достиг неслыханной популярности и престижа; и сейчас, на расстоянии 12 тысяч миль от дома, он возглавлял от их имени зарубежные выступления, встретившие восторженный прием. И вот в разгар гастролей ему сообщали, что в следующем сезоне необходимость в его услугах отпадает. Почему?
Секреты внутреннего механизма, который привел к столь крутому и неоднозначному повороту в политике ”Олд Вика”, так и не раскрыты до конца; но по крайней мере решение было принято отнюдь не потому, что ”Олд Вик” мог прекрасно обойтись и без Оливье. Как раз наоборот. Возможно, небольшая, но весьма влиятельная часть правления, верная традициям 20—30-х годов, противилась системе звезд в любых ее проявлениях, полагая, что успех авторитетной труппы, возможного прародителя Национального театра, не должен столь сильно зависеть от деятельности двух титулованных актеров. Остается только гадать, сыграли ли эти соображения решающую роль и в какой степени примешались к ним зависть и обиды. Можно не сомневаться, что решение было ускорено крайне неудачным стечением обстоятельств — одновременным отсутствием в ”Олд Вике” и Оливье, и Ричардсона. Последний во время австралийских гастролей находился в Голливуде, снимаясь в ”Наследнице" с Оливией де Хэвиленд и Мириам Хопкинс. Эта двойная потеря резко подчеркнула, как сильно касса “Олд Вика” стала полагаться на обоих актеров-режиссеров.
С момента назначения Оливье и Ричардсона само собой разумелось, что они могут время от времени отлучаться на съемки. Однако сейчас их интересы пошли вразрез с интересами театра, и члены правления изменили свое мнение на этот счет. Тайрон Гатри, первоначально одобривший идею триумвирата, в 1951 году сам стал режиссером “Олд Вика”. Он признавался много лет спустя, что очень скоро деятельность Оливье и Ричардсона стала вызывать у него опасения и не ему одному казалось, будто эти двое, снимаясь в кино, выступая по радио, выезжая за границу, “хотят, но не могут и накормить волков, и сохранить овец".
В итоге правление объявило, что реорганизация “Олд Вика” была шагом на пути к долгожданному Национальному театру. Но ведь Оливье с Ричардсоном преследовали ту же сверхзадачу; подлинная беда заключалась не столько в том, что со сменой руководства “Олд Вик” лишился двух выдающихся исполнителей, сколько в том, что это не ускорило, а сильно затормозило восхождение к Национальному театру. Оливье и двое его партнеров никогда не скрывали своих долгосрочных планов в этой области. Они хотели создать вторую труппу “Олд Вика”, так чтобы часть актеров постоянно могла играть в провинции или за рубежом, открывая доступ к национальному театру английским зрителям за пределами Лондона. В частности, гастроли в Южном полушарии рассматривались как шаг на пути к данной цели. Они считали также необходимым способствовать росту молодых актеров, дабы новые таланты всегда могли прийти на смену старым. И они облекли свое намерение в конкретные формы, открыв Театральную школу при “Олд Вике”, “Янг Вик компани", и процветающий филиал “Олд Вика” в бристольском “Тиэтр Ройял”.
В 1949 году Харкорт Уильямс в истории “Олд Вика” отдал заслугам триумвирата восторженную дань:
“Трое людей, связанных единством культуры и бесспорным художественным дарованием, собрав воедино нити театральной организации, которые ураган войны разметал в разные стороны, вновь сплели их в узор, хотя и слегка другого образца. Подобное начинание требовало большого мужества, умения смотреть вперед и терпения. Порой мне кажется, что, если бы не давнишняя дружба Оливье и Ричардсона, оно вообще не смогло бы состояться”.
Но в последней главе он заключал:
“Нам предстоит убедить публику в том, что пьесы и исполнительское искусство важнее отельных звезд. Если Национальный театр станет на путь привлечения звезд, его ждет неминуемый провал. Первоклассный театр обязан воспитывать не звезд, а великих актеров. Многократно я был свидетелем того, как прекрасное произведение театрального искусства, связанное с громкими именами, привлекало массу зрителей, но стоило исчезнуть “именам”, как пустел и зал, хотя работа труппы в целом оставалась точно на таком же уровне”.
Курьезно, что и Оливье, и Ричардсон были вполне согласны с подобными доводами. Они никогда не стремились поставить сцену ”Олд Вика” на службу исключительно собственным талантам. Но факт остается фактом: “Олд Вик” так и не смог вернуться к тому состоянию, в котором они его оставили, и лишь через семь лет выкарабкался из материальных и организационных затруднений.
В июле 1948 года только Оливье, двое других режиссеров, коллеги и друзья знали о надвигающемся разрыве с “Олд Виком”. До Нового года известие решили не обнародовать. Тем временем Оливье должен был еше четыре месят представлять “Олд Вик” на гастролях, выполняя сумасшедшую программу с обычным профессионализмом. В сентябре труппа приехала в Новую Зеландию, чтобы меньше чем за шесть недель дать сорок четыре спектакля. Состояние колена у Оливье настолько ухудшилось, что в нескольких спектаклях он не смог выйти на сцену без костылей и в самом конце уступил место дублеру. Поскольку врачи настаивали на безотлагательной операции, он решил удалить хрящ перед отплытием домой и затем восстановить силы за время морского путешествия.
Блистательные гастроли увенчались драматичным и довольно печальным концом. 179 спектаклей посмотрели около 300 тысяч человек, и еше многие тысячи по всей стране радостно встречали труппу. Однако хмурым октябрьским утром ни оркестры, ни букеты, ни рукоплещущие толпы не сопровождали их отъезд из Новой Зеландии. Под проливным дождем сэра Лоренса выгрузили из кареты “скорой помощи” на носилки, которые в брезентовой люльке подняли на борт лайнера “Коринфик”. Взлетев в воздух в этой колыбели, ой расхохотался, хотя мог подумать и о том, что такой отнюдь не королевский “выход” не согласовался с общим тоном всей поездки.
С любовью вспоминая об австралийских гастролях, актриса Эйлин Белдон рассказывает:
«Ларри и Вив пришлось очень тяжело. Ежедневно где-нибудь ждали их появления, надо было ходить на коктейли, посещать одно, другое, третье, и раньше двух часов вот они не ложились никогда. Мне кажется, это не доставляло им особого удовольствия, и трудно даже представить, чего это стоило Вивьен. Она была такой хрупкой, не слишком выносливой и к тому же больна туберкулезом.
Когда мы собирались в Австралию, Ларри сказал труппе одну замечательную вещь. “Мы долго пробудем вдали от дома, — заметил он, — в самой тесной близости друг с другом, и всем в какой-то момент будет плохо; и я просил бы каждого не скрывать своих проблем, но говорить о них, чтобы решать их сообща. Кроме того, пусть все дадут мне знать о днях своего рождения, и мы постараемся изобразить loco parentis. Они так и сделали. Они устраивали дни рождения для всех членов труппы и были совершенно
