Видимо, в охотничьей хижине. Там Джек, а точнее Криттонский Потрошитель, разделывал туши оленей и других животных. Скорее всего, на глазах у Леды. Приучал ее с самого детства к насилию и боли.
Я отложила папку на тумбочку и выключила лампу. Очутившись в кромешной темноте, бросила панический взгляд в сторону двери и обнаружила, что та заперта.
Неужели я ее закрыла?
Я сглотнула, гипнотически глядя на полоску света, льющуюся из-под двери. Вдруг все звуки стали отчетливее: шум в трубах, скрип снежинок по стеклу. Я смогу спать с закрытой дверью. Это не так уж и сложно. Совсем не сложно. Я нащупала под подушкой пистолет и сжала его.
Мама с детенышем на ножках, таких же тонких, как у меня, идет к воде, – совсем рядом я услышала голос Леды Стивенсон, но веки оказались слишком тяжелыми, чтобы разлепить их.
Она дохнула мне в лицо студеным холодом:
– Я не хочу их убивать.
Ее белые волосы были длинными и напоминали девственный снег, струились тяжелыми волнами к талии, укрывали спину и грудь.
– Она притворяется милой и слабой, – вдруг громко сказала Кира. – Она на самом деле не такая. У нее комплекс жертвы, вот что я хочу сказать. Она намеренно провоцирует ребят из нашей школы на жестокость.
– И что вы делаете? – услышала я собственный голос.
– Мы ничего не делаем.
– Иногда я прячусь в шкафу, когда мне сильно страшно.
Я распахнула глаза и резко села, ошарашенно озираясь. Лихорадочно сжимая пистолет обеими руками, я нацелилась в сторону шкафа. Черные дверцы закрыты. Я уставилась на них, затаив дыхание. Нет, не затаив – это не мой выбор. Что-то не давало мне дышать. Это был страх.
Леды не может быть в моей комнате, уверяла я себя, но не могла оторвать глаз от шкафа. Он пульсировал жизнью. Запертые дверцы с каждым разом, едва я закрывала глаза, оказывались все ближе.
Это сон.
Я зажмурилась, повторяя про себя: «это сон, это сон, это сон!» Безвольно опустив руку, глубоко вздохнула и вновь посмотрела на шкаф. Стоит на месте, Леды нигде нет.
Изнутри прикусив губу, я откинула одеяло и решительно прошлепала к шкафу. Единственный способ побороть страх – прямо взглянуть на него. Выставив перед собой оружие, я рывком дернула сперва одну дверцу, затем другую.
И застыла, не в силах пошевелиться.
На дне шкафа, замотанная в пленку, лежала Скалларк. Ее тело было обезображенным, голова запрокинута назад, руки и колени прижаты к груди. Позади Скалларк, полускрытая во тьме, сидела Леда Стивенсон и таращилась на меня. Я направила на нее пистолет – прямо в перекошенное, уродливое лицо, вымазанное в крови.
– Ты же не выстрелишь, Кая, – вдруг произнесла она мужским голосом, растягивая губы в улыбке. Ее рот был полон крови, и та заструилась по подбородку. – Она же твоя сестра, малышка.
Дверь моей комнаты резко распахнулась, и я подскочила на кровати, вскинув руку с зажатым в ней оружием.
Господи… моя ладонь пуста. Пуста, – с ужасом осознала я. А еще через секунду до меня дошло, что я продолжаю изо всех сил вопить и барахтаться в руках Ноя. Только почувствовав его руки вокруг плеч, я закрыла рот и застыла.
Зажегся верхний свет, а я даже не заметила, что Ной поднялся к выключателю. Он застыл у двери с потерянным выражением лица, а я все еще неотрывно следила за шкафом.
– Все в порядке, – произнесла я. Ной что-то промычал в ответ. Он не двигался, наверное, был напуган, поэтому я выбралась из кровати, решительно подошла к шкафу и открыла двери. Я сделала это, чтобы не волноваться, но все же не сдержалась и беглым взглядом осмотрела его, не подавая вида, что все еще боюсь, что увижу Скалларк.
После этого я подошла к Ною. Он выглядел напряженным. Взгляд был отсутствующим, будто Ной решал какую-то сложнейшую задачу. Я надеялась, что эта задача не касалась меня. Мне было стыдно, что он увидел этот приступ. Он повидал немало, но сейчас мне не хотелось выглядеть слабой. Потому что, обнажаясь перед ним, я обнажаюсь и перед собой тоже. Показывая ему свои слабости, я признаюсь в них в первую очередь себе.
Когда я коснулась его предплечья, чтобы обратить внимание на себя, он устало вздохнул.
– Теперь все хорошо?
– Будет, – сказала я невозмутимо. – Если ты угостишь меня чем-нибудь вкусным.
Ной даже не улыбнулся, продолжая изучать мое лицо. Наконец, несколько секунд спустя он растаял, подарил мне слабую улыбку и, легким движением коснувшись моей руки, произнес:
– Пара шоколадок сделает свое дело.
Мы спустились вниз, хотя на самом деле мне не хотелось есть, и, думаю, Ной об этом знал. Часы показывали 3:41, поэтому единственным моим желанием было забраться под одеяло и уснуть. Но бесконтрольный страх, что Леда Стивенсон прячется в моем шкафу, никак не отступал. Я понимала, что ее там нет. Знала, что Скалларк похоронили. Тот шкаф пуст, в нем даже нет вещей. Но страшные образы по-прежнему стояли перед глазами.
На кухне было светло и пахло снегом. Я увидела, что форточка над раковиной приоткрыта, тут же захлопнула ее и поежилась от холода.
– В чем дело? – Ной оценил меня удивленным взглядом, следуя к холодильнику. – Ты же была в армии, где приходилось спать в снегу и все такое.
– Не знаю, что со мной, – уклонилась я от ответа. К счастью, Ной не стал развивать тему о том, что могильный холод, который в последнее время меня преследует, – один из симптомов смерти. Достав из холодильника ветчину и сыр, он шлепнул их на разделочную доску, затем полез за хлебом.
– Я не буду это есть, – предупредила я.
– Это Кисе-Мисе, – сообщил Ной, нарезая мелкими кусочками сыр и ветчину.
– Киса-Миса не станет есть бутерброды. – Ной резко посмотрел на меня и спросил с сомнением:
– Думаешь?..
– Он же кот. Он не будет есть хлеб.
– Ты не разбираешься в кошках, – сделал вывод Ной и продолжил свою работу. Я ничего не ответила, лишь поставила чайник на плиту, достала чашки и две банки с заваркой – отдельно для Ноя и для себя.
– А у тебя была девушка? – поинтересовалась я невзначай.
– Ай!
Я обернулась и заметила, что Ной уронил кусок ветчины на пол к ногам. Раздраженно вздохнув, он склонился и выбросил ее в мусорный пакет. Затем спросил:
– Это официальный запрос? – Я выжидающе подняла брови, и он посерьезнел: – Что ты имеешь в виду?
– Ты когда-нибудь встречался с кем-нибудь?
– Встречался ли я с кем-нибудь в загробном мире? – Он изо всех сил пытался сдержать улыбку, но не смог и рассмеялся. Покачал головой, продолжая улыбаться, затем отвернулся и стал нарезать тонкими ломтиками хлеб. Я обошла стол и встала перед Ноем. Лишь тогда он ответил:
– Нет, как-то не представилось возможности. Хотя идея интересная.
Ной разложил на тарелке хлеб в виде ромашки, затем ветчину и сыр и задумчиво произнес:
– Пожалуй, я
