как от Бога. Все власти одобрены Богом. Кто сопротивляется власти, сопротивляется воле Божией»[1230].
Этот тезис как лейтмотив неоднократно звучит на страницах «Послушания христианина…». Установив приоритет светской власти над духовной, как отмечалось ранее, Тиндел развивает учение о божественном происхождении наиглавнейшей из всех земных служб — королевской власти:
«Бог дал всем народам законы и во все страны посадил королей и правителей вместо себя, дабы править миром чрез них. И заповедал им выполнять все дела, как ты прочтешь в Исходе, 22:9»[1231].
Подобные мысли звучат и Джона Виклифа, утверждающего, что «король — это представитель Христа в его стране, на ее территории»[1232].
Поскольку Тиндел рассматривал короля как Божьего управленца, то и подчиняться тот должен был Господу, а все остальные граждане государства — ему.
«Бог поставил в каждой земле короля править над всеми, а над ним нет судьи. Кто судит короля, тот судит Бога, кто преклоняется перед королем, преклоняется перед Богом, а кто сопротивляется королю, сопротивляется Богу и проклинает Божий закон и управление. Если подданные грешат, их надобно привести на суд короля, если король грешит, он будет приведен на суд, под гнев и осуждение Божие. Сопротивляться королю, значит сопротивляться тому, кто был послан исполнять заповеди Бога», — отмечает реформатор в «Послушании христианина…»[1233].
Для Тиндела вне всякого сомнения, что король ответственен за свои действия только перед Богом. Идея божественного происхождения королевской власти в этот период была популярна в Европе, но, по справедливому замечанию О.В. Дмитриевой, «у нее находилось ровно столько сторонников, сколько и противников»[1234]. «Учение о беспрекословном подчинении монарху как земному воплощению божества сосуществовало в едином временном пласте с идеей тираноубийства, которая в зависимости от политической конъюнктуры легко овладевала умами представителей враждебных друг другу религиозных течений, как католиков, так и протестантов», — отмечает исследователь[1235].
В учении У. Тиндела теория божественного происхождения власти претерпевает определенную эволюцию, отдавая место договорной теории происхождения власти. Предупреждая тиранические устремления государя, а также возможные последствия от них, реформатор берет на себя смелость напомнить королю, кем и для кого учреждена его должность:
«Короли, осмелюсь я напомнить, не должны забывать, что они поставлены от Бога, а не сами от себя и для себя, но ради благосостояния своих подданных (выделено автором — Т.Ч.). Пусть они помнят, что подданные суть им братья, их плоть и кровь, члены их собственного тела и они сами во Христе»[1236].
Договору присуща взаимность, наместник Бога на земле, по мнению Тиндела, должен служить своему народу, тогда и Господь вознаградит его. Королевская власть не только представляет Бога на земле, она являет собою весь народ. Несколько иначе рассуждали французские мыслители XVI в. (Э. Пакье, Л. Леруа, Ж. Боден). По словам И.Я. Эльфонд, «первоначально они говорили лишь о божественном происхождении королевской власти и подчинении ее Божьей воле, но постепенно королевская власть в их теориях сакрализовалась, и итогом этого процесса стала максима: Король — это Бог на земле»[1237]. Коллега Тиндела швейцарский реформатор Ж. Кальвин в своем сочинении «Наставление в христианской вере», обращаясь к королю Франции Франциску I, писал: «Короля делает истинным королем признание того, что он правит своей страной как наместник Бога. И наоборот, кто пользуется королевской властью не ради служения славе Божьей, тот не король, а разбойник»[1238]. Совсем иначе рассуждал предшественник Тиндела, юрист, правовед, известный государственный деятель Англии XV в. Джон Фортескью (1395–1476). В сочинении «Похвала законам Англии» он писал: «Король поставлен для охраны законов, а также жизни и имущества своих подданных, и власть, которую он имеет, получена им от народа, так что он не должен претендовать на какую-либо другую власть над своим народом»[1239]. Тиндел, как кажется, занимает в этом вопросе срединную позицию. Несмотря на то, что английский реформатор довольно часто прибегает к сравнению власти короля на земле с властью Бога, тем не менее, он рассматривает государя как отца или старшего брата, должного заботиться о благополучии своих подданных:
«Пусть короли (если они христиане не только на словах, но и на деле) поставят своей целью достичь богатства королевства и, по примеру Христа, пусть помнят, что люди Божьи, а не их. Они суть Христово наследие, выкупленное Его кровью <…> Хоть король в светской иерархии и занимает место Бога, и представляет собой Бога на земле и несравненно ценнее любого из своих людей, пусть он забудет все это и сделается братом, созидающим добрые дела на благо государства, дабы все видели, что он желает только добра своим подданным <…> Когда предлагается ему дело, требующее казни, пусть лишь тогда он принимает на себя прерогативы Бога и выслушивает всех беспристрастно, иностранцев или своих подданных, слабого или сильного и судит по справедливости…»[1240].
Последние строки этого пассажа «Послушания…» являются аллюзией на Второзаконие, 1:16–18. Быть королем — значит, по мнению реформатора, выполнять высокие обязанности перед своими подданными, руководствуясь национальными интересами. У. Тиндел считает, что король должен стоять на страже интересов своего народа, разумно и без помощи духовенства управлять вверенным ему государством:
«Пусть короли защищают своих подданных от притеснений со стороны других народов, пусть не ссорятся по мелочам, и пусть его святейшество папа не ссорит их между собой присвоением то одному, то другому суетных титулов, посылкой шапочек, словно младенцам, ибо и несмышленым не пристало клянчить царств и истреблять своих подданных на страже тирании папы <…> Пусть христианские короли держат свою веру, правду и все законные обеты и договоры не только между собой, но и турками, и прочими неверными»[1241].
У. Тиндел попытался создать некий моральный кодекс христианского государя, главным пунктом которого является забота о ближнем и служение своему народу. На первый взгляд может показаться, что тинделовский правитель — мягкий, добросердечный и лояльный, однако это не совсем так. Реформатор не допускает, чтобы король проявлял какую-либо жалость или снисхождение к своим подданным: «Во время суждения он не слуга в Царствии Христовом, и он проповедует не Евангелие, но суровый закон возмездия»[1242]. Это суждение Тиндела как, впрочем, и многие другие, полностью согласуется с положениями Священного Писания; для доказательства своей правоты, реформатор в очередной раз апеллирует к библейским персонажам:
«Пусть король берет в пример святых судей Ветхого Завета, а именно Моисея, который в исполнении закона был безжалостен, а в прочем — мягче матери. Он не мстил
