– Поздравляю, вы победили, сэр Йохансон, – сухо признал Марко, заставляя свои мышцы расслабиться.
Чтобы не провоцировать непрошенных гостей на агрессию. Пользы это уж точно ему не принесёт.
– Если вы дадите слово не подвергать меня ментальному сканированию, в свою очередь, я пообещаю придерживаться установленных кодексом чести правил поведения благородного пленника. Я ведь теперь ваш пленник? – уточнил итальянец, лихорадочно просчитывая дальнейшие варианты развития событий.
– Совершенно верно. Как и ваш многоуважаемый дядя, Бруно Кавалли. Не хмурьтесь, эту информацию я получил из его головы, а не вашей. Можете считать, что уже получили моё слово. Авансом. Однако, не думайте, что оно позволяет вам действовать во вред мне или моим людям, – с улыбкой предупредил магистр Йохансон, внимательно на него посмотрев. – Плести интриги или пытаться выведать закрытую информацию. Пытаться с кем-то связаться без моего ведома. В таком случае оставляю за собой право не только выпотрошить вас, как свежепойманную рыбу, но и заставить поверить в то, что вы превратились в слабую, маленькую девочку, боящуюся спать без своих плюшевых игрушек, с выключенным светом. Стесняющуюся разговаривать со взрослыми людьми. Поверьте, это выглядит гораздо ужаснее, чем звучит, – убедительным тоном заверил магистр Йохансон, чей взгляд на секунду стал по-настоящему пугающе холодным.
Пробирающим до кишок. Марко догадался, что это была не столько пустая угроза, сколько обещание. Ровный тон и внешность магистра Йохансона, сказавшего это с деланным безразличием, вынуждали отнестись к услышанному со всей серьёзностью.
– Надеюсь, мы друг друга поняли, – уважительно кивнул магистр Йохансон, вновь меняя манеру поведения, не давая стратегу просчитать собеседника. – Не обессудьте, но также я приставлю к вам одну юную особу. Школьницу. Для присмотра. Думаю, она будет этому рада, поскольку вы вполне в её вкусе, – сделал комплимент и тут же обратил его в оскорбление, заставляя Марко теряться в догадках, чего же он хотел этим добиться? – Хотя в этом не ваша заслуга, а скорее, её неразборчивость, – такое впечатление, будто англичанин пожаловался, переходя на доверительный тон.
Учитывая обстановку, причины этого разговора, репутацию магистра Йохансона и его послужной список, а также серьёзного рыцаря за спиной, обладающего взглядом матёрого убийцы, Марко решил, что он специально так делает, чтобы ввести в заблуждение. Поэтому решил сохранять бдительность, не доверяя показному дружелюбию. Если бы магистр Йохансон являлся простодушным парнем, то он бы здесь не сидел.
– Хорошо. Я сдаюсь на вашу милость и даю слово чести вести себя подобающе благородному человеку, находящемуся в плену у другого аристократа. Признавая долг за своё освобождение. Размер которого подлежит дальнейшему обсуждению, – оставил лазейку на случай непомерных требований.
После чего тоже перешёл на непринуждённый стиль беседы, показывая, что принимает правила игры.
– Благодарю за столь уважительное отношение, учитывая, что мы сейчас являемся врагами. Это делает вам честь, – выразил осторожную похвалу, отслеживая реакцию собеседника. – Верю, что наш глава тоже выразит вам свою признательность, не став затягивать с заключением соглашения о выкупе. Если позволите, – будучи в позиции проигравшей и слабейшей стороны, Марко предпочёл быть вежливым, – могу я задать несколько вопросов?
– Смотря каких, – магистр Йохансон поощрительно кивнул, выглядя человеком, который никуда не спешит, что немного настораживало.
– Распространяется ли это соглашение и на других членов рода Кавалли? – Марко спросил то, что беспокоило его в первую очередь.
Потерять дядю Бруно станет очень большим ударом для их дома.
– Да. Если они подтвердят готовность его соблюдать. Дадут слово аристократа не пытаться сбежать или строить против меня козни. Подписав соответствующую бумагу. Благородство – вещь похвальная, но, как показывает практика, не всегда надёжная. Поскольку человек забывчив, эмоционален и, увы, подвержен соблазнам. Сегодня вы скажете, что слово давали, а через месяц, после побега, о нём и не вспомните. Потребуете доказательств, свидетелей, расследований. Или ваша родня их потребует, отказываясь выполнять условия нашего соглашения. Как верно подмечено, мы враги и даже не соотечественники, – улыбнулся магистр Йохансон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хотя усомниться в слове чести аристократа считалось довольно серьёзным оскорблением, но, когда к горлу приставлен клинок, благоразумнее об этом промолчать. Тем более, как ни прискорбно признавать, случаи нарушения устных договорённостей, достигнутых за закрытыми дверями, уже случались. Неважно во имя чего: семьи, рода, страны, собственной гордости или жадности. Да, они осуждались обществом, но всё равно шли на этот шаг, чтобы добиться своих целей.
– Думаю, возражений у них не возникнет. Меня больше интересует, как вы теперь собираетесь покидать Тамуорт? Если не ошибаюсь, это убежище уже должны были окружить войска нашего дома, барона Бартона и его союзников.
– Ошибаетесь, – самодовольно улыбнулся магистр Йохансон, наслаждаясь его удивлением. – Это ведь тайное убежище, о котором никто не знает? На поверхности мы не шумели. Связь отрубили сразу. Сигнализацию выключили. Ваших часовых надёжно усыпили и занесли внутрь до того, как они подняли тревогу. О том, что здесь произошло, никто ещё не знает. Барон Тамуорта, как и его ближайшие помощники, мертвы. Резиденция разрушена. Никому сейчас до нас нет дела. Там, – он указал наверх, – творится форменный бардак.
Магистр Йохансон заявил об этом без тени сомнения.
«Откуда он это знает?» – задался вопросом Марко.
– Вы уверены? – итальянец не мог этого не спросить.
– Абсолютно. Однако, вынужден признать, отряд герцога Сассекского вы всё же сумели выбить из города, довольно сильно потрепав. Впрочем, магистр Каннингем вскоре вернётся, воспользовавшись наступившим здесь безвластием, о котором ему очень быстро станет известно. Все три силы, Миланцы, Тамуортцы и люди графа Стафордшира теперь разобщены и действуют сами по себе. Наёмники уже разбегаются. Ваша коалиция рассыпается на части. А уж когда я, восстановив связь, свяжусь с королевскими арбитрами, то война будет тут же объявлена завершённой. Видите, мне некуда спешить и незачем покидать это уютное, а главное, безопасное место.
– Вы собираетесь убить семью Бартонов? – с неприязнью осведомился Марко.
– Зачем? Как только арбитры подтвердят, что они полностью в моей власти и объявят о завершении войны, я тут же выдам их графу Стаффордшира, за солидное вознаграждение. После чего вернусь в Лондон через его земли. Боюсь, новые власти Норт-Урика после этого акта милосердия мне будут уже не рады. Но это их проблемы.
В голове Марко Кавалли «вспыхнула сверхновая», озаряя пониманием того, как ловко Гоблин всех провёл и, чего уж теперь стесняться, «поимел». Пока они все, как твердолобые бараны, разбивали свои лбы, доказывая, кто на этой поляне главный, магистр Йохансон точил ножницы для стрижки овец. Не вмешиваясь в их свары. В итоге все участники конфликта останутся с голыми жопами и пластиковыми бирками на ушах, распроданные на ближайшей ярмарке, а он с тюком шерсти вернётся домой. Став единственным победителем. И его за это не только похвалят, но ещё и поблагодарят. Самое обидное, те самые «бараны».
Оба баронства разорятся, повиснув гирями на шеях графов, на долгие годы занятых наведением здесь порядка и разборками между собой. Итальянцы и Бартоны, вернувшись домой, не только не смогут публично ругать магистра Йохансона, но и какое-то время предпринимать против него враждебные действия. Ведь со стороны будет казаться, что они неблагодарные собаки, которые кусают своего благодетеля. Тот их пожалел, спас, отпустил домой, а они на него рычат. Поэтому главе дома Кавалли действительно придётся отправлять магистру официальное письмо с благодарностью. Ведь Миланский знатный дом Кавалли вступил в прямой конфликт с Невиллами, а никак не с Йохансонами. Небось, его ещё и король Англии похвалит за то, что тот проучил иностранных наёмников, приехавших обижать чужих подданных. Доказав превосходство силы и доблести англичан над итальянцами. Мало ли как, на самом деле, тут обстояли дела? Важнее, как их правильно подать обывателю.
