пережить это вместе с ним.
В чём-то мы были так близки, но в чём-то оставались практически чужими.
В школе я видела Люсьена. Красивый мальчик со свитой. Тот, кто подмигивал мне или дёргал за конский хвост, когда никто другой не видел.
Ещё был Люсьен, который три раза в неделю ужинал за столом моих родителей. Вежливый, уважительный, тихий. Тот, кто вызвался учить меня водить машину на школьной парковке по воскресеньям, после того как моя мама сказала, что у неё от этого подскакивает давление.
А ещё был Люсьен, который влезал ко мне в окно. Он был забавным, задумчивым, умным и интересовался мной. Мы часами спорили о музыке, фильмах и книгах. Иногда он читал то же, что и я, просто чтобы обсудить сюжет. Он даже тренировал меня во время моих первых настоящих отношений с Тревором Уитмером, тромбонистом-второкурсником, у которого дома имелся бассейн.
Был июнь. Во вторник Люсьену исполнится восемнадцать лет. В тот же день он заканчивал школу. Казалось, что над нашими головами висят тикающие часы. Он вёл себя как выпускник старших классов. Планы на лето и футболки для колледжа. Но сколько бы раз я ни пыталась расспросить его об этом, он не открывался. Иногда казалось, что он хочет знать обо мне всё, не раскрывая ничего о себе.
В ночном воздухе я услышала ещё один приглушённый крик и съёжилась, прижимая телефон к груди.
Люсьен почти всегда приходил после. После драки. После того, как его отец вырубался или снова уходил. После того, как его мать успокаивалась. О нём никто не заботился. Поэтому я запаслась бинтами и неоспорином в своей тумбочке. Иногда я тайком спускалась вниз, чтобы положить кубики льда в пакетик или поискать что-нибудь перекусить.
Он доверял мне настолько, что сказал об этом. Возможно, это означало, что он также доверял мне в том, что я поступлю правильно, даже если он этого не хотел, рассуждала я.
Я нервно прикусила губу. Я не могла просто сидеть здесь, в своей уютной комнате, со своей уютной жизнью и ждать, пока его отец перестанет причинять ему боль. Друзья так не поступают. Так не поступают, когда любят кого-то, а я любила Люсьена.
Каким именно образом, я точно не знала. Я просто знала, что люблю его, и не могла больше видеть, как ему причиняют боль.
Я открыла окно и вылезла на крышу крыльца.
Была почти полночь. Мои родители, должно быть, спали уже несколько часов, и я не могла вбежать к ним в комнату, рассказать всю историю, а затем попросить их позвонить в 911. Или могла?
Честно говоря, мои родители были просто классными. Они бы позвонили в 911, а мой отец побежал в соседний дом и попытался бы всё уладить.
Я понимала, что время от времени необходимо снижать градус напряжённости. Но мистер Роллинс, похоже, был из тех парней, которые не дадут тебе закончить даже первое предложение и сразу врежут кулаком. И я не хотела, чтобы мой отец пострадал. Кроме того, он был бы раздавлен, если бы узнал, что происходит по соседству. Они с мамой почувствовали бы вину за то, что не заметили признаков. И они попытались бы как-то загладить свою вину, что только смутило бы Люсьена и заставило его начать избегать меня.
Я ненавидела мистера Роллинса с такой преданной страстью, которая, казалось, запечатлена только в великих произведениях художественной литературы. Каждый раз, когда я видела его, я впивалась в него взглядом, желая, чтобы он это почувствовал. Обернулся и увидел, как я мечу в него отравленные взгляды. Знал, что он не одурачил всех. Что я знаю его маленький грязный секрет.
Но он никогда не замечал меня. Ни разу не взглянул в мою сторону. Наверное, так лучше. Тогда, когда я приведу свой план в действие, он и понятия не будет иметь, что я сыграла определённую роль в его карме.
У меня было много планов. Целая тетрадь. Как добиться ареста мистера Роллинса, чтобы Люсьен смог поступить в колледж. Я написала это на первой странице, крупным шрифтом, своим любимым фиолетовым маркером. На внешней стороне блокнота я нацарапала «Заметки по географии», чтобы никто не совал нос в чужие дела.
В последнем плане, который я набросала, пункт «арестовать» был пропущен, и я сразу перешла к пункту «убить его». Я заметила, что мистер Роллинс каждые несколько месяцев менял тормозные колодки на своём грузовике, прямо на подъездной дорожке — вероятно, потому, что он садился за руль пьяным и постоянно резко ударял по тормозам, чтобы избежать столкновений. Я подумала прокрасться туда, пока он лежал под машиной, и снять стояночный тормоз.
Потом я бы подождала, убедилась, что его раздавило, и с дрожью в голосе позвонила бы в 911.
Более реалистичные планы, которые не предполагали совершения убийства, независимо от того, насколько он заслуживал, чтобы его рожу прикончили, были сосредоточены на привлечении внимания независимого свидетеля.
Например, футбольный тренер Люсьена, который наверняка задумывался о синяках. Или, может быть, соседи, жившие по другую сторону от семьи Роллинс. Вот только у мистера Клемсона был слуховой аппарат, которым он редко пользовался, а миссис Клемсон была так занята своей болтовнёй, что, казалось, не слышала никого другого.
Я разберусь с этим и заставлю его остановиться. Тогда Люсьен сможет поступить в колледж и не беспокоиться о своей маме, и он будет счастлив. По-настоящему счастлив.
Приглушённый крик заставил меня вздрогнуть. За этим последовал звук бьющегося стекла. Громкий звук бьющегося стекла. Как я догадалась, в окне их гостиной.
Мои пальцы набрали 911 ещё до того, как я окончательно приняла решение.
Жуткую тишину нарушило рыдание, и я поняла, что оно исходит от меня.
Я дрожала так сильно, что у меня стучали зубы.
Один из нас должен был покончить с этим сегодня вечером. И если это означало, что он будет ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь, то, по крайней мере, у него будет такая возможность.
— 911. Что у вас случилось?
— Мужчина бьёт своих жену и сына. Это звучит ужасно. Пожалуйста, пришлите помощь, пока не стало слишком поздно, — мой голос сорвался.
— Хорошо, дорогая, — сказал оператор более мягким тоном. — Всё будет хорошо. Какой адрес?
Мне потребовалось две попытки, чтобы выдавить из себя слова между всхлипами.
— Полицейские уже едут к вам.
— Скажите им, чтобы поторопились и были осторожны. Мистер Роллинс — крупный парень, он постоянно пьёт и садится за руль пьяным, — сказала я, перечисляя причины, по которым я ненавидела этого человека.
— Ладно.
