Огненная фея уже блестела и порхала около алтаря. Это была та же самая фея, которая укусила Пиараса две ночи назад, или это была ее сестра-близнец. А может быть, все огненные феи выглядят одинаково. Я не знаю. Да и не все ли равно?!
Верховный шаман вытащил из складок мантии кинжал. Я видела его точную копию прошлой ночью. Треугольное лезвие длиной в фут, рукоятка инкрустирована драгоценными камнями, головку эфеса венчал рубин размером с детский кулак. Тот кинжал уже сослужил свою службу, когда его воткнули в письмо, пришпилив к воротам посольства. Я права: психи всегда запасливы. Он положил кинжал на алтарь рядом со шкатулкой.
Пиарас поймал мой взгляд: в его расширенных от ужаса глазах читалась паника… и надежда. С кляпом во рту ему удалось произвести только некое подобие мычания. Он не сдавался, еще не время. Он не представлял, как я собираюсь избавить его от удара кинжалом в сердце, но надеялся, что я это знаю.
Я знала.
Верховный шаман вынул Сагред из шкатулки и положил на алтарь рядом с кинжалом.
Порхающий перед моим лицом самец выпустил голубое пламя и спикировал мне на шею. Я шлепнула по нему, но он успел улететь. Только после его бегства я почувствовала жгучий укус и дотронулась до шеи — мои пальцы тут же стали мокрыми от крови.
Запах крови и обещание целых рек крови привлекли огненных фей. Они были очень осторожны — все, кроме феи Пиараса. Она порхала вокруг Сарада Нукпаны и Пиараса блестящим ярко-оранжевым светлячком. Она страстно хотела есть. Красавица, но совсем без мозгов! Ей бы лучше порхать где-нибудь в другом месте, подальше отсюда! Пиарас напрасно старался избавиться от оков на запястьях, державших его руки поднятыми над головой.
Нукпана одним ударом руки сбил фею в полете и сразу же раздавил. Он вытер руки об алтарь, даже не посмотрев на них, как будто прихлопнул надоедливую муху. Сагред еле заметно блеснул. Если бы я моргнула, я бы пропустила свечение. Кто-то проснулся… и он был голоден.
Защита Сарада Нукпаны стала плотнее, как будто он увеличил ее мощь. Он был очень осторожен. Сквозь такой экран не проникнет никто и ничто, пока создавший его сам не позволит. Мне было знакомо то, чем он воспользовался, — защитный круг, отделявший его от пробуждающегося Сагреда, а также от заклинаний, людей и оружия.
Маленький серебряный амулет не был оружием — но я знала, как в оружие его превратить.
Одну руку гоблин положил на Сагред, а другой, в крови, махнул мне, предлагая подойти ближе.
— Освободите ее! — приказал он страже.
— Сэр, а вы?
— Освободить, я сказал!
— Как скажете, мой примару.
Он снова махнул мне рукой, приглашая подойти поближе.
— Приглашаю амулет и вас.
Помня то, что мне сказал Микаэль, я старалась быть достаточно близко к Сагреду, чтобы избавиться от амулета без обычной встречи со смертью. Я сняла через голову бриллиантовое колье с амулетом. Я могла дышать и жить. Хорошо. Микаэль был прав.
Надеюсь, мой отец тоже был прав.
Мощная энергия лишает тебя способности видеть свою собственную жадность… и связанные с нею последствия. Я не знала, сработает ли это. Я не знала, может, ответная реакция защиты Сарада Нукпаны убьет меня. Но, принимая во внимание довольно близкое присутствие гоблина — настолько близкое, что от его дыхания могла запотеть поверхность Сагреда, — и Пиараса, которого собираются убить ради варварского эксперимента, все это не имеет значения.
Я швырнула амулет гоблину.
— Лови!
Амулет пролетел через невидимые глазу щиты Сарада Нукпаны и упал в его протянутую испачканную кровью руку… щиты перестали существовать, когда он сделал движение, чтобы поймать амулет. Обсидиановые глаза гоблина стали круглыми, когда до него дошло, что он натворил.
Сагред, Сарад Нукпана и кровь, чтобы связать их, — и никакой преграды между ними.
Не знаю, принадлежала кровь на его руке ему или это была только кровь мертвой феи. Сагреду все равно. Жертвоприношение есть жертвоприношение. А он был голодным.
Незначительное количество крови для жертвоприношения и нарушенная целостность магического круга. Самые простые магические штучки — самые лучшие.
А жадность отупляет. Всех, без исключения.
Нити белого огня обвили запястья гоблина, как стальные лозы, прочно закрепив его там, где он стоял, постепенно поглотили его руку, так и не выпустившую амулет, дальше заскользили вверх по руке к плечу, нити света обматывались и сжимали его, жадно поглощая все тело. Тонкий замирающий крик вырвался из колонны белого пламени, которая раньше была Сарадом Нукпаной.
Потом он исчез.
Свечение Сагреда угасло и превратилось в крошечную точку. А потом исчезла и она, оставив холодный и темный камень на алтаре.
Глава 24
После того как Сагред поглотил Сарада Нукпану, наши охранники вдруг вспомнили, что они должны стоять на посту где-то в других местах и им срочно надо туда. Очевидно, их преданность исчезла вместе с их лидером. Огненные феи тоже улетели. Через несколько секунд на опушке леса остались мы одни.
Поскольку отчаяние, доводящее до безумия, ушло, я осознала: это наконец-то был один из моих успехов. И поскольку игра со смертью закончилась, я стала на удивление тихой. Пиарас был жив. Я не попала внутрь Сагреда. Внутри Сагреда был Сарад Нукпана. Теперь никто нашим жизням не угрожал. У меня не было сил ни на что, и я ничего не хотела.
Я вытащила кляп изо рта Пиараса.
— Ты в порядке?
Он судорожно вдохнул и кивнул. Я больше не могла терпеть: мне тоже было мало воздуха. Проклятый тугой корсаж.
Я вынула из лифа припрятанную шпильку для волос и принялась ею орудовать над кандалами Пиараса. К счастью, там был только один замок. Я не хотела упускать из виду Сагред, разделявший алтарь с Пиарасом, но у меня не было выбора. Я услышала щелчок и подняла взгляд. А’Захра Нуру с изящным кинжалом в худенькой руке уже орудовала над замком, сковывавшим лодыжки Пиараса. У меня был только один замок, и я все еще возилась с ним. Нет, я никому ни в чем не конкурентка.
— Спасибо вам, примари.
Она улыбнулась.
— Нет, спасибо вам, госпожа Бенарес.
Позади нас раздался стон. Это, видимо, принц приходил в сознание.
— Идите, я закончу, — предложила я.
Она кинулась к принцу. Если мне повезет, он тоже сможет ходить. Мне было что нести. Оно было легче, но гораздо опаснее.
Как только я открыла замок на оковах, Пиарас тут же сел и вытащил из рукава стилет.
— С последним я сам справлюсь, — сказал он.
И справился. Гораздо быстрее, чем, по моему мнению, можно открыть замок обычным ключом. Пиарас оказался очень продвинутым, можно даже сказать — профессионалом.
Он заметил мое удивление и, покраснев до кончиков ушей, слегка улыбнулся.
— Фелан научил.
Да, все-таки с Феланом предстоит долгий разговор.
Пиарас снял последние оковы и забросил их за алтарь.
— Что ты сделала? — Он понизил голос, чтобы его не услышала примари Нуру. — Ты использовала… — Он бросил быстрый взгляд на Сагред.
Я покачала головой.
— Только мои мозги. — Я усмехнулась. — И некоторые советы моего отца. Нукпана не ожидал.
Сагред казался на алтаре темным и безжизненным.
— А что же он делает? — прошептал Пиарас.
Я скривила гримасу.
— Переваривает.
— Уходим, сейчас же, да? — Пиарас спросил так, как будто уже ушел.
— Сразу же, как только вернем его, — я указала на Сагред, — обратно, — я указала на шкатулку.
— Мы должны взять его с собой? — взволнованно поинтересовался Пиарас.
— Боюсь, что придется.
— А ты не можешь просто взять его и положить в шкатулку?
— Я бы не хотела к нему прикасаться.
— Может, что-нибудь придумаем.
— Можно мне предложить помощь? — раздался сзади нас вежливый голос.
От неожиданности мы оба подпрыгнули.
Глава 25
Лечь спать было легко. Уснуть — трудно. Попробуйте заснуть с орущими над вами одиннадцатью пиратами… и шепчущим ваше имя Сарадом Нукпаной.
Я находилась на «Фортуне» и лежала в каюте Фелана, пытаясь урвать несколько часов сна. Команда готовилась отчалить. Это не займет много времени и усилий. Кузен прибыл в порт быстро и таким же макаром готов был очень быстро отчалить. Час назад небольшая манипуляция с ветром одного мага погоды — друга Гарадина — помогла «Фортуне» поднять якорь и отправиться за границу островов, где ее поджидала пара кораблей хранителей. Чародей сильно ослабел, почти до полного изнеможения, от таких усилий. Я слышала его храп в соседней каюте. Что-то другое заставило меня проснуться.
Мы с Микаэлем долго беседовали, пока я не завалилась спать. Многое из того, что мы обсуждали, мне нравилось, но многое и не нравилось. Но мы оба сошлись в одном — мое пребывание в Мермейе обсуждению не подлежит.
