- Господин главнокомандующий, внутренняя ситуация сложившаяся в моей стране всерьез угрожает спокойствию и благополучию наших граждан и поэтому по поручению президента и конгресса я уполномочен заявить, что американские войска временно приостанавливают свое участие в войне с Германией. Говоря это, я хочу уточнить, что речь не идет ни о каких либо сепаратных переговорах с противником или выхода моей страны состояния войны с немцами. Германский кайзер Вильгельм был и остается наш заклятый враг, с которым американский народ готов сражаться до победного конца.
Из-за внутренних сложностей, Америка не только не может больше направлять своих солдат в Европу, но по решению конгресса я вынужден поставить вопрос о начале возвращения домой четырех наших дивизий. Это решение американского конгресса, решение окончательное и пересмотру не подлежит. С момента получения этого известия, я обязан в течение двух недель вернуть своих солдат домой, для наведения порядка в штате Техас.
Чем дольше говорил Першинг, тем холоднее становилось на душе у Фоша. До него уже доходили сведения о беспорядках творимых мексиканскими революционерами на южной границе США, но, что дела принимали столь серьезный оборот, генералиссимус слышал впервые. В его насквозь военном мозгу, сразу вихрем проскальзывали одним за другим мысли о том, как все сказанное Першингом пагубно отразиться на положении Западного фронта.
То, что поток американских подкреплений стал медленно, но планомерно иссякать за последний месяц Фош заметил еще раньше и внутреннее был готов, что заокеанская помощь может уменьшиться и это скажется на боеспособности общих войск. Вместе с этим полное прекращение переброски свежих дивизий из-за океана, ставило жирный крест на честолюбивых планах союзников закончить войну еще в этом году, благо для этого были определенные условия. Взвалив на себя основную тяжесть войны на свои плечи, русский медведь упорно ломал становой хребет германского рейхсвера, попутно добивая его последнего союзника Австрию.
С подобным поворотом дела Фош еще мог согласиться скрепя сердцем, но слова Першинга о начале возвращения американских соединений домой, вызвали у француза настоящий шок. Объединенные силы англичан и французов были настолько подорваны непрерывными штурмами немецких укреплений, что основную ставку в грядущих наступлениях европейцы делали исключительно на американцев. Теперь же под угрозой срыва находился план всего наступления 1919 года, а это, по мнению Фоша, было совершенно недопустимым.
Последовала бурная дискуссия между двумя полководцами, которая не привела ни к чему хорошему. Француз яростно кипятился, а Першинг с каменным лицом повторял, что таково решение конгресса страны, а не его лично. В конце концов, Фош прекратил свои излияния и холодно известил американца, что принял к сведению позицию их боевых союзников, после чего военные расстались.
Появление Черчилля с его известием о правительственном кризисе в Англии, только подлило масло в огонь.
- Кого, кого вы мне прикажите посылать в новое наступление. Американцы сворачивают свое присутствие, русский легион вместе с марокканцами полностью исчерпали свои боевые потенциалы и нуждаются в пополнении своих рядов. Из всех имеющихся у нас войск более или менее остаются канадцы и австралийцы, но с ними мы не можем прорвать линию Вильгельма, поскольку наши танки не предназначены для грязи и снега, коими природа попотчует нас в скором времени.
Хитрый Черчилль дал время французу излить свой праведный гнев, а затем проникновенно произнес:
- Я прекрасно понимаю, господин генералиссимус, что сегодня у нас обоих не самый лучший день, но что поделать, идет война и мы зачастую мало властны над событиями. Поверьте, я не меньше вашего огорчен в отказе американцев, продолжить отправку своих войск в Европу. Но поймите и нас господин Фош. Если в самое ближайшее время мы не добьемся хоть каких-либо успехов, то я не ручаюсь, что это не усилит возникший взрыв недовольства среди нашего народа и тогда британское правительство, будет поставлено перед выбором о выходе из войны и заключения мира с Германией. В таком случае Франция останется один на один с германским кайзером, и все наши кровавые жертвы, принесенные ради общей победы, окажутся напрасными. Подумайте о возможном развитии событий в этом направлении и тогда наши нынешние споры о необходимости наступления покажутся вам ненужным пререканием, но будет уже поздно.
От подобного наглого, едва завуалированного шантажа, Фоша моментально передернуло. Он как никто другой помнил слова английского премьера о том, что у его страны нет постоянных союзников, а лишь есть постоянные интересы. С глубокого детства он помнил рассказы взрослых о том, как англичане втравили Наполеона III в войну с Россией, заставив французов нести главные тяготы и лишения этой кампании. Да и сам генералиссимус был прямым свидетелем того, как в далеком 1870 году англичане бросили того же Наполеона на произвол судьбы, после сокрушительного поражение под Седаном от пруссаков. Все это Фош хорошо помнил и не желал, что бы с его родиной вновь повторился тот же конфуз. Британцы отсидятся на своем острове, с интересом глядя через канал, что интересного твориться у соседей.
- Я повторяю, сэр Уинстон, что самые боеспособными частям на данный момент являются канадский корпус и две австралийские дивизии. Других сил у меня нет.
- А если переговорить с Першингом. Ведь как я понял, американцы собираются забрать только четыре дивизии и прекращают поставку новых. Но ведь под Мецом находятся три вполне боеспособные дивизии генерала Балларда – не сдавался англичанин.
- Дивизии Балларда еще не имеют боевого опыта, поскольку созданы совсем недавно из всего того американского контингента, что до сих пор находится в учебных лагерях, – огрызнулся Фош.
- Так они пусть поскорее его обретут! – пафосно воскликнул Черчилль.
-Это надо согласовать с Першингом – продолжал упрямиться Фош, прекрасно зная, что за воины американцы.
- Великолепно, это я беру на себя. Когда мы сможем нанести удар, если американцы дадут добро?
- Не ранее 15 ноября, сэр Уинстон. И не слова более, это срок самый минимальный!
Так началась подготовка к штурму линии Вильгельма, который стал последней наступательной операцией союзников на Западном фронте этого года.
Першинг был не против привлечения дивизий Балларда, но с одним только условием, они должны были идти во втором эшелоне атаки, что вполне совпадало с намерениями самого Фоша. Главную ударную силу союзников канадский корпус и австралийские дивизии сочно перебросили под Монс, где предполагался прорыв немецкой обороны с нанесением удара на Брюссель. На выбор места удара, во многом повлияло сообщение главы военно-полевой разведки союзных войск полковника Гийема Фляша. По его сведениям находившиеся на этом участке фронта немецкие части, были сильно распропагандированы социалистами в пользу скорейшего окончания войны, и поэтому особого сопротивления не предвиделось.
Американские части, находившиеся под Мецом, были переброшены под Монс по железной дороге, и это вызвало неприятный инцидент между союзниками. Французы, привыкшие не сильно церемониться с собственными солдатами, по привычке подали для транспортировки американцев специализированные вагоны созданных специально для перевозки своих войск. Вся особенность этих вагонов заключалась в том, что снаружи они запирались на висячие замки делавшие невозможным покинуть вагон по пути следования. Данное изобретение было сделано рациональными французами не от хорошей жизни, а в связи с массовым дезертирством из рядов армии в трудные для страны периоды военных катастроф.
Свободолюбивые американцы бурно протестовали против подобного обращения с собой, но французы моментально выкатили заранее приготовленные пулеметы и янки покорились. Правда их покорность была временна, и они высказали все, что только думали о союзниках по прибытию на фронт самому Першингу, приехавшему под Монс, что бы напутствовать своих солдат.
Конфуз возник первостатейный, боевое содружество наций треснуло и пошло множеством трещин недоверия, и только вмешательство Фоша, который лично извинился перед Першингом, за недогляд своих подчиненных. Желая сгладить столь неприятный инцидент, генералиссимус в присутствии американца отдал приказ о понижении в звании командира посмевшего выставить против союзников пулеметы.
Наступление началось рано утром 15 ноября, после короткой, но мощной получасовой артподготовки. Бравые канадцы и австралийцы, лишенные ставшей уже привычной танковой поддержки густыми цепями устремились на немецкие позиции. Риск провала атаки был огромен, немцы уже успели доказать, что линия Вильгельма хорошо укреплена и весь расчет строился на данных господина Фляша.
