Табита обняла и расцеловала Пирса.
— Дорогой, ты не говорил, что здесь будет пресса.
— Я сам об этом не знал, — сказал Пирс. — Ты не против, если нас щелкнут пару раз?
— О.., не знаю… — Ее смущение было столь же очаровательным, сколь фальшивым.
— Мисс Левин, пожалуйста, сделайте одолжение, — умоляюще проговорил Джо и заискивающе улыбнулся. — Это украсит мою статью и сделает ее интереснее.
— Да, дорогая, почему бы и нет? — заметил Пирс. — А затем мы тонко намекнем, что ты, вероятно, сыграешь роль Леди. Для нас это будет чудесная реклама. К тому же это опубликует «Санди таймс», весьма солидный журнал.
— О! Ну что ж… Хорошо, я согласна. Но прежде мне нужно удалиться на несколько минут и сделать себе лицо.
Вы подождете меня? — обратилась она к фотографу.
— Разумеется, мадам. Сколько угодно.
Мадам Левин потратила на приготовления более сорока пяти минут. Даже Пирс затосковал и стал рассказывать Джо о своем детстве. Причем чувствовалось, что он хорошо все обдумал и отрепетировал.
— У меня было необыкновенно счастливое детство, — поведал он. — Да и не только у меня. Мы все были счастливы. Отец умер, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Для меня это была трагедия, но до этого времени все шло прекрасно. Каждое лето мы проводили в Корнуолле, а зимой жили в прекрасном доме в Лондоне, в Кенсинггоне, где я катался на лодке в Круглом пруду.
Мы с мамой часто заходили поболтать к Питеру Пэну.
Конечно, это были мрачные времена, особенно когда мне исполнилось восемь лет и пришлось идти в школу, которую я ненавидел. Но во всем остальном я чувствовал себя прекрасно. Кстати, школа пошла мне на пользу. Я стал более остро ощущать прелесть каникул. Но больше всего меня радовало, что я почти всегда получал награды за работу в драматическом кружке.
— Это понятно, — заметил Джо, делая записи в блокноте на скорую руку. — Можно ли сказать, что именно там вы получили первый импульс к актерской карьере?
— Не думаю, хотя мне всегда нравилось быть в центре внимания и я с удовольствием играл в школьных спектаклях. — Пирс скромно улыбнулся.
В этом можно не сомневаться, ехидно подумал Джо.
Затем Пирс долго и нудно рассказывал о своей дальнейшей жизни, о службе в военно-воздушных силах, о первых театральных успехах и обо всем прочем.
— А когда вы познакомились со своей первой женой?
— Ах да! — воскликнул Пирс, сделав вид, что забыл такую важную деталь своей жизни. — Она была замечательной актрисой и прелестной женщиной. Мы очень любили друг друга, но, видите ли, профессиональный успех всегда мешает семейной жизни, даже разрушает ее.
Через два года наши творческие устремления стали серьезным препятствием для брака. Развод был неизбежен.
— А в чем, собственно, заключались эти препятствия? — осторожно спросил Джо, лихорадочно вспоминая даты, вычитанные из досье.
— О, все очень просто, — охотно сказал Пирс. — Моя жена получила весьма заманчивое предложение сыграть роль Дженнифер Дюбсдат в пьесе «Дилемма доктора», которая шла тогда в Бристоле. А я в это время заключил контракт на спектакль в Эдинбурге. Мне казалось тогда, что жена должна поехать со мной. Но она этого не сделала. Возможно, я вел себя несколько эгоистично, но, по-моему, я имел право надеяться на это.
Так мы и расстались.
— Да, да, вы правы, — согласился Джо.
— С тех пор наши пути разошлись, и вскоре мы развелись. Это произошло в 1956 году, если не ошибаюсь.
— И все это время вы работали в одной труппе? С 1950 года по 1958-й, когда стали знаменитым? Ведь это очень большой период времени, не так ли?
— Мистер Пэйтон, многие актеры годами не выходят за рамки рутинных репетиций и выступлений, — заметил Пирс. — Увы, я не был исключением. В конце концов я последовал за женой в Бристоль.
— А вы никогда не пытались попробовать свои силы в Голливуде? — спросил Джо спокойным и безразличным голосом, чтобы не вызвать подозрений у собеседника.
— Нет. Никогда, — твердо ответил тот, но Джо показалось, что Пирс слишком поторопился с ответом.
Впрочем, он мог ошибаться. Джо пристально посмотрел на Пирса. Тот напряженно улыбнулся. — Конечно, мне следовало это сделать, но, к сожалению, обстоятельства сложились иначе. Правда, Голливуд сам пришел ко мне с фильмом «Городские кузины». Все остальное вам хорошо известно.
— Разумеется, — сказал Джо и затем выслушал рассказ Пирса о его пристрастиях, любимых ролях, интерпретациях образов, амбициях, теориях театрального искусства и прочей ерунде, смертельно скучной для читателей. Однако без этого он не получил бы ответа на те вопросы, которые всегда интересовали публику. Например, такие: почему вы никогда больше не женились, как подействовал на вас развод, много ли денег вы надеетесь собрать для постановки «Леди из Шалотта» и тому подобные.
Один из них Джо уже задал:
— А как с финансовым обеспечением постановки «Леди из Шалотта»?
— О, все хорошо, надеюсь, — уверенно ответил Пирс. — В этом деле самое главное — заполучить громкие имена. Будут имена — будут и деньги. Мне крупно повезло. Я уже договорился с Дэвидом Монтегю.
Дамиан Латиенс займется лирической частью. Он, конечно, молод, но необычайно талантлив. Это профессионал высшего класса. Лидия Винтур займется костюмами и декорациями, а Джулиус Ховач сыграет роль Рыцаря. Для меня это большая удача. «Скажи всем, — убеждал он меня, — что я делаю это ради высокого рейтинга мюзикла».
— Вы правы, — согласился Джо. Имена действительно впечатляли. Один Дэвид Монтегю чего стоит!
Пирс Виндзор, несомненно, проявил редкий талант импресарио.
— Любопытно, почему вы переключились с актерской деятельности на режиссерскую? — вдруг спросил Джо, искренне заинтересованный.
— Это не совсем так, мой друг, — возразил Пирс. — Я уже много лет занимаюсь режиссурой. Вы должны знать, что я поставил несколько спектаклей, хотя до этого никогда не занимался мюзиклами. Но при этом я всегда остаюсь актером и играю даже в спектаклях, которые ставлю сам.
— О, конечно, — проговорил Джо, стараясь не раздражать собеседника.
В этот момент на пороге появилась Табита Левин.
Она выглядела почти так же, как и прежде.
— Пирс, дорогой, фотограф просит нас пройти на кухню. Ты можешь сейчас это сделать?
— Конечно, — ответил тот. — Джо, выпейте еще немного вина. Я постараюсь не задерживаться.
— Благодарю. — Джо налил себе немного тоника и уставился в окно. Сад был просто великолепный, но слишком уж ухоженный. Даже цветы казались ненатуральными, словно их раскрасили. Джо вошел в комнату и направился к книжным полкам, на которых стояли обычные для людей такой профессии книги — биографии актеров, монографии по искусству, собрания сочинений Диккенса, Троллопа и других классиков. На самой верхней полке Джо увидел знакомую обложку своей книги «Скандалы».
