истребителей на Крите, оставшиеся шесть были переведены в Египет. По мнению руководства, ввиду полного превосходства немцев в воздухе жертвовать ими бессмысленно. Следующим утром, 20 мая, в 5:30 жестокой немецкой бомбардировке подверглись два главных аэродрома острова в Малеме и Ираклионе; через полтора часа, во втором налете, оба поля были полностью выведены из строя. Затем, когда вторая волна бомбардировщиков вернулась в Грецию, на остров в 493 транспортных самолетах полетела первая волна немецких десантников под командованием генерала Курта Штудента. Зенитный огонь сбил только четыре самолета.
В первый день битвы силы защитников острова — 32 000 британцев, австралийцев и новозеландцев, а также 10 000 греков — сумели, несмотря на вторую высадку десанта после полудня, удержать взлетные поля в Малеме и Ираклионе. Два каравана судов с германскими войсками, вышедшие из Пирея и Салоник, — многие из них плыли на рыбацких судах — были жестоко потрепаны британскими военно-морскими силами, и второму из них пришлось повернуть обратно. К ночи казалось, что вторжение провалилось. Из трех командующих полками немецких парашютистов генерал-лейтенант Зюссман был убит, когда разбился его планер, а генерал-майор Майндль серьезно ранен. Ночью, однако, немцам удалось захватить аэродром Малеме, что позволило им доставить по воздуху 21 мая подкрепление в живой силе и технике. За последнюю безуспешную попытку вернуть взлетное поле новозеландский второй лейтенант Чарльз Апхэм получил Крест Виктории. На Крите были выданы еще два Креста Виктории: один добыл новозеландский сержант Клайв Халм, который, получив новость о том, что его брат погиб в бою, в одиночку убил 33 немца; другой Крест Виктории получил британский моряк старший корабельный старшина Альфред Сефтон. Смертельно раненный на своем корабле «Ковентри» пулеметным огнем, Сефтон продолжал направлять зенитный огонь, пока налет не был отбит, чтобы спасти плавучий госпиталь «Аба» от жестокой бомбардировочной атаки. Лейтенант Апхэм впоследствии получил еще один Крест Виктории в Западной пустыне, став единственным военнослужащим Британского Содружества, дважды награжденным этим знаком за годы Второй мировой войны.
Ни храбрость отдельных солдат, ни упорное сопротивление войск в целом не могли с успехом противостоять полностью превосходящим германским силам сначала в воздухе, а затем — и на суше. 22 мая немецкие пикирующие бомбардировщики потопили крейсеры «Фиджи» и «Глостер», а также четыре эсминца. Нескольких выживших в крушении «Глостера» расстреляли с воздуха, пока они карабкались на обломки. Среди 725 погибших был капитан корабля Генри Обри Роули. Через четыре недели его тело выбросило на берег близ Мерса-Матруха. «Долгий путь домой», — заметил адмирал Каннингэм.
Среди военных кораблей, поврежденных, но не потопленных 22 мая, был линкор «Вэлиент», на борту которого находился в чине мичмана принц Филипп Греческий. Однажды, как следует из его дневника, корабль одновременно атаковали четырнадцать пикировщиков. Однако попали в корабль только две небольшие бомбы. Дяде принца Филиппа, капитану лорду Луису Маунтбеттену, повезло меньше: 23 мая его эсминец «Келли» был атакован двадцатью четырьмя пикирующими бомбардировщиками и затонул; погибло 130 человек из его команды. Маунтбеттен, находившийся на мостике, когда корабль перевернулся, сумел выплыть и взять на себя руководство спасательной операцией.
23 мая, пока битва продолжалась как на земле, так и на море, немцы смогли подкрепить свои силы горнострелковыми войсками. Казалось, особенно из Берлина, что для Британии все кончено не только на Крите, но и по всему Восточному Средиземноморью, при условии, что Гитлер решит воспользоваться своим успехом. Но 23 мая, пока битва за Крит еще шла, Гитлер выпустил директиву № 30, в которой объяснял, что решение о том, начинать или нет наступление для «разрушения британских позиций» в Средиземноморье и Персидском заливе либо на Суэцком канале, будет принято только после «Барбароссы».
В то самое время, когда наступили последние 48 часов битвы за Крит, Британия потерпела военно-морскую катастрофу в далекой Атлантике. 18 мая линкор «Бисмарк» под командованием адмирала Лютьенса и тяжелый крейсер «Принц Ойген» вышли в Северную Атлантику. Через шесть дней, 24 мая, «Бисмарк» потопил британский линейный крейсер «Худ». Из 1500 человек экипажа выжили только трое. В тот же день, следуя перехваченным итальянским сообщениям, британская субмарина потопила итальянский лайнер «Конте Россо» с 1500 итальянских солдат на борту; он шел на подкрепление итальянских сил в Ливии.
На Крите британские защитники продолжали оказывать сопротивление немецкому наступлению весь день 25 мая, проведя в Галатасе не менее двадцати пяти штыковых контратак. Тогда же король Греции Георг, эвакуированный из Афин на Крит, вновь был вывезен своими министрами, на этот раз в Египет. 27 мая близ Пиргоса австралийским и новозеландским войскам удалось на время обратить немцев вспять. Но было ясно, что битва за Крит проиграна. У нескольких подразделений закончились боеприпасы. На протяжении этого дня генерал Фрейберг разработал план эвакуации с острова; она началась тем же вечером.
Даже хотя с Крита в Британию доходили дурные вести, новость о морском успехе подняла боевой дух; ибо 27 мая германский линкор «Бисмарк» был атакован в Атлантическом океане группой британских военных кораблей; поврежденный и охваченный пламенем, он более не мог сражаться или бежать. Адмирал Лютьенс приказал потопить свое судно — гордость немецкого флота. Сотня человек была подобрана двумя британскими кораблями, «Дорсетшир» и «Маори», но сигнал о приближении германских подлодок вынудил обоих капитанов прекратить спасательные работы и уйти с места на полной скорости. Сотни немецких моряков, отчаянно пытавшихся забраться на борт кораблей, которые должны были их спасти, погибли под вращающимися винтами.
В целом утонули 2300 немецких моряков; Лютьенс ушел на дно вместе со своим кораблем. «Он дал самый героический бой невероятно превосходящему численно противнику, — записал британский флотоводец адмирал Тови, — достойный старых дней Имперского немецкого флота. Досадно, что по „политическим причинам“ этот факт нельзя предать огласке». Новости о потере «Бисмарка» были приняты в Берлине с недоверием. «Настроение очень подавленное, — записал Вальтер Хевель в дневнике. — Меланхолию фюрера не описать словами».
27 мая у Гитлера были и другие основания для грусти. Рузвельт в одной из своих «Бесед у камина» объявил по радио, что военные порты Соединенных Штатов «позволяют обеспечить доставку необходимых припасов в Британию» и что будут приняты «все дополнительные меры», нужные для поставок этих грузов. «Организация необходимого снабжения Британии — это обязанность, — заявил Рузвельт. — Ее можно выполнить. Ее нужно выполнить. Она будет осуществлена, — сказал он и добавил слова, которые должны были воодушевить всех, кто сражался на Западе или находился под оккупацией: — Единственное, чего мы должны бояться, — это сам страх».
В благодарственной телеграмме Рузвельту король Георг VI написал, что заявление президента «сильно воодушевило и побудит всех нас, я знаю, к еще большим усилиям, пока наконец мы не завоюем победу для свободы».
На Крите следующей ночью 28 мая началась погрузка британских войск на корабли, которая продолжалась до ночи 1 июня. Пока британцы эвакуировались из
