её тон был хорошо поставленным. Её осанка и дикция напомнили зрителям о частных школах-интернатах и летних каникулах в Европе. Ни один каштановый локон не выбивался из классической причёски. Её украшения были дорогими, но подобранными со вкусом, а брючный костюм, сшитый на заказ, свидетельствовал как о стиле, так и о деньгах.
Но я-то знал, что это не так. Настоящая Морин была более впечатляющей, чем просто какая-нибудь папина дочка с наследством. Как и я, она создала себя из ничего. Также, как и я, она создала систему безопасности из денег, власти и благосклонности.
В свои пятьдесят с небольшим она умудрялась, заходя в помещение, вскружить голову большему количеству людей, чем её сотрудницы. Что было вполне уместно, учитывая тот факт, что она руководила группой красивых работниц секс-бизнеса, которые удовлетворяли богатую элиту Вашингтона и округа Колумбия.
Я подал ей чашку эспрессо на изящном блюдце и присел с краю стола, который занял себе. Менеджер отеля находилась снаружи, вероятно, нервно расхаживая взад-вперёд и задаваясь вопросом, почему человек, который владел этим заведением и выписывал ей зарплату, использовал её кабинет для встречи с самой известной мадам на Восточном побережье.
— Мне нужна информация, — сказал я.
— Не будь жадным, Люсьен. Это неприлично.
— Не притворяйся, что ты кормишь меня от щедрости своего сердца, Морин. Я во многом облегчил твою жизнь.
У нас были близкие отношения. Она сообщала информацию о любых проблемных клиентах, с которыми сталкивались её сотрудницы, и я использовал эту информацию, чтобы убедиться, что больше проблем не возникнет. В зависимости от конкретного человека, мои инструменты варьировались от шантажа до более креативных средств.
— Рано или поздно кто-нибудь сможет установить связь между нами, и что тогда с нами будет? — спросила она, прежде чем сделать небольшой глоток эспрессо.
— Мы оба слишком скрытны для этого.
— Хм. Как оптимистично с твоей стороны. Но люди отвлекаются. Они становятся неосторожными.
— Так вот почему твоё имя всплыло в связи с безвременной кончиной Феликса Метцера? — спросил я, бросив эту информацию к её ногам, как мёртвое тело.
Её лицо оставалось совершенно бесстрастным, но я не упустил из виду звяканье фарфора, когда она поставила чашку на стол.
— С кем ты разговаривал?
— С тем, кто (тебе повезло) слишком глуп, чтобы связать воедино все факты. Он принял Феликса за твоего клиента.
— Какое ограниченное воображение у твоей маленькой птички, — сказала Морин, приглаживая свои волосы.
— Почему тебя видели обедающей с человеком, который, по общему мнению, был всеми любимым криминальным посредником, пока его тело не выловили из Потомака?
Она вздохнула.
— Сначала скажи мне, почему ты в этом участвуешь.
— Феликс продал Энтони Хьюго список с именем моего друга. Хьюго дал понять, что все имена из списка должны быть устранены.
— У тебя есть друзья? — она приподняла бровь, и её карие глаза блеснули.
— Больше похоже на семью, — сказал я.
— Тогда ты уже понимаешь.
— Что понимаешь?
— Феликс… был членом семьи. Мы были двоюродными братом и сестрой как будто в прошлой жизни. Мы выросли вместе. Я пошла своим путём, он — своим. Но мы поддерживали связь, встречались при случае. Конечно, там, где меня никогда бы не узнали. Мне нужно поддерживать репутацию.
Вот только кто-то узнал её, и теперь Морин была моей единственной зацепкой.
— Феликс когда-нибудь говорил с тобой о работе?
— Мы решили, что лучше не обсуждать наши профессии. Правдоподобное отрицание и всё такое.
— Но ты присматривала за ним. Ты наверняка имела представление о том, с кем он общался, — настаивал я. Морин в душе была заботливой и, при необходимости, сторожевой собакой.
— Почему ты сосредоточился на Феликсе, а не на Хьюго? Видит бог, этот человек нарушил достаточно законов, чтобы заслужить несколько пожизненных заключений в тюрьме.
— Кто-то, кто не был Хьюго, внёс имя моего друга в этот список по причинам, которые я хочу знать. Этот человек должен заплатить.
— Похоже, кто-то решил отомстить твоему другу.
— Мне нужно знать, кто, — даже если Энтони Хьюго в конце концов сядет за свои преступления, всё равно останется кто-то, кто считает Нэша Моргана угрозой. И я не успокоюсь, пока не найду этого человека.
Морин изучала свои бледно-розовые ногти.
— Как я уже сказала, мы не обсуждали бизнес.
— Раньше это никогда не мешало тебе получать информацию.
Она глубоко вздохнула.
— Ладно. Не все друзья Феликса были по ту сторону закона. Некоторые из них, по крайней мере, работали на правильной стороне.
— Полицейские? — спросил я.
— Был один джентльмен, и я использую этот термин с натяжкой, — она взглянула на свои скромные часы от Cartier. — Этим летом он появился на семейном пикнике. Меня там, конечно, не было. Моя тётя упомянула, что знакомый Феликса, полицейский, устроил небольшое представление, представившись «старым другом» Феликса. Это вывело из себя моего двоюродного брата, чего было нелегко добиться.
— Итак, ты навела о нём справки?
— Если кто-то подберётся к моей семье настолько близко, я сделаю всё, что потребуется.
— Назови имя, — потребовал я.
Она пожала своими тонкими плечами.
— В данном случае это не принесёт тебе никакой пользы. Учитывая, что мужчина был застрелен после неудачной попытки похищения в прошлом году.
Я тихо выругался.
— Тэйт Дилтон.
— Очень хорошо, — сказала впечатлённая Морин.
Я провёл рукой по волосам. Действительно ли всё сводилось к нему? Действительно ли после трупа Дилтона не осталось хвостов?
У этого человека был зуб на Нэша за то, что он занял место Огдена на посту шефа полиции. Но Дилтон стрелял в Нэша в ту ночь. Зачем ему было вносить Нэша в список на убийство — поступок труса — если он всё равно собирался его застрелить?
— По моим сведениям, он был не самым умным грязным полицейским, которому платили зарплату, — сказала Морин. — Я предупреждала Феликса, чтобы он держался от него подальше. Но он, очевидно, не послушал.
Если это правда, то я зря потратил последние недели, гоняясь за грёбаным призраком.
— Я вижу, что эта новость не слишком приятна, — отметила она. — Но, боюсь, у меня нет времени задерживаться, чтобы выяснить причину. У меня уже назначена встреча.
— Прости, что прервал твою поездку, — грубовато сказал я, провожая её до двери.
Она чмокнула меня в щёку.
— Время, проведённое с тобой, никогда не пропадает даром, Люсьен. Но ты должен мне очень приятный подарок. Я думаю, что-нибудь от Hermès.
Мои губы дрогнули. Морин питала ко мне материнскую нежность.
Мы попрощались, и Морин спустилась на частном лифте в гараж.
Я поблагодарил менеджера за разрешение занять её кабинет, а затем направился в отделанный мрамором вестибюль.
Была суббота накануне Дня
