type="note">[40].
— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он.
— Нет, — ответил С. К. Тимошенко. — Считаем, что перебежчик говорит правду.
— Что будем делать? — спросил И. В. Сталин.
— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком.
Сталин продолжал колебаться: «Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем». Однако он согласился на директиву всем военным советам в приграничных округах, которая предупреждала их о том, что «возможно внезапное нападение немцев». Сталин добавил, однако, что советские войска не должны «поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения». Директива, подписанная той ночью Тимошенко и Жуковым, предписывала «скрытно занять» боевые позиции в укрепленных районах в первые часы 22 июня; «до рассвета» 22 июня рассредоточить по аэродромам и «тщательно замаскировать» все самолеты; «все части привести в боевую готовность»; начать приготовления к световой маскировке городов и других целей.
Линия Волга — Архангельск и ось Берлин — Тбилиси
Около половины первого ночи 22 июня Жуков проинформировал Сталина о том, что директива передана всем приграничным округам. Как раз когда он начинал передачу, Гитлер на послеобеденной беседе с Альбертом Шпеером и адмиралом Редером говорил о своих планах создания немецкой военно-морской базы на норвежском побережье близ Тронхейма. Она должна была стать самым большим судоремонтным заводом Германии. Близ нее следовало возвести город для 250 000 немцев. Город будет включен в Третий рейх. Затем Гитлер поставил граммофонную пластинку и дал двум своим гостям прослушать несколько тактов «Прелюдий» Листа. «Вы будете часто это слышать в ближайшем будущем, — сказал он, — потому что это будет музыка нашей победы в русской кампании». Его планы монументального строительства в Берлине, Линце и других городах, сказал он, законсервированы новой войной «в крови». Советский Союз послужит источником даже для архитектурных замыслов. «Оттуда мы будем получать гранит и мрамор в любых количествах, которые захотим», — объяснял фюрер.
Вскоре после полуночи, в первые часы 22 июня, пока предупредительная директива передавалась из Москвы в приграничные округа, экспресс Берлин — Москва пересек железнодорожный мост через реку Буг и вошел в советский приграничный город Брест. Немного позднее два поезда из Кобрина пересекли Буг в обратном направлении. Один из них был регулярным экспрессом Москва — Берлин. Другой, который следовал непосредственно за ним, был товарным поездом, везшим советское зерно в хранилища Германии.
Жизнь шла как обычно. С одной точки к югу командир германского корпуса уведомил начальство, что советский город перед ним внешне казался спокойным. «Огни в Сокале не погашены, — сообщил он. — Русские занимают полностью освещенные посты. По-видимому, они ничего не подозревают». В Новограде-Волынском советский генерал-майор Константин Рокоссовский присутствовал в качестве почетного гостя на концерте в своей ставке. Получив директиву из Москвы, он приказал командирам отправиться в свои части только «после концерта». В Доме офицеров в Киеве генерал Павлов, командующий Западным военным округом, смотрел украинскую комедию. Получив известия о том, что «дела на границе выглядят угрожающе», он решил досмотреть пьесу до конца.
Когда в первые часы 22 июня на советской границе стояли готовые к нападению немецкие силы, число которых оценивается в 3 200 000 человек, в западных оборонительных округах им противостояли 2 500 000 советских солдат. Еще 2 200 000 советских солдат находились в резерве, защищая Москву и Ленинград, а также промышленно развитые регионы бассейна Донца и Урала. Однако числа могут ввести в заблуждение: лишь у 30 % советских войск имелось автоматическое оружие. Только 20 % советских самолетов и 9 % танков были современных типов.
Хозяин восьми европейских столиц — Варшавы, Копенгагена, Осло, Гааги, Брюсселя, Парижа, Белграда и Афин, правитель Европы от арктических морозов Нордкапа до теплых островных пляжей Крита, армии которого не потерпели поражения даже южнее, на границе с Египтом, Гитлер бросил свои армии на Москву. Но хотя и придет день, когда высокие башни Кремля будут видны в бинокль его фронтовым офицерам, Москва так и не покорится Гитлеру. Марш немцев на столицу России, поход на которую некогда привел Наполеона к поражению в 1812 г., закончится страданиями, разрушением и крушением гитлеровских планов, а спустя четыре года гибелью рейха.
15
Вторжение Германии в СССР
ИЮНЬ 1941 г.
Было 4:15 утра 22 июня 1941 г. Началось германское вторжение в Советский Союз. В первые часы немецкие бомбардировщики ударили по 66 советским аэродромам и уничтожили много самолетов на земле. Для бомбардировок были выбраны советские города Каунас, Минск, Ровно, Одесса и Севастополь. Еще больше бомбардировщиков атаковали Лиепаю, одну из важнейших советских военно-морских баз на Балтике. Затем, когда советские граждане проснулись от воя бомб, германская армия начала продвижение по 1500-километровому фронту.
Ночь 21 июня была самой короткой в году. Это годовщина капитуляции Франции в Компьене. В тот же день 129 годами ранее Наполеон пересек реку Неман, ища собственной победы в Москве. В семь часов утра Геббельс прочитал по радио обращение Гитлера. «Отягощенный глубоким беспокойством, — объявил Гитлер, — вынужденный молчать долгие месяцы, теперь наконец-то, когда пробил час, я могу говорить открыто… Немецкий народ! В данный момент осуществляется величайшее по своей протяженности и объему выступление войск, какое только видел мир… Поэтому я решил теперь отдать судьбу и будущность Германии и нашего народа снова в руки наших солдат. Да поможет нам Господь Бог именно в этой борьбе!»[41]
Спустя 15 минут после окончания передачи прокламации Гитлера из Берлина нарком обороны с одобрения Сталина издал директиву, уполномочившую советские войска «обрушиться на вражеские силы и уничтожить их», где бы они ни нарушили границу. Но Сталин приказал советским войскам не переходить границу Германии[42]. Нужно было проводить авиаудары по германским позициям, включая Кенигсберг и Мемель, но ни в коем случае не глубже 150 километров от границ. Молотов должен выступить по радио с объявлением о начале войны в полдень.
Надеялся ли Сталин договориться о чем-то вроде урегулирования или перемирия? «Они [русские] обратились к Японии с просьбой представлять интересы России по вопросам политических и экономических отношений между Россией и Германией и ведут оживленные переговоры по радио с германским Министерством иностранных дел», — писал генерал Гальдер в дневнике. «Только когда стало ясно, что дипломатическими действиями наступление врага остановить невозможно, — писал советский историк Карасев, — днем было сделано объявление правительства о нападении Германии и о военном положении в Советском Союзе».
Советским войскам не удалось остановить продвижение немецких
