посредство своих епископов, которые повсюду тайно убеждали знать предать своего господина и получить от папы благословение на выбор другого»[1203]. Бывало и наоборот, считает Тиндел, что «императоры время от времени низводили некоторых пап по требованию кардиналов и прочих великих прелатов, с чьею поддержкою они могли справиться с этой задачей»[1204]. Однако папская теократия встречалась, по мнению реформатора, гораздо чаще, чем цезарепапизм, и со стороны римского понтифика было явно больше посягательств на вмешательство в земные дела, чем со стороны светских правителей — в церковные:
«…Всеми своими делами они (клирики — Т.Ч.) принижают светские власти и свободный народ и печалятся о богатых, и жестоки к бедным, их так много и они столь поднаторели в злословии, непостоянны и столь сплочены, и сдружились между собой, что оседлали светские власти и понуждают их делать для себя то, что они хотят (как плющ на дубе), частью — жонглерством, частью — вмешательством в светские дела», — пишет Тиндел в «Практике папистских прелатов»[1205].
С досадой реформатор говорит о том, что «короли являются пленниками у духовенства»[1206]. Англия, по мнению реформатора, разделена на два королевства: светское, которым духовенство управляет тайно, и духовное, которым оно управляет открыто, при помощи своих собственных законов, заменяющих закон короля[1207]. «Они не повинуются закону короля, — отмечает богослов, — но налагают свои законы на все королевство без согласия монарха и его подчиненных»[1208]. С большим сожалением Тиндел говорит о том, что король в Англии управляет только половиной своего государства, другой его частью руководит духовенство, которое «рубит направо и налево светским мечом»[1209].
Таким образом, английский реформатор неоднократно пытается показать, что церковная иерархия занимается не своими прямыми обязанностями, а грубо вмешивается в дела светской власти, т. е. в Божьем граде действуют силы, относящиеся к земному граду. Каковы же должны быть действия светской власти, если духовная берет на себя ее полномочия и прерогативы? Короли в такой ситуации, по мнению реформатора, должны прибегнуть к наказанию духовенства. «Короли должны повсюду освобождать свои королевства от подобных угнетений, — предупреждает Тиндел в «Послушании христианина…[1210]. В качестве примера достаточно независимых и жестких по отношению к католической церкви королей Тиндел приводит Вильгельма Великого и Иоанна Безземельного:
«Мы читаем в хрониках, что король Вильгельм был великим тираном и злым к святой церкви человеком, он конфисковал у нее много земель. Король Иоанн был также жестоким человеком и опасным для святой церкви и часто наказывал священников за грабеж, убийство и прочее безобразие, которое они творили, словно они не были помазанниками на священство, но как обычных негодяев из мирян»[1211].
Недвусмысленно богослов намекает и на секуляризацию церковных земель, которую должны произвести светские власти. В идеале Тинделу, рукоположенному в сан священника, очень хотелось, чтобы клирики напрямую занимались своими духовными обязанностями. Ссылаясь на библейские фрагменты, он находит немало аргументов для подтверждения своих мыслей:
«Петр говорит в первом Послании, главе 5: “Пасите Божие стадо, каковое у вас, надзирая за ним непринужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду”. О, Петр, Петр, ты был всегда рыбак, тебя никто не возносил до неба, ты не был начальником, ни канцлером Англии. Им мало править над королем, императором и над всем миром, они рвутся к власти на небе и земле. Им мало править над теми, кто жив, но они выдумали чистилище, чтобы править и над мертвыми, и иметь на одно царствие больше, чем у самого Бога»[1212].
Не находя оправданий действиям духовных властей и не надеясь на их исправление, Тиндел заявляет о полном подчинении духовной власти светской. Таким образом, он оставляет мысль о самостоятельности и независимости двух порядков и выдвигает идею, отличную от лютеровской. С полным основанием здесь можно говорить о близости взглядов Уильяма Тиндела с таковыми Джона Виклифа, который в трактате «О королевской службе» также писал, что светская власть является более совершенной, чем духовная, поэтому последняя должна находиться под управлением первой[1213]. «Если папа — викарий Христа, то король — викарий Бога», — заключает оксфордский теолог[1214]. По мнению Е.В. Кузнецова, «евангелический доктор — последовательный приверженец супрематии над церковью»[1215]. Другой же предшественник У. Тиндела (более близкий, чем Виклиф) — Джон Колет, как отмечает Л.В. Софронова, напротив, заявлял в своей знаменитой «Соборной проповеди» (1512 г.), что «как священники не должны жить, “смешавшись, спутавшись с мирянами”, так и светская власть не должна вмешиваться в церковные дела». Нарушение этой границы между церковью и миром, т. е. обмирщение духовенства, является, по мысли Колета, главной причиной того кризиса, в котором оказалась современная ему церковь[1216]. В отличие от Тиндела, Колет, как указывает Л.В. Софронова, отводил почетное и наиболее значимое место «Граду Божьему» на земле. Церковь, по мнению английского гуманиста, занимает срединное положение между иерархией небесной и предшествовавшей ей ветхозаветной «иерархией от закона». «Церковной иерархии дана наивысшая полнота откровения, в то время как ветхозаветная иерархия, как и христиане из низших чинов нуждаются в знаках и символах. Поэтому церковь, согласно Колету, представляет собой “более совершенное посвящение”», — отмечает исследователь[1217]. Коллега Тиндела, швейцарский религиозный реформатор У. Цвингли, в своих знаменитых «67 тезисах» (1522 г.) настаивал на том, что «духовная власть не имеет никакого основания в учении Христа; только светская власть подтверждается этим учением» (тез. 34)[1218]. Рассуждая аналогичным образом, Тиндел в «Послушании христианина…» отмечал:
«Не может профессия монахов, ни что другое, что папа и епископы придумывают себе, изъять их от меча императора или королей, если они нарушат законы, ибо написано: да покорится всякая душа произволению высшей власти. Отсюда не изъят никто, но все должны повиноваться. Высшие власти суть светские князья и короли, которым Бог дал меч карать того кто согрешит. Бог не дал им меч одного карать, а другому попускать, давая грешить безнаказанно. Более того, с какими лицами будет духовенство должное стать светом и примером доброжития всем прочим, грешить не возбранно, дабы быть изъятым от податей, пошлин или других уплат и не разделять тяготу со своими собратьями ради поддержания королей и чиновников, поставленных от Бога, дабы карать грех? Нет власти кроме, как от Бога. Сущие власти назначены Богом, и кто бы ни противился власти противится Богу, будь он хоть папа, епископ или монах»[1219].
