умер, мне казалось, что вместе с ним кончилась и моя жизнь! Все, все стало иным, ничто меня не радовало и не веселило. Каждый пустяк напоминал мне о нем и о том, что его уже нет со мной. Мы еще не были богаты тогда, а Лионель всегда находился в Джексон-Сити. Он там и умер. Весть о его смерти пришла к нам ночью. Я услыхала голос отца и побежала к нему. Мы сначала не поверили этому, не могли понять, как это нашего дорогого Лионеля вдруг не стало. Прошли недели, прежде чем я сумела убедиться в том, что это действительно была правда и что я никогда, никогда больше не увижу брата. Иногда мне казалось, что он дома и спит в своей комнате… что он всегда недалеко от меня. Ведь мы можем чувствовать близость усопших, не правда ли?
— Я в этом убежден, — подтвердил Вест, — и именно это общение с загробным миром является в моих глазах лучшим доказательством нашего бессмертия. Вернее, то, что брат ваш всегда делит с вами и радость и горе. И это не чудо, что наша любовь бессмертна. Любовь есть в нашей природе, и природа не дает ей погибнуть!
И Вест, и Джесси смолкли и, погрузившись каждый в свои думы, стали следить, как на краю горизонта, постепенно подымаясь из тумана, выплывало лучезарное солнце.
— Ваш брат умер в Джексон-Сити? — вдруг спросил ее снова Мюрри Вест. — А известны вам подробности его смерти?
Джесси подняла на него вспыхнувшие огнем гнева глаза.
— Он был убит кем-то в ссоре! — сказала она. — Отец мой не жалел ничего, чтобы узнать, кто тот человек, который застрелил его… О, если бы мы только знали его имя! Если бы мы только знали… Но настанет время, когда мы узнаем, я в этом уверена…
— И вы никогда не простите этому человеку его поступка?
— Никогда! — воскликнула она со свирепой решимостью. — Никогда я не могла бы спать спокойно, пока его не постигнет должное наказание. Мало того, мне кажется, что я могла бы сама, своими руками убить его! Да не смотрите на меня так, вы не знаете, вы не можете знать, что я выстрадала!
И она закрыла лицо руками. Мюрри с минуту смотрел на нее, словно в нерешимости, и затем, не сказав ни слова, отошел, оставив ее одну с ее горем.
V
КОЛЬЦО И ЧЕЛОВЕК
Проспав всего несколько часов после того, как он расстался с Джесси, Мюрри Вест проснулся нервный и раздражительный, вероятно, вследствие того, что мало спал, и тотчас же принялся искать что-то. Всегда крайне деликатный по отношению к другим, Вест в этот раз искал, нервно сдвигая вещи с места, шумел и громыхал, невзирая на то, что его товарищ Хуберт Лэдло спал и что было еще очень рано. Наконец, долготерпение последнего истощилось, и, сердито вскочив, он воскликнул:
— Какого черта! Что за шум? Чего ты так возишься?
Мюрри ответил ему крепким словцом и затем добавил:
— У меня пропало кольцо. Его кольцо, понимаешь?
— Я только и слышу, что его имя…
— Ты сердишься, Хуберт, но я должен найти его во что бы то ни стало!
— Провались ты вместе с этим кольцом, не мешай мне спать! — огрызнулся Лэдло и, завернувшись в одеяло, повернулся к стене и захрапел. Но вскоре снова проснулся и, потянувшись, спросил: — Который час?
— Посмотри на свои часы!
— Они стоят… Слушай, у меня что-то болит голова, прикажи мне подать стакан содовой с коньяком!..
— Ни за что! Встань и выйди на воздух. Это лучшее лечение. Ты, право, настоящий ребенок, Хуберт!
— Очень может быть. Мы это увидим в Англии… Ну что, нашел кольцо?
— Нет, я, вероятно, обронил его вчера, когда лопнул резервуар… И неприятно то, что я не могу дать об этом объявление!
— Ты боишься, что она узнает? Что же из того? Кому до нее дело?
Мюрри сидел на своей койке, неопределенно глядя куда-то, как человек, погруженный в думы.
— Мне до нее есть дело! — сказал он тихо и спокойно.
— Что? Тебя интересует эта маленькая бостонская куколка? Нет, Мюрри, ты шутишь, ты слишком умен для этого!
— Мужчина никогда не может быть слишком умен, когда дело касается женщины. Это ведется еще с Адама.
— К чертям этого Адама, он не был искушен жизнью и не был разведенным мужем!
— А, ты намекаешь на этого Истрея. Она никогда не будет его женой!..
— Кто это сказал?
— Я тебе говорю!
— Что же тогда со мной будет?..
— О, к тому времени ты совсем успеешь опериться. Я полагаю, что Англия принесет тебе пользу, она даст тебе то, ради чего человек может жить, — самоуважение, честь и самообладание… Ведь ты же сам видишь, Хуберт, что жизнь твоя может сложиться совершенно иначе…
— И это говоришь ты — старый ворон! Да, когда ты стоишь у меня за спиной, то пожалуй…
— Полно, сиделка бывает нужна человеку, только пока он болен, но как только он выздоровел, ему становятся противны и ненавистны даже завязки ее фартука. В Англии ты сумеешь хорошо работать и без меня!
— Возможно, если только нечистый попустит меня добраться до Англии. Но скажи, неужели ты серьезно заинтересовался Джесси Голдинг?
— Разве я похож на влюбленного?
— Не совсем, но таких людей, как ты, наружность не выдает. Допустим, что она об этом узнает, что тогда?
— Когда придет время, я сам скажу ей все!
— Неужели и обо мне, Мюрри? Неужели ты способен сделать это?
— Конечно! Я расскажу ей все, как было, так, чтобы мы оба очутились под судом! Я именно тот, кто способен на подобную штуку!
