Браун все–таки вздрогнул, осознав опасность, и поспешно вышел за двери, где его ждала охрана.
Кладрон тут же перестал о нем думать. Повернувшись к окну, он любовался перестроениями висящего вокруг платформы Девятого усиленного крейсерско–десантного ударного флота. Его флота.
Рогнар Эль ВеповСначала появился стук, сопровождающийся то ли всхлипыванием, то ли хлюпаньем. Потом звук очистился.
Спустя какое–то время осознал, что слышу стук собственного сердца.
Это меня и развеселило и озадачило. Что же было этакого необычного в знакомом с детства звуке. Чему я так обрадовался?
Бездомной мысли не за что было зацепиться. В голове — пустота.
Я это понял. Я ужаснулся. Я чувствовал себя таким пустым, что не мог даже задать вопросы, не то чтобы на них ответить.
Снова и снова пытался зацепиться за что–то. Марш, который выбивало сердце, теперь только раздражал.
И появился первый вопрос: Что?!
Это был вопрос и значительный шаг вперед. И просто слово, без надежды на ответ. Словно сломанная машина я повторял это слово. Что, что, что, что… От напряжения, которое, казалось, достигло предела, наивысшей точки, я вздрогнул.
Я вздрогнул и ощутил тело. И понял, что у меня есть тело.
И снова это оказалось просто словом. Оно тоже ничего не значило. Я мог связать его только с ощущением, которое получил.
Мозг мог бы не выдержать и расстаться с разумом, но в этот момент услышал голос извне. Это показалось таким замечательным и таким важным, что я погрузился в непередаваемые словами облака блаженства. Даже не пытаясь осознать сказанное вне пределов тела. Вне границ моей Вселенной.
И все–таки, что–то беспокоило меня. Вновь вернулся ненавистный друг — вопрос. Что!? Голос!
«Доктор, я думаю, Вам стоит на это взглянуть. Мне кажется, объект оживает…»
Глаза. Я вспомнил, что тело должно обладать глазами — органами зрения. Это снова было просто слово. Звук без смысла. Но теперь это уже не отвлекало меня от исследования нового. Память в ритме сердца выдавала слова, белее не утруждая себя смыслом. Уже скоро, их стало так много, что я перестал даже пробовать их запоминать… Зачем? Это ведь МОЯ память их ПОМНИТ. И, дрожа от ужаса, открыл глаза.
Увидел потолок.
Я лежал на сверкающей зеркальной панели операционного стола, и, чтобы увидеть помещение, мне нужно было повернуть голову на бок. К своему удивлению, легко сделал это.
В двух шагах от меня стоял белый от страха человек в белом одеянии. Разум отметил существование другого существа, но меня он совершенно не интересовал. Я был занят собой…
Я скинул ноги со стола и, облокотившись об обжигающе холодную панель стола, сел. Теперь смог увидеть собственное тело. То, о чем так мучительно размышлял, оказалось таким простым и привычным, что это вызывало смех. Человек в белом комбинезоне вдруг расслабил ноги и упал.
Одновременно со звуком падающего тела, я осознал две вещи: я совершенно голый, и я помнил абсолютно все.
Смех застрял в горле.
Я больше не чувствовал себя пустым, но знания не принесли счастья. Вряд ли я мог радоваться, что остался жив. Живым, не смотря на дыру в груди, которая уже затянулась, и выделялась только неестественно розовой кожей.
Я не хотел этой жизни.
Равнодушные, белые, желейные мысли. Слова были правильные, но эмоций они не вызывали. Что жизнь, что смерть… Все равно…
Словно все еще там, между жизнью и смертью, мозг боролся за существование разума в моей оболочке. В считанные секунды он предложил к рассмотрению сотню вариантов, надеясь, хоть чем–то заинтересовать меня. Надо отдать «серому» честь — героический поступок, и я не мог оставить его без внимания. Это было бы подло.
Я действительно заинтересовался. Что если вернуться к колдунам и спросить, зачем они сделали это со мной?! За что?! Почему именно я?!
— И пусть они хорошенько подумают, прежде чем ответить! — мрачно выхаркнул я, Начавший было приходить в себя, человек в белом, снова грохнулся на пол.
Мне нужны были ответы на вопросы. У меня появилось много вопросов, и я был уверен, что получу на них ответы.
Нужна была одежда. Она лежала передо мной. Правда, была натянута на человеческое тело, но мне было все равно, я не брезгливый.
Нужен был конвиктский скаут.
Я быстро натянул маловатый медицинский комбинезон и вышел в коридор. И столкнулся, пуп к носу, с доктором Антрэ.
Увидеть оживший труп, ясное дело, никому не приятно. Поэтому реакцию доктора на мое появление вполне можно понять. Увидев меня, он жалобно вскрикнул, отшатнулся и закрыл лицо ладонями. Его инвалидная тележка, потеряв управление, по инерции проехала мимо и остановилась. Чтобы снова взглянуть на меня, ему пришлось разворачиваться. Он, конечно, развернулся, но не сразу. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя. И, хотя я торопился, все же стоял и ждал пока док отойдет.
— Ты жив? — наконец выдохнул он.
— И ты, — холодно согласился я, имея в виду, что по логике ИАБ его, как предателя, должны были уничтожить.
— Ты понимаешь, как это произошло? Я же видел твой труп! — не обращая внимания на мою холодность, сказал Антрэ.
— А почему жив ты? — все еще недоумевал я и хотел получить ответ.
— Я сказал, что был твоим заложником, — отмахнулся старик. — Куда мы теперь?
— Ты все еще хочешь составлять мне компанию?
— Конечно! — искренне воскликнул он.
— Пошли, — пожал плечами я.
— Куда?
— Поищем меня, старик. Я потерялся.
6. Кассандра Ли Радж
Солнце Марусина поднималось над горизонтом большой планеты. И чем выше оказывалось, тем все менее красным становилось. Я, как могла, оттягивала момент, когда нужно было отправляться в захваченный лунянами городок, пока солнце не перестало напоминать зловещее кровавое небо Астории. Наконец ярко–оранжевый шар превратился в слепящее глаза пятно на небе. Я могла вздохнуть спокойно и отправляться.
Ни кто меня не подгонял и, тем не менее, все с нетерпением ждали начала миссии. Проводить меня вышло много людей. Я даже не ожидала, что столько чужих будет мною интересоваться.
Тарахтящий, дребезжащий, ненадежный с виду, летательный аппарат резво подпрыгнул, лопасти его турбин быстро завертелись, слившись в один сияющий круг, и я полетела на встречу с тем, чего изо всех сил хотела бы избежать.
Сначала плиты космодрома, а потом и цветущая степь быстро побежали назад под брюхом допотопного механизма.
Заставу, где конвиктяне остановили продвижение неожиданного десанта, охраняли всего человек тридцать. Пятеро или шестеро из них были могучими, словно сделанными в одной мастерской, воинами в странных доспехах. Остальные же, судя по всему, были собранным наспех ополчением. Во мне вспыхнуло острое чувство жалости к этим уготовленным на смерть людям. Потом–то припомнила, что эти «обреченные» уже остановили вышколенные офицерами ИАБ отряды с Элкара, и жалость сменилась восхищением.
— Мы вас ждали, леди, — помогая мне выйти из готового развалиться аппарата, сказал командир заставы, высокий седой старик.
— Десантники там?
Я указала на одиночные холмики через поле от наваленных баррикадой поперек дороги стволов деревьев.
— Что они там делают?
Старик кивнул и отвел меня в сторону, под навес. Машина, на которой я прилетела, натужно взвыла, неуклюже подскочила и на небольшой высоте улетела на юг.
— Окопы роют? — снова спросила я, кивая в сторону лунян.
— Ага, — сверкнул зубастой улыбкой седой. — Могилы!
Вокруг все заулыбались.
— А вы отважная женщина, леди! Отважная и необычная… Позвольте узнать ваше имя?
— Кассандра … Ли Радж, — ответила я.
Меня так и подмывало желание назвать фамилию Рогнара, но все–таки сдержалась. Чтобы не испытывать лишний раз судьбу.
— Олаф МакНилах, — встряхнул шевелюрой командир.
В этот момент появился сын. Что стоило сорванцу пробежать за пара минут в другом времени пару сотен километров…
— Мам, а тетя Ларри показала мне горков. Такие страшные, у–у–у, — сообщил он и подозрительно уставился на установленную среди деревьев лазерную пушку.
Защитники заставы были крепкими ребятами. Будь они другими, точно в обморок попадали бы от таких фокусов.
— А ну, марш назад к тете Ларри! — строго скомандовала я. — И без ее разрешения…
— Ладно, — грустно протянул малыш и тут же исчез.
У старого Олафа с громким щелчком открылся рот.
— Хулиган растет, — пожаловалась я. — …Ну ладно, мне пора…
Все так же, с открытыми ртами, провожали меня взглядами конвиктяне, пока я перелазила через завал.
Я шла по хорошо накатанной грунтовой дороге, смотрела не мелькающие за брустверами окопчиков лица лунян и думала. Вспоминала о том, как летела в скауте Чеймера на Конвикт и как боялась, что здесь нас с сыном снова начнут мучить тестами и анализами. Я думала о странных туземцах, которые и слова не промолвили о моем Даре, хотя Джо наверняка все им рассказал. Им было все равно? Сомневаюсь! Особенно учитывая разрушительную деятельность Рогнара. Или тот факт, что их псиоружие в отношении меня, сына и Рогнара не работало. Еще подумала о том, с какой легкостью поверила Ларри. Оставила ей сына! Отправилась куда–то, за приключениями себе на голову. Почему я это делала? Что же такого особенного было в этих людях?
