Такое благородство пришлось дедушке по душе, но он продолжал настаивать:
— Если не примешь от нас денег, Аллах свидетель, и мы не примем от тебя куропатку.
Дедушка достал двадцать лир и вручил молодому человеку. Они обменялись рукопожатиями и расстались весьма довольные друг другом. Куропатку нам отдали прямо с клеткой, сплетенной из вязовых прутьев. Какая-никакая, все клетка.
С утра спозаранок мы уже стояли на обочине, поджидая попутку. Первым же минибусом вернулись в Анкару, где нас уже с нетерпением ждал Наджи-агабей. Первым делом он показал нам газету. Мы не спеша пошли по городу, вошли в парк Джебеджи. Там, сидя на скамейке, спокойно обсудили все. Прочли и вранье Фазыла Акгюна, посмотрели на фото Харпыра. Принимая от нас новую куропатку, Наджи-агабей сказал:
— Боюсь, нам не сразу удастся провернуть это дело, но вы наберитесь терпения.
Вы только подумайте, какие они участливые и обязательные, эти ребята! Ведут себя так, будто не мы у них в неоплатном долгу, а они — наши должники.
34. Игра в молчанку
Рассказ продолжает Наджи.
Я вырвал чистые листы из прошлогодних тетрадей, хорошо, что они у меня сохранились. Каждый лист разорвал пополам, подточил все карандаши, какие только нашлись в доме. Таким образом у нас оказался достаточный запас бумаги и карандашей. Мы их разложили всюду, чтобы и в гостиной, и в кухне, и в спальнях постоянно под рукой было на чем писать. На одном из листов я крупно вывел: «В этом доме слову устному — нет, слову письменному — да», — и поставил дюжину восклицательных знаков.
Халиль тут же накарябал: «А вдруг обыск? Тогда наши записи только вызовут дополнительные подозрения». Он обошел всех нас по очереди, показывая написанное.
Экрем, который приехал накануне вместе со своей невестой, после того как помог ей устроиться в общежитии женского технологического училища, наконец присоединился к нам и с жаром нас поддержал. В ответ на опасения Халиля он написал: «Записки нельзя выбрасывать вместе с мусором. Их надо сжигать». Мурат наспех вывел: «А где? — и жестом показал: у нас, мол, паровое отопление и печей нет. — Может, купить побольше резинок и стирать все написанное?» — продолжал Мурат. «Хватит и тех резинок, что у нас уже есть», — ответил Тургут.
Я написал: «Можно сжигать на кухне. А вообще, какая разница — сжигать или стирать, лишь бы вслух не разговаривать», на что Мурат ответил: «Я не есть ручаться за себя, я иметь большой желаний говорить».
«Эльван-чавуш привез куропатку, — написал я. — Клетку я пока оставил в женской парикмахерской на углу улицы. При первом же удобном случае надо сходить за ней и принести в квартиру».
Тургут перечеркнул написанное мною и вывел: «Самое удобное время — десять часов. Встречаемся на лестнице». Экрем рассердился: «Писанина накапливается, да все пустословие!»
Халиль приблизился к моему столу и начал стирать написанное. Стер и посмотрел на резинку — много ли расходуется.
Тургут: «С какой стати ты оставил куропатку у парикмахера?»
Я: «Мастера Бурханеттина я знаю давно, он из Манисы».
Мы расположились за одним столом, писали друг другу и тут же стирали написанное. Чтобы легче стирать, писали, слабо нажимая на карандаш. Отличный выход из положения мы нашли!
«Иногда нам придется разговаривать вслух о чем-нибудь безобидном. Иначе полковник заподозрит неладное».
«Останется время — поговорим», — ответил Халиль.
«Мурат должен иметь беседа с Эали».
Мурат: «О чем?»
«Эали может помочь нам подменить куропатку».
«Эали — продажный!»
«Этому типу доверять нельзя!»
Мы писали и стирали.
«Американец того и гляди уедет. Надо спешить».
«Попробуй проникни в его квартиру!»
«Какой же выход?»
«Думайте, ребята, думайте!» — написал Тургут.
«Времени мало, а мыслей много».
«Тоже мне Эйнштейн!» — приписал Тургут.
«Прошу призвать Тургута к порядку».
«У нас нет карательных органов, господин председатель».
Опять я стер писанину и уже на чистом листке вывел:
«Не отвлекайтесь, ребята, а думайте».
«В самом деле, нам столько всего надо обсудить!»
«К тому ж в самое кратчайшее время».
«Не забывайте, что нас подслушивают».
«Я посоветуюсь с приятелями с факультета связи. Может, они подскажут, как найти подслушивающее устройство».
«Знаете, как обнаружили такой же аппарат в кабинете Ильхами-аби[80] в редакции „Акшама“? — спросил Халиль. — У них вдруг забарахлил приемник, а когда начали чинить, то и обнаружили. Совершенно случайно… Но это целая история, я могу рассказать ее вам только на улице».
«Обнаружили с помощью приемника?» — удивился Мурат.
«Да. Они записывали все разговоры Ильхами-аби».
«А как он догадался?» — не отставал Мурат.
«К нему в гости зашел Факих из Коньи. Многие годы они работали вместе. И вдруг из включенного приемника донесся голос Ильхами-аби. Тогда он перенес приемник из одного угла комнаты в другой. Появился треск. Перетащил приемник на новое место — характер шума изменился. Тут он смекнул, что к чему. Чтоб убедиться, поднял приемник к самому потолку — треск усилился. Оказывается, устройство было спрятано на потолке, за обшивкой из древесно-стружечной плиты. Крохотная такая штучка, вроде дамской сигаретки „Ханымеди“, даже еще меньше, серо-пепельного цвета».
Мы запоем прочли записку Халиля. На листке не оставалось места. Тургут где-то сбоку приписал: «Ах, заразы!»
И на новом листке стали появляться надписи:
«Как только удается с помощью такой маленькой штучки подслушивать все разговоры?»
«Она на определенных частотах работает».
Халиль: «Я в полиции видел: у них даже канцтовары американские. Когда я еще в начальной школе учился, нам в качестве американской помощи прислали тетради. Бумага была такая же — желтая в голубую линейку».
«Обязательно поговорю с приятелями-связистами».
Мурат: «Давайте тоже купим радиоприемник».
«Самый хороший, чтобы со всеми диапазонами. На всех частотах проверим, каждый уголок квартиры прослушаем. Будем говорить или ударять предметом о предмет и непременно засечем».
Тургут: «Этак мы дней сорок провозимся».
Мурат: «А я берусь дня за два — за три найти».
«Как все-таки быть с куропаткой?»
Халиль: «Для начала решим, чем в первую очередь займемся — аппаратом или куропаткой».
«И тем и другим одновременно. Пока аппарат находится в квартире, мы словно по рукам и ногам связаны, слова сказать не сможем».
Я собрал исписанные листки, скрутил их в жгут и пошел на кухню. К сожалению, у нас не было жестяной ванночки, пришлось воспользоваться алюминиевым подносом. Бумага горела медленно, сильно дымила, даже в комнату натянуло дыма. Я открыл окно, а горелую бумагу выбросил в мусорное ведро. После этого вернулся к товарищам. За время моего отсутствия они опять много написали. Я попытался разобраться, но не смог, так как не знал очередности, в которой они писали.
«Когда кого-то нет, надо нумеровать записи», — написал я.
«Читай, разберешься!» — ответил Тургут.
Вот что я прочел:
«Может быть, привлечь сына Али?»
«Под каким предлогом мальчик сможет проникнуть в квартиру американца?»
«Предлог найти нетрудно, а мальчишке посулим денег».
«Может, Гюльджан согласится помочь?»
«Стоит, наверно, поговорить с ней».
«Где?»
«Думаете, и в их комнате спрятан подслушивающий аппарат?»
«Не исключено. К тому ж в присутствии Эали нам не удастся откровенно поговорить с ней».
«Давайте пригласим ее к нам, когда мужа не будет дома».
«Она не придет».
«Тогда сами к ней пойдем».
«Эали узнает…»
«А Сема-абла не согласится помочь?»
«Пусть тогда и Мурат поговорит с женой Нежата-бея».
«А вдруг подслушивающие устройства спрятаны во всех квартирах? — написал Мурат, я узнал его почерк. — Тогда вообще ни о чем нельзя говорить».
«Ну и пусть подслушивают! — ответил Тургут. — Главное — как можно быстрей договориться и провернуть это дельце, пока они не спохватились. Потом все равно поздно будет уличать нас в чем-то. Недоказуемо!»
«Надо все как следует обдумать!» — Это уже был почерк Экрема.
Я взял карандаш: «Времени мало, а мыслей много».
«Пока вы тут будете шевелить мозгами, американец соберет вещички и тю-тю вместе с куропаткой».
Халиль: «Я думаю, в квартире у Семы-ханым нет такого аппарата. Зачем им устанавливать там? Позовем Гюльджан к ней, там и обсудим».
«Вот это правильно! Придумаем какой-нибудь повод, чтобы позвать ее».
«Какой повод? Белье постирать или окна вымыть».
«Первым делом надо доставить куропатку в квартиру Семы-аблы».
«Какую куропатку?»
