владельцами корпорации «Новый американец».
Владельцы корпорации, видя в газете исключительно коммерческое предприятие и пытаясь сделать его максимально доходным, навязывали редакции свои представления об идеологии, политике и культуре, что низводило порой газетные дискуссии до уровня недостойных перебранок. Так, во многих номерах «НА» принципиальная и корректная полемика с самой влиятельной газетой зарубежья – НРС – перемежалась с мелочными выпадами личного характера.
Заявление о некорректной полемике с НРС удивительно, если вспомнить о публикациях самого Довлатова, но логичны в свете ожидания будущих инвестиций. Перечисление грехов бывшего руководства плавно переходит в декларацию о намерениях:
Деловая некомпетентность в сочетании с сомнительными финансовыми ухищрениями создавали в редакции невыносимую для творческого коллектива атмосферу, что и привело к окончательному разрыву.
Отдавая себе полный отчет в несовершенстве многих разделов газеты, мы, журналисты и литераторы, а вместе с нами и наши читатели, заинтересованы в газете несколько иного типа.
Основополагающими направлениями такой газеты мы считаем: высокую духовность в сочетании с актуальной проблематикой; безусловный демократизм и терпимость к выражению самых разных, порой диаметрально противоположных взглядов; принципиальный антикоммунизм и категорическое неприятие всяких форм расизма и человеконенавистничества; непрерывающуюся духовную связь с покинутой родиной, благодарность к приютившей нас великой Америке и первостепенное внимание к проблемам героического Израиля; постоянное освещение на страницах газеты вопросов еврейской истории, религии и культуры.
Провозглашаемая связь между «духовностью» и принципиальным антикоммунизмом» достаточно сомнительна. В подобном заявлении без труда видится реверанс в сторону ветерана борьбы с большевизмом, Яковом Моисеевичем. Финал слова к читателю выдержан, как и полагается, в оптимистическом духе:
Короче – это все тот же «Новый американец», сохранивший свои достоинства и освободившийся от многих недостатков.
Такое заявление – не преждевременная похвальба. Ведь все то, что мы отныне считаем своими незыблемыми принципами, было изложено в ваших многочисленных письмах и высказано во время встреч читателей с редакцией.
Вы, наши читатели, прекрасно понимаете, что газета – это не редакционное помещение. Не наборные машины, не фотоаппаратура и даже не фирменный знак. Газета – это люди, журналисты. Авторский и читательский актив. То есть – созидающая ее живая творческая сила. Вы и мы. Отказываясь от сотрудничества со скомпрометировавшей себя корпорацией «Новый американец», мы, к сожалению, теряем формальное право на привычное название «НА». Мы будем продолжать независимую творческую и общественную деятельность в газете под названием «Новый свет» и в содружестве с крупной американской фирмой. Поэтому с еще большей уверенностью, чем прежде, мы повторяем: «Новый свет» – это ваша газета, она делается вами и для вас! Подписывайтесь на еженедельник «Новый свет»!
Подчеркивала связь с непростым, но достойным прошлым нового/старого еженедельника и традиционная колонка редактора. В ней Довлатов органично соединил размышление о свободе с ненавязчивой критикой былого руководства:
На свободе жить очень трудно. Потому что свобода одинаково благосклонна и к дурному, и к хорошему. К щедрому небу демократии энергично тянутся самые разнообразные цветы.
Хорошее в человеке раскрывается легко и полно. Хамство и низость беззастенчиво заявляют о себе.
Больше года мы терпели двух симпатичных проходимцев. Больше года прощали им так называемые – маленькие слабости. Больше года выдумывали для их пороков снисходительные наименования. Так жалкие финансовые махинации наших боссов дружелюбно именовались – «волевой арифметикой».
Наконец терпение истощилось. Произошел неминуемый разрыв. Мы просто забрали свои бумаги и ушли…
– Ясно, – заметит скептически настроенный читатель, – еще одна газета! Еще один нахальный гриб, выросший после дождя…
Что ж, раздражение законное и почти справедливое. Печатные органы размножаются с невероятной быстротой. Говорят, скоро будет на каждого читателя по еженедельнику.
В идеале так и должно быть. Что же тут поделаешь – свобода!
И все-таки – присмотритесь. Мы не скороспелый фрукт в этой благодатной и плодоносящей оранжерее. Год и восемь месяцев шелестит наше корявое деревце своими бумажными листьями. Год и восемь месяцев терпеливо скрипят наши бывалые перья.
Есть сложившаяся группа малоимущих профессионалов. Есть нелегкое бремя совершенных ошибок. Есть драгоценный архив безусловных творческих завоеваний. Есть не очень громкое и все-таки – доброе имя.
Есть тысячи друзей. Есть (и это тоже правильно) необходимое количество врагов. Короче – перед вами разноголосый, но дружный хор единомышленников. Отзвучала торжественная увертюра. Начинается действие.
Мы не заметили, как приобрели известность. К нам проявила интерес влиятельная американская торговая фирма, завоевывающая этнический рынок. Мы получили значительную денежную субсидию и лишь теперь начинаем работать всерьез. То есть – по-капиталистически.
Подписав контракт на три года, мы с облегчением вздохнули. Это дает нам чувство уверенности, позволяет трудиться без судорог и конвульсий.
Мы увидели новый свет. Вышли на прямую и ясную дорогу.
И все-таки, все-таки мне хочется спросить:
– А что же там, за поворотом?..
Орлову явно должно было прийтись по вкусу обещание бывших коллег ударно трудиться по-капиталистически. Остальное, включая неназванных, но всеми узнаваемых «двух симпатичных проходимцев» – вряд ли. Вздыхали и по ту сторону баррикад. Братья Орловы с мамой и тетей решили продолжить выпуск «Нового американца». Материал для своего номера брали из воздуха. Единственная цель – заполнить листы словами:
И вот, для очередного номера (восемьдесят девятого) Борис Закс предложил перепечатать свое эссе из «Русской мысли». Дали также статьи Петр Григоренко об ассоциации ветеранов, Лидия Гринберг о В. Гроссмане (вслед за нею была напечатана глава из романа Гроссмана «Жизнь и судьба») и Мария Шнеерсон о публицистике Солженицына… Так, с бору по сосенке, заполнились страницы очередного номера.
Временно была создана редколлегия. И. о. главного редактора стал А. Орлов, он же вел отдел спорта; отдел политики возглавил Александр Фурман, отдел культуры – М. Шнеерсон. (С тех пор, когда требовалось по тем или иным соображениям, имя Шнеерсон появлялось среди членов редакции.)
Восемьдесят девятый номер вышел с недельным опозданием – 31 октября. Наспех составленный, он оказался не самым лучшим. Но против ожидания – и не самым худшим. Главное же – он вышел!
…И сейчас приятно перелистывать этот «исторический» номер, милый нашему сердцу как память о тех днях, когда сила духа и преданность любимому делу преодолели препятствия, казалось бы, непреодолимые.
Милоты, как понимаете, в том номере было немного. Но номер обладал двумя главными достоинствами в глазах мемуаристов. Первое – он вышел. Второе – без Довлатова в качестве главного редактора. В какой-то степени круг замкнулся: все основатели «Нового американца» могли честно назвать себя его главными редакторами. Раздвоение газеты вызвало бурление
