я бросаюсь бежать по крыше, отчаянно ища другой выход. Если парни живы и Джованни тоже, то ничего не изменилось. Я все еще мишень, все еще девушка, которую Джованни будет использовать, чтобы держать над головами своих сыновей. Только у Леви другие планы. Он прямо там, мчится за мной, как гребаный торнадо, уничтожающий все на своем пути.
Он мгновенно хватает меня и, вместо того чтобы тащить до болезненной остановки, толкает вперед, падая на колени и прижимая мою грудь прямо к черепице крыши. Я вынуждена ухватиться за край крыши, чтобы не упасть и не встретить свою ужасную смерть внизу.
— Это то, чего ты хочешь? — выплевывает он, хватая меня за прядь волос и прижимая меня еще ниже, пока моя грудь не соскальзывает прямо с края крыши. — Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя? Позволил тебе упасть, чтобы ты могла выкрасить чертов асфальт в красный цвет?
— ОТПУСТИ МЕНЯ, — кричу я, чувствуя, как он стоит на коленях позади меня, вся моя жизнь буквально на ладони. Адреналин пульсирует во мне, когда я понимаю, что у меня не хватит сил удержаться, если он отпустит меня прямо сейчас.
Он толкает меня еще немного, пока я не чувствую, как моя грудная клетка трется о край крыши. У него нет выбора, кроме как устроиться позади меня, чтобы иметь возможность продолжать держаться за меня, но внезапно мне становится все равно, потому что моя задница высоко поднята, а передняя часть его штанов трется прямо о мою киску.
Не могу же я всерьез быть настолько ебанутой на всю голову.
— Что ты будешь делать, Шейн? — спрашивает он, оттягивая назад мои волосы, пока моя спина не выгибается дугой, заставляя меня немного приподняться от края и заставляя перед его брюк снова скользнуть по моей киске. — Мне отпустить тебя или ты предпочитаешь, чтобы все пошло по-другому?
— Ты хочешь знать, чего я хочу? — Я сплевываю, мои пальцы болят, когда они крепко сжимают край.
— Я, блядь, весь внимание.
Зная, что могу пожалеть об этом, я позволяю словам вырваться на свободу, прежде чем дать себе шанс удержать их и проглотить. Я позволяю своей истинной натуре вырваться на свободу и не сдерживаюсь ни на йоту.
— Я хочу, чтобы ты держал меня над этой гребаной крышей и дергал за волосы, как будто это единственное, что помогает тебе дышать. Я хочу, чтобы ты отшлепал меня по заднице, как будто это один из твоих барабанов, а потом, только когда моя задница зашипит от отпечатков твоих рук, я хочу, чтобы ты засунул этот большой гребаный член глубоко в мою киску и трахал меня, пока я не забуду, почему я тебя так чертовски ненавижу.
— Почему? — рычит он сквозь сжатые челюсти.
Я качаю головой, едва узнавая себя.
— Мне нужно, чтобы ты заставил меня почувствовать себя живой, потому что вся твоя гребаная семейка уничтожила все хорошее во мне.
— Это то, чего ты хочешь? — спрашивает он, в его тоне сквозит подозрение.
— Черт возьми, сделай это сейчас или дай мне упасть. Для меня это больше не имеет значения.
Тишина наполняет воздух, и как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается отпустить меня, я чувствую, как он двигается у меня за спиной. Другой рукой он берется за заднюю часть моих треников и срывает их до колен, обнажая мою истекающую киску.
Я чувствую прохладный ветерок на себе, но все остальное не имеет значения, не тогда, когда я чувствую, как он опускает свой толстый член на мою задницу. Он сильнее тянет меня за волосы, запрокидывая голову назад.
— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь, малышка? — спрашивает он. — Как только я погружусь в эту тугую киску, я не остановлюсь.
— Тогда тебе лучше сделать так, чтобы это стоило моих усилий.
Без малейших колебаний он прижимает свой толстый член к моему входу и глубоко входит в меня. Я вскрикиваю, его восхитительное вторжение широко растягивает меня и дает именно то, что мне нужно почувствовать снова. Леви отступает назад, его член смазывается моим возбуждением, а потом он снова и снова дарит его мне.
Его пальцы впиваются в мою ягодицу, и как раз в тот момент, когда я думаю, что это все, что он собирается мне дать, его рука опускается с сильным шлепком. Я глубоко стону, сжимаясь вокруг его толстого, жилистого члена. Глубокий гортанный стон раздается позади меня, и осознание того, что он наслаждается мной так же сильно, как я наслаждаюсь им, почти заставляет меня разлететься вдребезги рядом с ним.
Леви усиливает хватку на моих волосах, отпуская их ровно настолько, чтобы полностью обхватить их рукой, когда он толкается глубже в меня. Я шире расставляю колени и пытаюсь еще ниже выпятить грудь, живя на том адреналине, который пульсирует в моих венах. Не думаю, что я когда-либо делала что-то настолько глупое, но, черт возьми, это место заставляет меня делать то, чего я никогда бы и за миллион лет от себя не ожидала.
Я убираю одну руку с края, зная, что Леви не даст мне упасть, по крайней мере, до тех пор, пока он не кончит. Я протягиваю руку между бедер и потираю клитор между пальцами, постанывая от сладостного удовольствия, сотрясающего меня.
Рука Леви обхватывает мою задницу, и как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается отшлепать меня снова, его большой палец опускается к моей киске и смешивается с моим возбуждением. Он подводит его обратно к моей дырочке, и дрожь пробегает по моей коже, когда он надавливает на нее, медленно вводя свой большой палец внутрь меня.
— О, черт! — кричу я, когда он снова дергает меня за волосы, подтягивая выше от края. Его большой палец двигается в моей попке, а я сильнее сжимаю свой клитор, потирая его тугими, яростными кругами.
Моя киска сжимается, и это только вопрос времени, когда я кончу, но не без него. Я хочу почувствовать, как он опустошается внутри меня. Я хочу знать, что, несмотря на наши испорченные отношения и то, как он держит меня на грани, я все еще владею ситуацией.
Его толчки становятся жестче и глубже, и мои глаза закатываются, когда я чувствую, что горю изнутри. Я умоляла его дать мне почувствовать себя живой, и, черт возьми, он человек, который держит свое слово. Черт возьми, он даже сказал мне, что не будет играть со мной в игры. Если мне что-то нужно от него,
