я узнал, что друг с другом мы нашли то, чего не смогли получить с ним.
Тогда я лишь знал, что что-то в ее теле, в ее сердце было идентично моему собственному. И тогда я понял, что не смогу ее отпустить.
* * *
— Где Дженни? — спросил я, когда Эш занял место рядом со мной. Мы сидели в кофейне рядом с нашим отелем; я позвонил ему в тот момент, когда проснулся в пустой постели, и мою грудь сдавило от паники из-за того, что мой чикагский ангел растворился с первыми лучами солнца. Но она не исчезла — более того, она даже оставила записку, в которой указала свой номер телефона и адрес отеля — и я с облегчением почувствовал нечто новое. Что-то, чего не испытывал уже очень давно.
Восторг.
Я был в восторге от нее.
А Эш был моим лучшим другом. Мне хотелось, чтобы он узнал об этом, и, возможно, внутри меня присутствовала крошечная мстительная часть, которая тоже хотела, чтобы он стал свидетелем моего счастья без него, хоть я и не признавался себе в этом.
Эшу потребовалось много времени, чтобы ответить на мой вопрос, пока он просматривал меню с выпечкой, а затем выпрямился.
— Я хотел поговорить с тобой без Дженни.
Впервые я заметил, каким изможденным он выглядел: красные глаза, как будто он пил или не спал всю ночь напролет, а может и то, и другое.
— Но я хочу услышать о твоем ангеле, — сказал Эш, вынужденно улыбаясь. — Ты бы не стал звонить мне, не окажись она потрясающей.
Что-то определенно было не так, что-то большее, нежели его ревность к кому-то другому, как бы мне этого ни хотелось.
— Эш, все в порядке? Ты какой-то… — Как с похмелья. Встревоженный. Несчастный, — …отстраненный.
Он провел рукой по лицу, ладонью и пальцами прошелся по щетине, покрывающей его щеки и челюсть. Я вздрогнул, вспомнив, как эта щетина касалась самых интимных участков моего тела.
— Помнишь те электронные письма, с которыми я не расставался, когда нас отправили в Карпатию? — спросил он через минуту. — Те, которые я распечатал.
— От юной девчонки?
Он посмотрел на стол.
— Я встретился с ней вчера.
На его лице отражались все невысказанные чувства. Поражение. Вина. Стыд.
Тоска.
— Ты?..
Он посмотрел на меня, и его взгляд был подобен лезвию ножа.
— Я не трахался с ней, если ты об этом.
— Да, полагаю, ты этого не делал, — сказал я, еще раз подумав. — Ты будешь хранить верность Дженни, пока смерть не разлучит вас.
Он вздохнул.
— Не говори так. Потому что я… прикоснулся к ней.
Мои брови взлетели вверх, и он вяло поднял руку.
— Не в том плане. Она пришла на обед, куда меня привел Мерлин. Увидев ее… я испытал шок. Как будто прикоснулся к оголенному проводу. Знаешь, сейчас ей двадцать, и она намного красивее, чем я помню. После обеда я пошел за ней, и мы поговорили. Она чертовски умна, а еще так чертовски мила и покор… — он умолк.
— Покорна? — закончил я за него.
Эш прикрыл веки.
— В общественном месте я намотал на кулак ее волосы и запрокинул голову назад. Я упирался членом ей в живот. И она сказала: «Да, пожалуйста».
Закрыв глаза я четко представил себе эту картину. Он не просто испытывал стыд за то, что желал кого-то другого, его поразила нереальная физическая потребность в этом, нестерпимый голод от возможности быть так близко к чему-то, чего так хотел, но не мог получить.
— Она писала мне это, Эмбри, — продолжил он. — Я знал, что она скажет «Да, пожалуйста». Мне всегда казалось, что она будто создана для меня. Так же я раньше думал о тебе.
Его глаза по-прежнему были закрыты, поэтому он не видел, как я вздрогнул от этих слов. Открытые раны, отразившиеся на моем лице.
Слова, которые я произнес, были вызваны именно этими ранами.
— Что ж, ты увидел ее и перевозбудился. Затащи Дженни в постель и выпусти пар.
Он открыл глаза и пристально посмотрел на меня.
— Это будет неправильно.
— Неужели лучше сидеть здесь без нее, страдая от стояка на двадцатилетнюю девушку?
— У меня не стоит…
Я сунул руку под стол и положил ладонь на его член, толстый и твердый, упирающийся в левую штанину брюк. Мы трахались почти три года, я знал, когда у этого мужчины стоит, — понял это в тот момент, когда он закрыл глаза, воспроизводя в памяти их встречу. Наш столик стоял в углу, мы сидели рядом друг с другом, так что мне легко удалось проделать это незаметно.
Обхватив член через тонкую ткань брюк, я сжал пальцы. Эш тихо зашипел.
— Черт возьми, Эмбри, — проговорил он, но не предпринял попытки отстраниться от моего прикосновения. Вместо этого он посмотрел в мои глаза, и слегка раздвинул ноги.
Этого было достаточно. Прошло два года с тех пор как я так прикасался к нему, с тех пор как я видел пульсирующую венку на его шее и как расширяются его зрачки, превращаясь в черные омуты похоти.
— Не ври мне, — сказал я, сохраняя внешнее спокойствие и вежливый тон, при этом продолжая сжимать под столом его член и скользить по нему рукой. — Ты чувствуешь то, чего не чувствовал с тех пор, как в последний раз трахал меня, и теперь не знаешь, что делать. Ты думал, что сможешь жить без этого, но теперь понимаешь, что ничего не получится. Ты не можешь усмирить этот голод, Эш. Он всегда будет здесь, похотливый и жаждущий.
Я начал двигать рукой вперед-назад, прижал подушечки двух пальцев к его уздечке, — едва уловимое движение, которое никто в кофейне даже не заметил.
Он отреагировал, резко вздохнув, и развел ноги еще шире.
— Так почему ты не позволяешь мне покормить этого зверя? — тихо пропел я.
— Почему бы не дать мне насытить его хотя бы раз?
Я сжал его член, и глаза Эша закрылись.
— Я не… это неправильно… — теперь он бессвязно бормотал, зверь внутри него был слишком голоден.
— Расскажи мне о ней побольше, — сказал я, не зная, пытаюсь ли помочь ему или уничтожить его. — Расскажи, как она выглядела. Что бы ты с ней сделал, если бы мог.
— Блондинка, — пробормотал он, все еще с закрытыми глазами. — Серые глаза. Изящная шея. Небольшая ямочка на подбородке, которую мне так и хочется укусить.
Я бы сделал с ней все.
Шум в кафе исчез, остался только его голос, посеявший небольшую тревогу в моем сознании.
— Как ее зовут? — спросил я настолько
