через несколько минут спустилась вниз в одежде Ника — та, конечно, висела на ней мешком, зато была теплой и сухой.
Когда она появилась на кухне, Ник поднял глаза и рассмеялся.
— О, очень мило, — сказал он, протягивая ей кружку дымящегося чая. — Входите, я тут камин зажег.
Он прошел в гостиную и указал ей на кресло у камина.
— Грейтесь, — сказал он и плюхнулся в кресло, по другую сторону камина.
— Спасибо за одежду, — сказала Рэйчел, — и за чай. Откуда вы знаете, что моя машина припаркована в полумиле отсюда? — вдруг резко спросила она, и Ник засмеялся.
— Видел, как вы оставили ее там сегодня утром, — сказал он.
Рэйчел посмотрела на него поверх кружки.
— Так значит, наша встреча на холме была не такой случайной, как мне показалось, — весело сказала она.
— Ну, я просто подумал — может, вам не помешает компания для прогулки. — Ника этот вопрос, казалось, совершенно не смутил. — Да и вообще, Вомбат сказал, что хочет пройтись.
— Ясно. Значит, все дело в тебе, а, собака? — сказала Рэйчел, подталкивая Вомбата, блаженно спящего у камина. — Ох и трус же у тебя хозяин — сваливает на тебя ответственность за свои решения!
— Ну нет, — весело сказал Ник. — Решение принял я сам, он просто поддержал меня. — Он выдержал паузу и, глядя на девушку, одетую в его одежду и свернувшуюся калачиком в кресле у камина, спросил: — Вы не сердитесь?
Рэйчел словно бы задумалась на мгновение, прежде чем ответить.
— Нет, — сказала она, — Вомбат — прекрасная компания. — Она допила чай и встала. — Мне пора. Сегодня рождественская вечеринка в редакции. — Она бросила взгляд за залитый дождем сад, на унылые, по-зимнему голые участки земли за ним. — Вижу, ваши окна выходят на тот самый пресловутый участок, где планируется застройка, — заметила она, сообразив, что перед ней. — Эти новые дома будут у вас прямо за забором.
— Это верно, — спокойно согласился Ник, — но я надеюсь перебраться в другое место до того, как их построят.
Он отвез ее туда, где она припарковала свою машину, и она пересела, захватив сумку с мокрой одеждой.
— Нужно будет как-нибудь вернуть вам вещи, — сказала она.
— Я заеду и заберу их после Рождества, — ответил Ник. — Завтра я уезжаю — буду праздновать Рождество с мамой.
Когда Рэйчел вернулась домой, на экране телефона уже светилось текстовое сообщение:
«Счастливого Рождества, Рэйчел. Не пропадайте.
Жаль, что у меня дома не было омелы[20]».
Рэйчел улыбнулась и, поддавшись внезапному порыву, молниеносно отстучала ответ:
«Мне тоже жаль».
Только на следующий день после Дня подарков у Рэйчел наконец-то дошли руки до писем, лежавших в жестянке из-под печенья. Рождество она, как всегда, праздновала с бабушкой: они провели вместе три тихих дня, ели рождественский ужин, прогуливались по набережной Белмута, смотрели телевизор и разговаривали. Из этих разговоров Рэйчел узнала еще кое-что о детстве бабушки, и сердце у нее щемило, когда она представляла себе девочку, оставшуюся без матери. Она рассказала бабушке о найденных могилах на кладбище, и Роуз сказала, что тоже нашла их, когда умерла ее бабушка. Это она написала на камне имя Джейн Дэй и строчку из Библии.
— Я ее не любила, — сказала она, — но понимала, что она была бы совсем другой, если бы не дедушка.
— А Молли? Твоя мать?
— Она упокоилась с миром. А я начала новую жизнь.
За эти три дня она получила несколько эсэмэсок от Ника.
«Нафарширован фаршированной индейкой».
«Здесь есть омела. Жаль, что нет тебя!»
«Вомбат ждет не дождется настоящей прогулки. Просил лизнуть тебя от него в нос!»
«Еще один пирожок, и я лопну».
«Игровая приставка — класс, жаль, не мне подарили!»
«Выпьем чего-нибудь в четверг? В „Замке“».
«Ты не выходишь у меня из головы. Когда ты успела там поселиться?»
Рэйчел отвечала легкомысленно-шутливо на все, кроме последнего. На этот вопрос у нее не было ответа — ни шутливого, ни серьезного. Если на то пошло, она сама могла бы спросить его о том же. Ник все время был где-то на периферии ее мыслей с тех самых пор, как они расстались в Чарлтон Амброуз в четверг — не мешал, не тревожил, но и не уходил. Она могла только гадать, почему он все время пишет ей, а не звонит, но, прочитав последнее сообщение, поняла: такие вещи легче писать, чем говорить. Тут все-таки остаются варианты: можно ответить, а можно и промолчать без лишней неловкости для обеих сторон. Сейчас она решила промолчать, и Ник вновь отступил куда-то на второй план.
Вернувшись домой в среду, ближе к вечеру, Рэйчел разожгла камин, задернула занавески на темном окне и наконец уселась читать письма из жестяной коробки. Развязала обе пачки и увидела, что не все письма к Молли — от Тома. На конвертах были разные обратные адреса, написанные разными почерками. Рэйчел разложила письма из обеих пачек на столе и рассортировала по датам на почтовых штемпелях, чтобы читать по порядку.
Было непонятно, как попали обратно к Молли письма, которые она писала Тому. Может, их вернули ей после его гибели? Рэйчел отыскала информацию о Фредди и Томе на сайте, посвященном захоронениям военного времени, и знала теперь все, что было официально известно об их смерти.
Фредди был убит в первый день битвы на Сомме. Согласно сайту, капитан Фредерик Джордж Херст из первого батальона Белширского полка (легкая пехота) погиб в бою 1 июля 1916 года, в возрасте двадцати четырех лет.
Капитан Херст был женат на Хизер Мэри Херст из поместья Чарлтон Амброуз, Белшир. Его имя увековечено на мемориале в деревне Типваль на Сомме.
Рядовой Томас Картер, номер 8523241, из первого батальона Белширского полка (легкая пехота), погиб 1 августа 1916 года в возрасте двадцати трех лет.
Похоронен в деревне Типваль на Сомме.
На сайте было фото надгробия с именем Тома, названием полка и датой смерти. И больше никаких подробностей. Ни слова о семье. Ни слова о Молли.
Итак, теперь Рэйчел знала, когда погибли эти двое, но знала и то, что от большинства тех, чьи имена выбиты на памятнике в Типвале, не осталось даже могил. Может, и Фредди остался лежать где-нибудь в ничейной земле? Очевидно, он погиб в первый кровавый день битвы на Сомме, когда там за одни сутки полегло шестьдесят тысяч человек. Участвовал ли Том в том же бою? Скорее всего, да, они ведь с Фредди были в одном батальоне. Но, может быть, по какой-то причине именно в тот день ему не пришлось идти в
