Ну вот, теперь все готово. Рыжий Майк встал напротив Идола на колени, взял в руки ксерокопии, произнес первые слова-призывы к Великому Богу Каке, чувствуя себя уже Первым, нет — Верховным Жрецом древнего культа. Надо отдать ему должное, старшеклассник был не так уж и далек от истины — уж коли он был единственным жрецом этого идола, так, стало быть, и Великим, и Верховным — по умолчанию! Майк читал темные заклинания, но ничего не происходило, только коленки, непривычные к такого рода положению, болели все сильнее. Не обращая на это внимания, Рыжий настойчиво продолжал взывать к Великому Богу, молил его явиться к нему, недостойному смертному…
Свечи начали гаснуть, становилось все темнее и страшнее. По спине Майка прошел озноб — он заметил слабое зеленоватое свечение в глубине раскрытой пасти Идола. Пахнуло чем-то древним, затхлым, замогильным. Весь дрожа, Майк повторил призыв Великому Богу Каке явиться.
— Сколько можно болтать! — прошелестело внутри Идола.
— А… что… — пролепетал потрясенный Майк.
— Жертву давай, жертву! — огрызнулся Великий Бог.
— Великий Бог голоден! — брякнул Майк с подобострастием, на которое только оказался способен. — Я мигом, мигом…
— А чего звал, коли жертвы не изготовил? — прошелестел Идол сварливо. — Жертву хочу, человечью! А не то…
— Я мигом, я мухой! — Рыжий Майк бросился к лестнице, не дослушав угроз.
Сколь прекрасно начало осени в Подмосковье, когда деревья раскрашены в разные оттенки от светло-желтого до насыщенно-багрового, когда под ногами шелестит первая опавшая листва, а солнце светит все еще ярко и по-летнему весело. Но старшекласснику Майку, претенденту в Верховные Жрецы, было не до красот теплого сентябрьского вечера.
«Что же делать, что делать? — стучало в голове у Майка. — Нужна жертва, а то хуже будет. Зато принесу ему жертву, а он даст мне великое могущество. Тогда я всем покажу, кто такой Рыжий Майк. Я их всех уделаю! Всем парням п…ды дам, всех девчонок перетрахаю, а всех учителей, ну их…» Его фантазия разыгралась в тот момент не на шутку!
Навстречу шла, качая косичками, Маняша. «Вот оно! — сразу почувствовал удачу парень. — Девственница! То что надо!» Невинное кругленькое личико улыбнулось Майку, он технично завел разговор, через пару минут девчушка была приглашена домой к Рыжему «помочь в одном деле с учебой». Все в школе знали, что Маняша — девственница, даже гинеколог подтверждал этот научный факт! Возможно, у нее было такое хобби. Другое ее хобби нашло выражение в шикарном прозвище Мисс Глубокая Глотка, коим Маняша гордилась чуть меньше своей девственности, но больше, чем оценками в школе. Ну отличница! ну будущая студентка, ну и что? В жизни важно другое, по крайней мере для представительницы прекрасного пола!
Маняше никогда не нравился долговязый, слабосильный Рыжий, но предложенный полтинник быстро решил дело в его пользу.
— Только я очень спешу, — предупредила Маняша, — пятнадцать минут на все!
— Только давай сделаем это в подвале!
— Зачем?
— Романтика! У меня там…
— Видела я, что у тебя там! — отмахнулась девчушка, год назад побывавшая на черной мессе у Майка.
— Теперь еще интересней, там у меня Идол!
— Нет, в подвале не хочу.
— А за сколько захочешь?
— Стольник! — отрезала Мисс Глубокая Глотка.
— Стольник за минет? — возмутился Майк, на секунду забывший конечную цель.
— Так ты ж романтики хотел!
— Дорого…
— Тогда иди к бабе Нюре, она тебе бесплатно отсосет, да еще и огурчиком угостит!
— Ладно… — вздохнул Майк. — Стольник так стольник…
— Бабки вперед!
— Ладно…
— Ну и колотун здесь у тебя! — сообщила Маняша, спускаясь по деревянной скрипучей лесенке в подвал. — И что, у тебя на таком холоду еще и встанет?
— Сначала обряд проведем, — предупредил Майк, — а потом уж…
— Давай быстрей свой обряд, я спешу! — Мисс Глубокая Глотка повела косичками, демонстрируя полнейшую невинность — хоть в фильме пятидесятых годов снимай!
— Ну ты, закрой глаза и открой рот! — хихикнул парень.
— Фи… — откликнулась Маняша, но глаза закрыла.
— О Великий и Ужасный Древний Бог! — Паренек опустился на колени перед Идолом. — Вот тебе жертва, желаннейшая из жертв…
Идол аж засветился, из маленьких дырочек в центре раскосых глаз ударили тонкие красные лучи, подозрительно смахивающие на те, что выпускают лазерные указки. Рот вспыхнул, засветился, но теперь не еле видимым фосфоресцирующим светом, а ярко-зеленым, с веселеньким салатовым оттенком.
— Где жертва? Кто жертва? Я хочу есть! — шелестело внутри на разные голоса.
— Вот дева юная, невинная! — Рыжий Майк указал на Маняшу эффектным жестом, ну прям как в кино!
— Что? Девица? — Голос внутри Идола приобрел грозный характер.
— Да, девица!
— Невинная?
— Да, невиннейшая!
— Да как ты посмел, презренный, предложить мне после трех тысяч лет голода такие отбросы! — Голос Идола уже не шелестел, он гремел, в такт грозным словам тряслись черные свечи, огонь то разгорался, то угасал.
— Как — отбросы? Это же сама невинность?!
— Вот именно! Или ты, презренный, не ведаешь, что лучшая жертва — это мальчик, первенец? А женщин — женщин предлагают только самым заскорузлым божествам! Но ты, наглец, осмелился привести сюда поганую девственницу, не то что не рожавшую, но даже не очищенную мужским семенем от скверны прирожденной!
— Я, пожалуй, пойду. — Маняша заторопилась, вмиг выбравшись по лестнице из подвала, еще через секунду сверху послышался топот бегущих ног.
Но Рыжему Майку было не до того. Весь в холодном поту, старшеклассник крутил мозгами так и эдак, силясь понять, в чем ошибка. Ведь во всех фильмах и книгах в жертву всегда пытались принести прекрасных принцесс, девственниц… Их спасали благородные герои. Но это в книгах, в кино. Что сказал Идол? «Лучшая жертва — это мальчик, первенец»? Точно… И в «Повести временных лет» от варяга требовали мужского младенца… И в том фильме про древних греков — для хорошего урожая рубали парубка на мелкие кусочки, а потом колосья мазали! Как же его обманули эти проклятые романтики с ихними прынцессами и невинными мурлин мурломами…
— Великое кощунство! — зарокотало из сверкавшей, как ящик на дискотеке, пасти Идола. — Меня, Древнего Свирепого Бога, оскорбили, унизили, предложили презренную деву девственную… О, как я зол!
— Но может быть, я смогу как-то исправить дело? — робко предположил Майк.
— Ты?! Ты… — В рокочущем голосе Идола появилась некоторая задумчивость. — У тебя много братьев?
— Нет, я единственный в семье! — торопливо и с готовностью ответил Майк, стараясь выслужиться перед свирепым божеством.
— Прекрасно, стало быть — единственный, следовательно — первенец… Годен!
Последнее восклицание живо напомнило Рыжему Майку военкомат. По спине побежали мурашки, паренек поежился.
— К чему годен? — с трудом выговорили его непослушные губы.
— Мне в жертву!
— Но я, но я…
— Знаю, ты — переросток, но так и быть, удовольствуюсь твоей кровью и плотью!
— Но… Но… — Майк судорожно искал спасения. — Если ты сейчас заберешь меня, кто будет приносить тебе жертвы потом?
— Ты прав, — согласился Идол, — ты будешь жить и приносить мне новые жертвы… Но сейчас я хочу крови. И ты, мой юный жрец, принесешь мне малую требу, кусочек самого себя!
— Какой кусочек? — Старшеклассник почувствовал во рту какой-то металлический вкус.
— Самый важный, разумеется! Возьми нож!
— Нет, нет!
— Глупый юный жрец! Когда ты принесешь мне в дар свои чресла, великое успокоение придет в твою душу, ты забудешь о земных радостях и сможешь полностью посвятить себя служению Высшему, то бишь мне!
— Нет, я не хочу, не хочу! — кричал Майк, но его руки неожиданно начали действовать сами — они распустили ремень на брюках, расстегнули «молнию», вот эти еще недавно бывшие послушными владельцу руки спускают плавки, несмотря на бешеное сопротивление Майка. Вот правая рука берет со стола нож, такой холодный, такой острый… Левая рука, предательница, оттягивает сморщившийся, словно пытающийся спрятаться мужской аппарат…
Майку показалось, что Идол смачно облизнулся. Нож коснулся кожи. Майку удалось извернуться, крови не пролилось, возникло только омерзительное чувство прикосновения острого. Но вот ужасный нож пошел на второй заход…
— Не-е-ет! — закричал Майк, крутя головой, дергая плечами и извиваясь всем телом в тщетных попытках увернуться от кошмарного орудия пытки.
— Вот он, извращенец! — услышал Майк сверху девичий голос. — Это он!
Через пару секунд в подвал ворвались два здоровяка в бронежилетах. Где Маняша ухитрилась так быстро найти милиционеров, осталось загадкой…
