал Вадим ворчливо. – Пока не начала разлагаться. «Живого мыла», правда, не обещаю – как и безразмерного корыта.
– А где зверюга? – вдруг вспомнила девочка. – Никуда не забрался?
– Сбежал давно! – засмеялся Вадим. – Ты по размеру ему не подходишь. – И повторил вслух: – Разные категории.
На удивление тихая, беспрекословно подчиняясь его рукам, Юля позволила себя отмочалить в простом тазу, затем и одеть – словно малявка-дошкольница, опекаемая заботливым папашей. И так же послушно отправилась домой, не требуя новых развлечений.
Проводив её до самого «бегунка» («подмазанная» норушка-вахтёрша очень натурально изобразила спящую), Вадим уже собрался залечь, когда в дверь неожиданно поскреблись. И кто это, интересно? На облаву домовичков походило мало, к тому же те обычно являлись с собственными ключами; а гостей посимпатичней он спровадил. Недоуменно хмурясь, Вадим пошёл открывать.
В тёмном проёме стояла Алиса, завернувшись в просторный шёлковый халат с капюшоном, предусмотрительно надвинутым на самые глаза.
– Решил сачкануть напоследок? – осведомилась она. – Ну-ка пропусти!
Без церемоний женщина скользнула мимо Вадима в комнату, и тому осталось только запереть дверь и последовать за ней. Алиса уже уютно расположилась в его потёртом единственном кресле, поджав голые ноги и сбросив капюшон с пушистой головы.
– Забыла халат раздвинуть, – ворчливо заметил Вадим. – Квалификацию теряешь.
– Вот так? – коротким рывком она обнажила грудь до сосков. – Могу и вовсе снять, мне не трудно.
– А то не знаю. Так чем обязан?
– Ответный визит, – ответила Алиса, дежурно улыбаясь. – Не всё же тебе нас объедать?
Вадим пожал плечами:
– Могу предложить чаю с чёрными сухарями. Устроит такая экзотика?
– Почему нет? С детства обожаю сухари.
– Тоже мне – Шувалова! Откуда такие плебейские замашки?
– Так экзотика же! В наши распределители сухарей не поставляют.
– Будь я завистлив, сказал бы: зажрались. Впрочем, рад угодить. Будут ещё пожелания?
– По-твоему, зачем я пришла? Ты же из меня наркоманку сделал! Иногда даже думаю…
– Что?
– Так, ничего.
– Ты мне льстишь, – Вадим недоверчиво усмехнулся. – Неужто какой-то массаж, к тому же исполненный дилетантом, может сравниться с почётом и благополучием лучших наших братьев, членов «золотой тысячи»?
Фраза вышла двусмысленной – а впрочем, он этого и хотел.
– Разумеется, нет! – со внезапной злостью откликнулась Алиса. – Это ты себе льстишь! Думаешь, я пошла бы за тебя?
– В чём дело, beauty? – помолчав, спросил он. – Ты что, поссорилась с Марком?
– Конечно, нет – разве с ним можно поссориться? Но…
– Давай, Алиска, колись – ты же пришла не ради массажа! Во всяком случае, не только.
– С недавних пор я стала его побаиваться. Он сделался какой-то одержимый, беспощадный. И глаза будто заледенели… Порчу на него навели, что ли?
– Ну да, ещё про сглазы расскажи! С каких именно пор?
– Вот как перевели его в пастыри…
– Что особенного: человек нацелился на большую карьеру. Открылись новые горизонты, невиданные перспективы.
– Да что я его, первый год знаю? Если б дело было только в этом, у него глазки бы разгорелись, как у волка. Он же всегда был азартен – игрок!
– Ну, милая, все меняются с возрастом.
– Кроме тебя.
– Не обо мне речь… Что-нибудь ещё?
– Последнее время он не ночует дома.
– Действительно ужасно.
– Можешь смеяться, но без него в квартире ещё страшней. Вот и сегодня…
– И поэтому ты решила заночевать у меня?
– Ведь это ты запугал меня своими пророчествами!
– Я только предупреждал не шляться, где попало.
– Во всяком случае, до утра я отсюда не уйду.
Вадим посмотрел на гостью внимательней: кажется, она говорила всерьёз, – поинтересовался:
– А ежели домовята нагрянут?
– В такое время? Конечно, они придурки, но не настолько же!
– Хорошо, – уступил Вадим. – К счастью, от прежних времён у меня сохранилась раскладушка.
– Уж не думаешь ли ты, будто я стану спать отдельно?
– Предлагаешь вообще не спать?
– А если я пообещаю не приставать?
– Что, и сдержишь? – не поверил Вадим.
– Я когда-нибудь врала?
– Да постоянно – с экранов.
– А тебе? Ну, вспомни!
Пожав плечами, он разложил старенький диван, уже отвыкший от таких трансформаций, и добыл из шкафных глубин резервную подушку и одеяло. Впрочем, одеяло оказалось лишним – едва улёгшись, Алиса отбросила его даже с негодованием, и только Вадим опустился рядом, как женщина прижалась к нему всем горячим телом, крепко обхватив руками.
– Осуществляются мечты, – снова пробормотал он. – Тебя не остудит, если я признаюсь в любви к другой женщине?
– Какие глупости! – напористо зашептала Алиса в самое его ухо. – И ты можешь думать об этом, когда я рядом? Знаешь, сколько зрителей обо мне грезят? Опомнись, дурачок!
– Так они ж видят свою мечту только выше пояса.
– А чем тебя не устраивает моя нижняя половина? – возмутилась она. – Ну-ка, ну-ка!..
– Похоже, предстоит весёлая ночь, – со вздохом посетовал Вадим. – Давай-ка я лучше займусь массажем.
– Лучше бы трусы снял. Я-то ведь голая!
– Для массажа это не обязательно, как сказал бы Марк. К тому же мои трусы – единственное, что нас пока разделяет. Дальше отступать некуда!..
Действительно, ёрзая по нему грудью и бёдрами, женщина к этому времени улеглась на Вадима целиком, почти касаясь губами его рта, – для массажа позиция нетрадиционная, прямо скажем. Чтобы притушить её натиск, Вадим принялся разминать крутые формы гостьи, куда только мог дотянуться, вежливо отвечая на голодные поцелуи. Как ни странно, Алиса отчасти соблюдала договор, а может, просто боялась отпора, и последнего рубежа не нарушала – иначе б он не поручился за свою восставшую плоть. Но и без того ночка выдалась на славу: если Вадим и сумел прикорнуть, то с часок, вряд ли больше. А уж всё прочее время было заполнено её пылкими касаниями да горячечным шёпотом. И нельзя сказать, что Вадиму не нравилась такое соседство, хотя беспокойное. Эти запахи, соки, ощущения – господи!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
