– Вполне, – кивнула Алиса, – ешьте свой шашлык. Остынет.
– Теперь вы можете мне ответить, почему раньше времени улетели из Израиля? – Он стал снимать вилкой куски мяса с шампура.
– Нам там надоело, – вздохнула Алиса, – не понравилось. Во-первых, холодно. Во-вторых – жуткие цены, и вообще как-то неуютно.
– Да что вы говорите? – покачал головой Харитонов и положил в рот кусок мяса. – И вам не жаль было пропавших денег? Я знаю, вы неплохо зарабатываете на своей фирме, но не столько, чтобы выбросить на ветер около пятисот долларов из-за плохой погоды. Просто в Израиле вы встретились с отцом своего ребенка. Совершенно случайно. Раньше никто не знал, что у Майнхоффа есть сын, даже он сам не знал об этом. Но вот он увидел вас и Максима. На него это произвело очень сильное впечатление. Максим ведь похож на отца, удивительно, но на него он похож куда больше, чем на вас.
– Валерий Павлович, – рассмеялась Алиса, – вы, кажется, теряете квалификацию. Откуда у вас эти романтические фантазии?
– Вы отлично держитесь, я уже оценил ваши актерские способности. Чтобы сразу прекратить этот балаган; я вам скажу, что у меня есть документальное подтверждение.
– Простите, подтверждение чего?
– Того, что Воротынцев Максим Юрьевич является родным сыном Карла Майнхоффа.
– Ну вы даете, Валерий Павлович, – Алиса залпом допилаконьяк, оставшийся в рюмке, – как же можно такое документально подтвердить?
– Это вы даете, Алиса. А еще дочь медиков! Будто не знаете, что существуют методы определения отцовства. Делается специальный анализ крови, затем составляется подробное заключение. Конечно, результаты не всегда бывают точными. То есть специалисты могут сказать точное «нет». Положительный ответ имеет разные степени вероятности. В случае с вашим сыном степень вероятности получилась самая высокая. Девяносто процентов. Оставшиеся десять можно компенсировать поразительным внешним сходством и сроками.
– Я не верю вам, – покачала головой Алиса, – вы меня опять провоцируете. Вы просто физически не могли этого сделать. Не имели такой возможности.
– Ну почему? – криво усмехнулся Харитонов. – Это было совсем несложно. Когда Майнхофф учился в аспирантуре, он, как все студенты и аспиранты МГИМО, проходил обязательную диспансеризацию. Меня, знаете ли, в молодости коллеги называли Плюшкиным. Помните этого героя из «Мертвых душ»? Так вот, я всегда считал, что в моем оперативном хозяйстве все может пригодиться. Информация, которая сегодня кажется мелочью и ерундой, завтра становится бесценной. Я на всякий случай получил копию результата нескольких анализов крови, общего, клинического. Ну, мало ли что? Вдруг, например, придется опознавать разложившийся или до крайности изуродованный труп? Там есть группа, резус, всякие генетические подробности, в общем, все необходимые данные. Этих данных достаточно в том числе и для определения отцовства. Нет, тогда такой вариант мне еще в голову не приходил. А потом, когда у вас родился сын, ему в роддоме тоже сделали анализ крови, уже строго специальный, по моей просьбе. В общем, у меня имеется заключение судебных медиков, в котором и сказано про самую высокую степень вероятности.
– Плюшкин жил в мерзкой грязной нищете, – медленно произнесла Алиса, – он собирал всякий хлам, который никогда не стал бесценным. Зачем вам эта высокая степень вероятности? Кому это сейчас интересно?
– Прежде всего Карлу, – улыбнулся Харитонов, – у него ведь нет других детей.
– Ну и что?
– Он очень разволновался, увидев вас с ребенком. Так разволновался, что на это обратили внимание сотрудники израильской разведки МОССАД. И еще кто-то. Например, американец, ваш сосед в гостинице, с которым вы так подружились. Кажется, его фамилия была Шервуд? Он погиб не случайно. И вы это прекрасно знаете. Его убил Карл.
– По официальному заключению, он умер от острой сердечной недостаточности. Из-за этого мы и уехали. Мы не могли спокойно отдыхать дальше. Карл здесь совершенно ни при чем. О том, что он был в это время в Израиле, я впервые слышу от вас.
– Ладно, допустим, – легко согласился Харитонов, – я вам не верю, но допустим, вы от меня впервые об этом услышали. Я поставил вас в известность.
– Ну хорошо. Что дальше?
– Майнхофф не относится к тому типу мужчин, которым безразличны их дети. Тем более единственный сын. И вы, как мне кажется, тоже до сих пор не совсем безразличны ему. Он ведь так вас любил, Алиса.
– Ну, Валерий Павлович, вы переходите на чужую, незнакомую для вас территорию. Смотрите не ошибитесь, – покачала головой Алиса.
– Да почему же на чужую? – вскинул брови Харитонов.
– Да потому, что все это зыбко, неопределенно. Все это из области красивых чувств, а не железных фактов, на которые можно опираться в оперативной работе.
– Красивые чувства иногда становятся железными фактами, – глубокомысленно заметил Харитонов, – Майнхофф, такой осторожный, такой хитрый, просчитывающий каждый свой шаг, Майнхофф, водивший за нос самых опытных сотрудников спецслужб, вдруг совершенно глупо и легкомысленно засветился перед МОССАДом, перед ЦРУ. С чего бы это?
– У любого человека бывают проколы, срывы, ошибки, – пожала плечами Алиса, – самых неуловимых когда-нибудь ловят.
– Ну, положим, есть такие, которых не ловят никогда. Вы говорите – все зыбко, неопределенно в области красивых чувств? Но бывает так, что в оперативной работе они становятся существенней железных фактов, и нам с вами это отлично известно.
– Что значит – нам с вами? – возмутилась Алиса. – Наше с вами сотрудничество закончилось одиннадцать лет назад. Я сыта по горло. Вы все крутите вокруг да около, пугаете всякими анализами крови, в которые я не очень верю, а что вам надо от меня, до сих пор не сказали. У меня ребенок голодный сидит один дома. Давайте закругляться, Валерий Павлович.
– Будто вы до сих пор не поняли, что мне надо? – Харитонов прищурился.
– Не поняла. Честное слово, не поняла.
– Мне нужен Майнхофф. Вы должны сообщить мне, как только он появится.
– А почему вы думаете, что он непременно появится? – тихо спросила Алиса.
– Вы сами так думаете. И очень боитесь. Весь ваш кураж шит белыми нитками. Я могу вам помочь.
– Бросьте, – махнула рукой Алиса, – одиннадцать лет назад мы расстались. Очень нехорошо расстались. Я вам говорила, он расколол меня, назвал гэбэшной шлюхой, избил. У меня, если вы помните, даже было сотрясение мозга.
– Вы мне тогда сказали не правду, – покачал головой Харитонов, – и продолжаете врать сейчас. Он вас не расколол. Он предложил вам выйти за него замуж и даже принес анкеты для ОВИРа. А вы отказали ему. Обидели, оскорбили до глубины души. И тогда между вами произошел резкий разговор.
– Вы что, свечку держали? – усмехнулась Алиса.
– Ваши выездные документы оформлялись через мой отдел.
Алиса поперхнулась яблочным соком, закашлялась до слез. Харитонов налил в стакан минеральной воды и протянул ей.
– А вы что думали? – спросил он, когда она откашлялась. – Все было уже готово. Ваш отказ явился полной неожиданностью не только для Карла, но и для меня. Но это уже дело прошлое. Сейчас вам надо сыграть любовь и раскаяние. Уверен, вы сумеете. Вы согласитесь на все его предложения, как бы абсурдны они вам ни показались.
– Вы с ума сошли, товарищ майор…
– Полковник, – поправил Харитонов.
– Почему бы вам, товарищ полковник, если вы так уверены, что Карл появится, не установить за мной наружное наблюдение?
– Это само собой. Но этого недостаточно. Вы же не хотите оказаться вместе с сыном в роли заложников? Вы не хотите, чтобы вокруг вас началась стрельба? Карл мне нужен живой, тепленький. Я хочу взять его очень тихо, без всяких эксцессов. А для этого мне нужна ваша помощь.
– А если он все-таки не появится?
– Ну, на нет и суда нет, – развел руками Харитонов.
Алиса нашла глазами официантку, позвала ее, попросила упаковать свой нетронутый шашлык и принести счет.
– Значит, мы договорились? – спросил Харитонов, доставая бумажник. – Вот телефон, по которому вы в любое время дня и ночи можете со мной связаться. Достаточно сказать любую фразу. Например, «простите, наша встреча отменяется». А дальше я как-нибудь сам сориентируюсь, чтобы он ничего не заподозрил, если будет рядом.
– Стало быть, мои выездные документы оформлялись через ваш отдел, задумчиво произнесла Алиса, тоже вытаскивая бумажник, – это интересно… А зачем вам понадобилось, чтобы я вышла замуж за Карла?
Подошла официантка. Алиса отсчитала половину суммы.
– Уберите деньги. Я сам заплачу, – сказал Харитонов и вложил кредитку в кожаную папку со счетом. – Кстати, если вас интересуют мои бытовые привычки, то, приглашая женщину в ресторан, я всегда плачу сам.
В машине она повторила свой вопрос:
